Зампредседателя Комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров напомнил канцлеру ФРГ Олафу Шольцу о том, что Иммануил Кант был подданным Российской империи. Иммануил Кант — немецкий философ, родоначальник немецкой классической философи. В частности, фотографию оскверненного монумента опубликовала на своей странице в Facebook вдова композитора Микаэла Таривердиева Вера Таривердиева: «Ночью неизвестные облили могилу Иммануила Канта краской. Иммануил Кант — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг.
СМЕРТЬ И ЗАВЕЩАНИЕ КАНТА
Ведь Кант, в отличие от Коперника, переходит как раз к тому, от чего отказывается астрономия и физика, – к антропоцентричной субъектоориентированной позиции в теории познания. Спустя 295 лет со дня рождения кёнигсбергского философа Иммануила Кант «Твой Бро» узнал у калининградского доктора философских наук, доцента Института гуманитарных наук БФУ имени И. Канта Вадима Чалого. Россия, по сравнению с другими странами, сделала самый большой вклад в увековечивание памяти философа Иммануила Канта. Книга известного советского и российского философа Арсения Гулыги «Кант» (серия «Жизнь замечательных людей») будет интересна для всех, кто интересуется судьбой великого человека, его воззрениями, интеллектуальным наследием. 1804) — немецкий учёный, профессор, основоположник критицизма и классической философии в Германии. Интересные факты.
Жизнь Канта
А вот введённый современностью принцип, что «вера — это личное дело каждого» остаётся актуальным. У России, наверное, сейчас подростковый период: старое отрицается, кислород свободы жадно глотается, а о личной ответственности говорится мало. В этом плане философия Канта выглядит, кажется, неактуальной и ненужной. Как её перенести на ту действительность, в которой мы находимся? Я согласен с оценкой периода, в котором мы находимся, но не согласен с оценкой места и роли философии Канта. Его призыв к взрослости, к самостоятельности, к свободе и ответственности, которая свободу необходимо сопровождает, именно для нас очень и очень актуален.
Кантовское определение просвещения как обретения умственного и морального для Канта это одно совершеннолетия как будто обращено специально к нам. Из этого определения прямо следует другая важнейшая для нас идея — идея законности. Разумный человек существует только в рамках права и требует исполнения закона от себя, от других людей и от всех институтов. Мы этому в достаточной мере не научились. Кантовские аргументы понятны и заслуживают самого пристального внимания любого человека, независимо от времени и места его жизни.
С другой стороны, конечно, у философии Канта есть своя специфика, нам мало подходящая. Например, вряд ли мы захотим руководствоваться только чистым абстрактным разумом и отказаться от заповеди любви к конкретным ближним. На мой взгляд, наступление на индивидуальную свободу сейчас идёт по всем фронтам. Где-то под лозунгами политкорректности и эмансипации, где-то, наоборот, именем необсуждаемых традиционных ценностей и слепого уважения к власти. Если это наступление зайдёт слишком далеко, мы лишимся речи как политического права задавать друг другу вопросы, в том числе, и прежде всего, вопросы неудобные.
А, например, Аристотель считал, что речь отличает свободного человека от раба. Но мера свободы у нас сейчас всё равно больше, чем у советского человека. Тут, конечно, возникает проблема для тех, кто не знает, что делать с собой и своей жизнью. И это задача просвещения — показать человеку пространство возможного и без насилия объяснить, убедить, что некоторые вещи действительно незаменимы. Ты по роду деятельности много говоришь о философских концепциях в университете.
Что меняется, когда ты, например, идёшь покупать рубашку? Не помню, когда я в последний раз ходил покупать одежду. Интернет уже решил эту проблему.
Нравственный закон, как таковой, содержит в себе только форму поведения всеобщая значимость правил ; если он проявляется в действиях, то материал должен быть дан отвне — из чувственного мира, ближайшим образом из чувственных естественных стремлений. Эта реализация всеобщего разума, который возвещает себя индивидуумам, как постулат в нравственном законе, таким образом in соncreto всегда связана с условиями, которые лежать совсем не в разуме, но прямо противоположны ему и находятся в чувственности. Такая чувственность для реализации чистого разума служит необходимым материалом и субстратом и вместе с тем вечным препятствием, которое не позволяет никогда достигнуть дели. Подобно тому, как в локомотиве трение, сопротивление материи служит необходимым субстратом и вместе неизбежным препятствием поступательного движения колес, так в кантовской морали чувственность для разума есть необходимое средство и неизбежное препятствие для его самостоятельной реализации; поэтому независимость разума не есть действительность, но всегда только идеал, задача, постулат, осуществление которого в бесконечном процессе есть вечно werdende и никогда seinde. В практической области происходит, следовательно, то же, что в теоретической: как там бесконечное никогда не есть действительно познанный предмет, но всегда только регулятивный принцип, вечно достигаемый и никогда недостижимый идеал знания, так здесь безусловная независимость есть всегда только задача, идеал для действия; отсюда собственно можно было бы сделать такое заключение, что вообще бесконечное и безусловное не есть реальность, но только осуществляемое или лучше только становление, стремление. Кант не пошел столь далеко; напротив, обсуждаемое отношение разума и чувственности он сделал исходным пунктом для того, чтобы вывести нравственную веру в Бога и бессмертие.
Прежде всего существование нравственного закона утверждает, по Канту, существование свободы. Долг — великое, возвышенное слово. Происхождение долга может быть только в том, что возвышает человека над самим собою, как частию чувственного мира, и что связывает его с порядком вещей чисто интеллектуальных. Началом долга может быть только личность, т. Есть ли хотя один человек, сколько-нибудь честный, который не отказался бы когда-нибудь от лжи хотя бы и безвредной, единственно затем, чтобы не презирать самого себя? Не поддерживается ли человек, пораженный крупным несчастием, сознанием того, что он сохранил в нем свое человеческое достоинство? Человек живет и не хочет сделаться недостойным жизни. Эта идея достоинства, понятно, неотделима от идеи свободы. Но это свое достоинство человек не может поднять на ту высоту, которая рисуется ему как идеал, и затем между нравственным достоинством человека и его внешним положением не редко оказывается несоответствие: праведник страдает, а нечестивый благоденствует.
Эти факты, по Канту, обусловливают постулаты бессмертия души и бытия Божия. Деятельность человека, как существа чувственно-разумного, имеет своею целию достижение высочайшего блага, каковая цель распадается на две частные цели: 1 святость или добродетель, 2 счастие. Для достижения первой цели требуется бесконечное усовершенствование. Отсюда следует, что бессмертие души есть необходимый постулат идеи высочайшего блага, поскольку в нее входит понятие высочайшего нравственного совершенства. Второй цели человек не может достигнуть своими силами. Должно, чтобы было такое существо, которое бы хотело и могло произвести гармонию между счастием и добродетелию. Желание произвести такую гармонию заставляет предполагать в этом существе благость, святость, правду, а возможность произвести ее заставляет предполагать в нем всемогущество, всеведение, вечность, неизменность и т. Таким образом бытие Бога и бессмертие души суть постулаты нравственной деятельности человека признание обоих этих постулатов, по Канту, меньше знания и больше мнения. Нельзя отказаться от того, что с этими обоими постулатами — Богом и бессмертием — открывается возможность полного примирения того дуализма, который — по Кантовской морали — утверждается между разумом и нравственностию, и без сомнения уже в этом заключается уступка религии, делаемая независимою моралью.
Еще более дается уступок, когда утверждается, что нравственный субъект сам не может достигнуть последней цели — высшего блага, что для этого он нуждается в сверхъестественной силе. Поэтому нравственная воля, по крайней мере, с одной стороны достижения конечной цели уже не является независимою, но зависимою от высшей Божественной воли. Кант остается при том, что нравственная воля не должна иметь никакого отношения ни к Божественному Законодателю, ни к высшему благу, как определяющему мотиву. Воля через это, по Канту, запятналась бы, нравственная деятельность стала бы простою легальностию, необходимым послушанием внешнему авторитету ради его авторитета и его силы, и если бы стремление к высшему благу было определяющим мотивом, то это было бы эвдемонистическое и ненравственное стремление к награде. Нравственная автономия остается, таким образом, строго замкнутою в себе, не нуждающеюся и неспособною к божественному воздействию. Где же остается место религии подле такой самоопределяющей и самодовольной нравственности? В том, — отвечает Кант, — состоит религия, что мы наши нравственные обязанности сознаем, как божественные заповеди. Но эти обязанности не потому обязанности, что мы видим в них божественные заповеди, но потому, что мы их признаем божественными заповедями, что непосредственно сознаем обязанностями. Нравственность есть таким образом заключающаяся в себе сущность религии.
Что религия мыслится как отношение человека к Богу, — это есть только внешний придаток; это воображаемое отношение к Богу не стоит ни в каком необходимом отношении с существом нравственности, но примыкает к нему отвне, как платье или украшение, чтобы прикрыть ее суровые формы и сделать для слабого человека приятною и привлекательной. Убеждение в возможности привлечь на себя действия благодати отличной от нас природы есть мечта, так как мы не можем никакого сверхчувственного предмета познать в опыте, ни тем менее — влиять на него так, чтобы привлечь его к себе. Это вид суеверия привлекать к себе небесные явления, это — мечты, в которых хотя и может быть согласный метод, однако мнимые внутренние влияния должны сводиться на нравственные, как разумные. Религия всегда будет убыточным самообманом. Это не суеверие только совершением нравственно безразличных действий культа благорасположить Бога, но это есть нелепая мечта стремиться к мнимому общению с Богом, так как это чувство непосредственного присутствия высшего существа и отличие этого чувства от всякого другого, даже от нравственного, было бы восприятием воззрения, для которого в человеческой природе нет никакого органа. Такая галлюцинирующая мечта была бы нравственною смертию для разума, без которого не может утверждаться никакая религия, так как всякая религия, как и вся нравственность, должна утверждаться на правилах. Отсюда церковная вера, если она не может обойтись без твердо установленных положений которые содержат нечто большее, чем чистую нравственность , во всяком случае должна иметь принципом, что она должна представлять конечною целию религию доброго образа жизни и что без всего прочего она может обойтись. Религия, по Канту, заключается следовательно в благоповедении и совпадает с моралью. Все прочее, что приходит сверх этого, состоит или во внешнем культе, или во внутренних религиозных возбуждениях: — частию это плод самообмана, частию нечто полезное для человеческой слабости.
Полезное, поскольку несомненен факт, что человек слаб, его природе присуще радикальное зло, отдельные злые поступки указывают на живущую в человеке наклонность ко злу, которая не находит для себя дальнейшего объяснения. Для начальной борьбы с этим радикальным злом и могут быть полезны и внешние, и посторонние побуждения к нравственной деятельности. Целию нравственной деятельности каждого лица должно быть осуществление в себе нравственного идеала человека. Такой нравственный идеал представлен в лице вечного Сына Божия — Христа. Верить во Христа значит осуществлять в себе идеал угодного Богу человека, но не значит веровать в Иисуса Назаретского. Жизнь Иисуса Назаретского и Его чудеса, по Канту, должно толковать моральным образом. Совершенная праведность, т. Для грешного человека страдание есть необходимый момент в процессе избавления от зла, оно есть неизбежное наказание за грех; но страдание человека безгрешного Сына Божия , не будучи следствием собственного греха, может иметь замещающую силу, или покрывать грехи человечества. Для истинной религии необходима практическая вера в нравственный идеал, т.
Суждение умопостигаемого характера об эмпирическом есть совесть. Признавать воплощение этого идеала фактически совершившимся в лице Иисуса Христа не противоречит разуму, если только такую историческую веру подчинять моральной, т. Для достижения нравственных целей человеку помогают другие люди, общество, иначе церковь. Церковь должна быть одна и ее основа — чистая разумная вера; эту разумную веру, имеющую свой непосредственный источник в нравственной природе человека, затемняет вера историческая, породившая множество религий и церквей. История христианской церкви есть история борьбы разумной веры с историческою. Историческая вера требует от человека, кроме нравственности, еще внешнего богопочитания: согласно с этой верою можно достигнуть благоволения Божия особенными средствами. Это значить, — говорит Кант, — делать Бога фетишем, идолом, доступным ласкательству. Богослужение имеет свою поддержку в бегущем работы легкомыслии людей: трудно быть хорошим слугою, легче быть фаворитом; люди почитают божественные заповеди для того, чтобы не исполнять их. Кант допускает некоторую полезность исторической иди церковной веры для юного человечества, но для зрелого она не нужна: она требуется, пока человек не укрепился в добре, а там ей можно указать двери.
Этим взглядом Канта на историческую веру обусловливается неустойчивость его воззрений на откровение, благодать, чудеса, таинства, обрядовые действия. Откровение, по его мнению, возможно, но не необходимо; благодатная помощь тоже возможна по крайней мере, невозможность ее нельзя доказать , но на нее не следует рассчитывать. Чудеса противоречат законам опыта и не содействуют выполнению нравственных обязанностей. Кант разделяет их на физические и нравственные, но не находит в прошедшем никакого факта, который должно бы было признать действительно чудесным. Кант, правда, не видит нужды оспаривать, что в прошедшем были чудеса, хотя и рекомендует их объяснять в нравственном смысле, но он приходит к заключению, что в настоящем и будущем чудеса уже не бывают и не могут быть. И благоразумные правительства, — говорит Кант, — приняли за правило допускать, что в древности бывали чудеса, но новых отнюдь не дозволять. Обрядовые действия, по Канту, имеют значение лишь, как внешнее выражение внутреннего настроения, но не сами но себе.
Кант утверждает, как пишет И. Что касается третьей и четвёртой антиномий, то спор в них, согласно Канту «улаживается», если признать истинность их антитезисов для явлений и предположить регулятивную истинность их тезисов для вещей в себе. Таким образом, существование антиномий, по Канту, является одним из доказательств правоты его трансцендентального идеализма , противопоставившего мир вещей в себе и мир явлений. Могила И. Канта у Кафедрального собора Кёнигсберга , архитектор Фридрих Ларс Этика и проблема религии В « Критике практического разума » Кант излагает теорию этики. Практический разум в учении Канта — единственный источник принципов морального поведения; это разум, перерастающий в волю. Этика Канта автономна и априорна, она устремлена на должное, а не на сущее. Её автономность означает независимость моральных принципов от внеморальных доводов и оснований. Ориентиром для кантовской этики являются не фактические поступки людей, а нормы, вытекающие из «чистой» моральной воли. Это этика долга. В априоризме долга Кант ищет источник всеобщности моральных норм. А значит, он приобретает форму принудительного веления — императива. Гипотетические императивы относительные или условные императивы говорят о том, что поступки эффективны для достижения определённых целей например, удовольствия или успеха. Категорический императив гласит: «поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [варианты: «поступай всегда так, чтобы максима принцип твоего поведения могла стать всеобщим законом поступай так, как ты бы мог пожелать, чтобы поступали все »]; «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» [вариант формулировки: «относись к человечеству в своем лице так же, как и в лице всякого другого всегда как к цели и никогда — только как к средству»]; «принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы»: следует «совершать всё, исходя из максимы своей воли как такой, которая могла бы также иметь предметом самое себя как волю, устанавливающую всеобщие законы». Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других. Существование человека «имеет в себе самом высшую цель…»; «… только нравственность и человечество, поскольку оно к ней способно, обладают достоинством», — пишет Кант. Поведение первого детерминировано исключительно внешними факторами и подчиняется гипотетическому императиву. Поведение второго должно подчиняться категорическому императиву, высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться и практическими интересами, и моральными принципами.
Юность» к этой дате оформлена книжная выставка «Великий мыслитель — Иммануил Кант». Кант был невероятно разносторонним ученым и мыслителем, он писал о Солнечной системе, этике, государстве и праве, разрабатывал новые классификации животного мира, изучал приливы и землетрясения. На выставке представлены книги из обширного наследия великого философа. Среди них главный труд Иммануила Канта «Критика чистого разума», в котором рассматривается суть познания и деятельность разума.
Полиция ищет вандалов. Они попали на видео
- Что еще почитать
- «Больше любых слов»: Шольцу напомнили о вкладе России в увековечивание памяти Канта
- Шольц утверждает, что Россия стремится присвоить себе Канта и его работы — РТ на русском
- Иммануил Кант: звёзды над головой
Читать также
- Полиция ищет вандалов. Они попали на видео
- В Калининграде заявили, что слова Алиханова о Канте не означают смены отношения к нему
- Кант, Иммануил — Википедия
- Кант — наш! Великий философ до сих пор будоражит умы публичных лиц в России
- Иммануил Кант: биография и учение великого философа
Основные вопросы философии Канта
Нацисты действительно кичились именем великого ученого, но эксгумировать прах Канта все-таки не решились. Во-первых, в ноябре 1880 года идентифицированные останки были запаяны в цинковый гроб вместе со стеклянной капсулой, в которой находилось подробное описание всего процесса, а затем помещены во второй металлический гроб. Далее громоздкая конструкция была опущена в каменный саркофаг. Все это многотонное сооружение было сделано таким образом, чтобы исключить любую возможность проникновения в могилу желающих вольно или невольно потревожить прах философа. В 1924 году по проекту Фридриха Ларса вокруг могилы возвели портик, фундамент которого усложнил возможность тайного подкопа к захоронению.
Поэтому проникнуть тайно к останкам Канта невозможно, а на открытые демарши подобного порядка никто не решился. Второй аспект, который сейчас уже доказан и в немалой степени разочаровал бы антропологов Третьего рейха: Кант не был истинным арийцем. В жилах его предков текла и шотландская кровь, и кровь малой прибалтийской народности - куршей. По сути своей он был великим гражданином великого мира.
Неслучайно на склоне лет Иммануил Кант сформулировал для будущих поколений собственное понимание смысла нашей с вами жизни: "Две вещи наполняют душу всегда новым и более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мною и моральный закон во мне"… Поделиться:.
Апостериорного, то есть опытного аналитического знания быть не может, так как анализ не нуждается в чувственном опыте для прояснения собственных идей.
В то время как анализ по своему содержанию уточняет и разлагает понятие на составные единицы, то синтез наоборот прибавляет новое знание, которое не дано в исходном материале. Синтез может строится как на обобщении опыта, так на обобщении априорных истин — например, прямая есть линия, соединяющая две точки, - априорное синтетическое высказывание. Итак, процесс познания по Канту осуществляется через взаимодействие разума и вещественного мира, его результатом с одной стороны становится опыт, то есть чувственное отображение реальности, а с другой стороны априорное знание, которое возникает через созерцание таких внеопытных представлений как чистое пространство геометрия и чистое время математика.
При этом сам мир вещей, остается для разума не воспринимаемым и не познаваемым, поскольку в силу собственных ограничений, разум не способен отразить его таковым, какой он есть на самом деле. Именно поэтому реальность представляет для Канта «вещь в себе». Вместе с тем, принимая во внимание идею Канта, легко прийти к выводу о том, что опыт, который тождественен субъективному образу реальности человека, может принимать различные формы, а потому каждый человек живет как бы в «своей» реальности, что ставит проблему взаимодействия людей между собой и саму возможность познания мира и установления общих закономерностей.
Условное единство картины реальности достигается у Канта за счет существования категориальных схем восприятие реальности, которые являются общими для всех людей и вытекают из самой природы познающего Я.
И один из первых, которых эта безумная мысль свела в буквальном смысле этого слова Ницше попал в психушку. Разбор причин этой моральной катастрофы - возможно интересная тема для других новых постов, но сейчас коротко о результате. Самый важный из них в том, что отныне понятия морали, нравственности и добродетели во взгляде большинства людей перестали быть окружены своим возвышенным божественным ореолом. Взгляд многих людей замылился, а разум померк. Мораль стала казаться чем-то субъективной, Вселенная - безналичной к нашей судьбе. В отчаянии одни кинулись на Восток, в надежде что там ещё пока можно обрести мудрость и стали адептами восточной эзотерики.
Другие, особенно поклонники Ницше, лишь нордически усмехнулись и поделились здесь, даже на Пикабу, что по сути от совершения различных злодеяний их останавливает вовсе не какая-то мораль, которая есть "оружие слабых", а один лишь уголовный кодекс. Короче говоря, в метамодерне, как и давно несколько веков назад, вновь сложилось мнение, что мораль есть нечто субъективное и что человек есть мера всех вещей. Сократ, Платон, софисты и Эллада Знакомое чувство дежавю. История часто движется по спирали. И нечто похожее уже было раньше в симпсонах. И в древней Элладе, во времена жизни Платона и Сократа их противники, софисты, такие как Протагор, слово в слово утверждали что "человек есть мера всех вещей". Сократ и Платон без всяких апелляций к Богу, Сатане, британским учёным, Википедии авторитетам чисто логическими средствами философская наука была тогда действительно на высоте убедительно доказали, что, по всей видимости, это совсем не так и их оппоненты относительно окружающего их мира, мягко говоря, очень сильно ошибаются.
Окружающий мир действительно переменчив и наши представления о нём целиком зависят от его субъективного восприятия и поэтому подобен миражу и блеклой тени. Но существует также и другой мир: мир чистых идей, существующих независимо от их восприятия кем-либо, мир объективной истины и в конечном итоге мир Бога. Так произошло рождение объективного идеализма, получившего название "платонизм", в честь своего основателя Платона, который в дальнейшем также основал первую во всём мире и в Афинах академию - академию Платона. Не вдаваясь глубоко в детали, краткая суть философии Платона заключается в том, что восхождение человека к Высшему Благу происходит через занятия философией, а также через развитие добродетелей. Признавая полезность таких добродетелей как мужество, мудрость, умеренность и справедливость ни Сократ, ни Платон тем не менее не смогли дать ответ на вопрос а что такое добродетель вообще как идея.
Затем Кант перебрался в имение Гросс-Арнсдорф, принадлежащее майору Хюльзену. Оно находилось между современным Эльблонгом и Острудой где-то в 100 км юго-западнее Калининграда. Кстати, один из сыновей Хюльзена спустя годы, вероятно, под впечатлением идей учителя, чуть ли не первым среди прусских помещиков добровольно освободил своих крепостных крестьян. Последним местом работы Канта семейным учителем стал дом графа Гербхарда Иоганна фон Кайзерлинга. Графское семейство зимы проводило в Кёнигсберге, а лето — в фамильном замке Раутенбург.
Он располагался на территории нынешнего посёлка Большие Бережки Славского района в 75 км на северо-восток от Калининграда. Психотерапевт Кант - Первый серьёзный успех Канта, который принёс ему известность среди соотечественников, был связан с Лиссабонским землетрясением. Это чудовищное бедствие случилось в День всех святых 1 ноября 1755 года. Старый свет не помнил таких катастроф со времён гибели Помпеи. Эпицентр землетрясения находился в Атлантическом океане. Лиссабон — один из духовных и политических центров католической Европы — лежал в руинах. Известие об этом событии не только быстро распространилось по миру, но и моментально обрело идеологическую окраску. И в то время пока богословы и политики верещали о конце света и каре небесной, вгоняя население религиозной Европы в страх и уныние, Кант решил выступить в роли коллективного психотерапевта. Эхо землетрясения отозвалось и в Кёнигсберге. Жители были напуганы, представители местной власти — обеспокоены.
Поэтому очень кстати пришлись лекции Канта о научно обоснованных естественных, а не мистических, причинах землетрясений, которые он читал студентам в рамках курса физической географии. Философу предложили выступить для более широкой публики в Кафедральном соборе. Его лекция имела настолько мощный терапевтический эффект, что их пришлось повторять — за один раз собор не смог вместить всех желающих послушать Канта. В начале 1756 года философ опубликовал на тему землетрясений три статьи, которые стали бестселлерами. Рассказывают, что типографы не успевали полностью отпечатывать тираж — обыватели раскупали эти труды постранично. Таким образом, Кант и прославленный португальский премьер-министр маркиз Себастьян ди Помбал стояли у истоков современной сейсмологии. Кант — гражданин России - В разгар Семилетней войны в 1758 году, когда Кёнигсберг был взят русскими войсками, Кант вместе с профессурой Альбертины впрочем, как и представители всех остальных сословий присягнул на верность императрице Елизавете Петровне. Так великий философ стал нашим соотечественником. Этот факт сегодня не вызывает сомнений. Однако до сих пор не утихают споры о том, сохранил ли Кант российское гражданство после возвращение Кёнигсберга прусской короне в 1762 году.
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понимать исторический контекст. Дело в том, что некогда блистательное Прусское герцогство с центром в Кёнигсберге начало угасать после присоединения к нему Бранденбургских земель и образования в 1701 году объединённого Королевства Пруссия со столицей в Берлине. Разрастанию культурной и социальной пропасти между двумя частями нового государства способствовала их географическая оторванность. Восточная часть Пруссии превратилась в эксклав, отрезанный от метрополии польскими землями. К началу Семилетней войны Кёнигсберг уже считался захолустьем. Однако жители города и прилегающих к нему земель хранили память об утраченном величии. Поэтому неудивительно, что часть населения могла желать покровительства могущественных соседей в надежде на возвращение прежнего уровня жизни. Представители древних германских родов Восточной Пруссии даже начали активно поступать на службу российской короне. Например, когда юный Кант учил сыновей графа Гербхарда Иоганна фон Кайзерлинга, его брат — Герман Карл фон Кайзерлинг — служил посланником Российской Империи при различных европейских дворах. Известен он защитой прав славянских народов и православных христиан, а в начале русской карьеры был вторым по счёту президентом Петербургской академии наук.
Сын Германа — Генрих Христиан — продолжил дело отца и стал российским дипломатом. А душой тогдашнего кёнигсбергского общества была графиня Шарлотта Каролина фон Кайзерлинг, первым мужем которой был Гербхард, вторым — Генрих. Возможно, описанное положение дел сыграло не последнюю роль в том, что русские войска под командованием генерала-фельдмаршала Виллима Виллимовича Фермора с такой лёгкостью в начале 1758 года заняли всю Восточную Пруссию. Фридрих II не сильно стремился защитить эти территории, а местные жители не очень-то и сопротивлялись русским.
Иммануил Кант
Тем более он родился еще задолго до СВО и, возможно, он не хотел никаких конфликтов между странами», — написала одна из подписчиц. Кант — это история, и наша в том числе, мы живем на том месте, где оно когда-то было его родным домом. Что творится… Боже…», — написала еще одна жительница области. В ответ губернатор заявил, что смысл его выступления «был противоположным» и опубликовал ссылку на полное видео доклада. В отдельных СМИ во вторник, 13 февраля, появились публикации о том, что после выступления Антона Алиханова в Калининградской области прошли одиночные пикеты «в защиту Иммануила Канта». Но эта информация оказалась фейковой. Источником был анонимный Telegram-канал, пост в котором сопровождался фотографиями партии «Яблоко» с акции, прошедшей в 2018 году.
Об этом писал, в частности, Владимир Вернадский еще в начале XX века. Он отмечал, что Кант был мало знаком с передовой французской наукой своего времени, с ее акцентом на математизацию и новые теоретические методы. На этом фоне его естественнонаучные взгляды выглядели довольно архаично. Однако влияние Канта на методологию естественных наук переоценить сложно — уже в силу его беспрецедентного воздействия на всю интеллектуальную культуру последующих столетий. Став одним из самых влиятельных философов Нового времени, Кант задал целый ряд концептуальных рамок, в которых двигалась научная мысль. Предложенный им «коперниканский переворот» оказался крайне продуктивным для постановки эпистемологических проблем. Раз мы не можем исходить из познания вещей самих по себе, нужно начать с исследования самих познавательных способностей субъекта — ведь они даны нам с полной очевидностью и доступны рациональному анализу. Эта идея не раз возникала в дальнейшей философии и методологии науки. Ее основатель Конрад Лоренц апеллировал к кантовскому учению об априорном знании, утверждая, что априорное для индивида то есть врожденные когнитивные структуры являются апостериорным для вида, то есть сложились в ходе его эволюционной истории. Хотя сегодня в профессиональной философии науки, ориентированной в основном на англо-американскую традицию, явные апелляции к Канту не столь часты, его идеи глубоко усвоены и интегрированы в ее понятийный аппарат. И каждый раз, когда строятся философские рассуждения о природе научного знания, влияние Канта, пусть и неявное, обнаруживает себя.
Умер философ 12 февраля 1804 года в возрасте 79 лет. Похоронен в Кёнигсберге, ныне Калининграде. Состояние В 1935 году Международный астрономический союз присвоил имя Иммануила Канта кратеру на видимой стороне Луны. Кант считается самым часто цитируемым в мире человеком, родившимся на нынешней территории Российской Федерации. Впечатления C 2005 года имя Канта носит Балтийский Федеральный университет, в сквере перед зданием находится памятник философу. Это уже второй памятник на том же месте - его бронзовый предшественник бесследно исчез в 1945 году.
Позднее русский писатель рассказал про философа в «Письмах русского путешественника» В Кафедральном соборе существует музей Канта Кант полагал, что со времен Аристотеля логика стагнировала как наука, и ошибся После окончания университета Иммануил Кант пошел работать учителем В комнате Канта во время его работы в университете было только одно украшение: портрет Жан-Жака Руссо Философ не любил роскошь В зрелом возрасте Кант ложился строго в 22 часа В Калининграде установлен самый большой памятник Канту Лев Толстой был популяризатором идей Канта Он включил философа в список 12 самых великих людей Кант преподавал не только философию? Кант запрещал лгать даже из человеколюбия Ложь аморальна всегда, она противоречит универсальному закону нравственности — категорическому императиву.
Шольц утверждает, что Россия стремится присвоить себе Канта и его работы
КАНТ, ИММАНУИЛ (Kant, Immanuel) (1724–1804), представитель немецкой классической философии эпохи Просвещения. 22 апреля в течение дня в Быковской сельской библиотеке был проведен медиа – обзор «Кто такой Иммануил Кант?». В частности, фотографию оскверненного монумента опубликовала на своей странице в Facebook вдова композитора Микаэла Таривердиева Вера Таривердиева: «Ночью неизвестные облили могилу Иммануила Канта краской. Интересные факты. Иммануил Кант родился в Кенигсберге в 1724 году, прожил в городе всю жизнь, не покидая его пределов, и был похоронен у северной стены Собора в профессорском склепе.
Город, где родился Кант: какие места в Калининграде связаны с великим философом
Зампредседателя Комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров напомнил канцлеру ФРГ Олафу Шольцу о том, что Иммануил Кант был подданным Российской империи. Иммануил Кант опроверг 5 доказательств бытия Бога, написанных Фомой Аквинским и бывших длительное время в абсолютном авторитете, а потом пришел к собственному, 6 доказательству бытия Бога. И здесь Кант решительно расходится с рационалистами, утверждавшими, что априорные созерцания, или интеллектуальная интуиция, присущи только разуму.
Жизнь Канта
Ранее Метрополитен-музей переименовал картину французского художника-импрессиониста Эдгара Дега «Русская танцовщица» в «Танцовщицу в украинском наряде». Ошибка в тексте?
И это неудивительно, поскольку в университете бытовала шутка, согласно которой тот, кто решит посвятить себя Кенигсбергскому университету, должен принести обет бедности. Удивительно то, что при такой педагогической нагрузке Кант публикует в эти годы ряд небольших работ, каждая из которых содержит какую-либо оригинальную идею. В 1756 г. Кант защищает еще одну диссертацию по теме «Физическая монадология» и получает на занятие должности ординарного профессора. В том же году он подает прошение королю о занятии должности профессора логики и метафизики, освободившейся после смерти одного из его учителей Мартина Кнутцена. Однако получает отказ. Как известно, Пруссия потерпела в этой войне поражение. Кенигсберг был захвачен русскими войсками, и 24 января 1758 года город присягал на верность русской императрице Елизавете Петровне.
Вместе с преподавателями университета принёс присягу и Кант. Русское присутствие принесло в жизнь Кенигсберга некоторую роскошь и оживление светских форм общения. Это не прошло бесследно и для Канта, который именно в это время формирует свой образ элегантного магистра. В эти годы улучшилось даже материальное положение Канта, поскольку русские офицеры не только посещали его лекции, особенно, по математике, но он давал им частные уроки, которые хорошо оплачивались. В эти же годы Кант входит в круг общения графов фон Кайзерлинг, игравших важную роль в культуре тогдашнего Кенигсберга. Особенно теплые отношения у него установились с графиней фон Кайзерлинг, в которой он видел «идеал женщины». Отношения с графиней он поддерживал около 30 лет. После ее смерти в 1791 г. В декабре 1758 г.
Кант выставил свою кандидатуру по настоянию давнего благожелателя — пастора Шульца, который стал к тому времени профессором богословия и ректором университета. Из пяти кандидатов Академический совет выбрал двух — математика Бока и Канта. Однако окончательно вопрос о вакансии был решён не в пользу философа. Профессуру получил Бок, который был старше по возрасту и по преподавательскому стажу. Может, сыграло роль и другое обстоятельство. Андрей Болотов, занимавший в то время ответственное положение в губернской канцелярии, проявлял живой интерес к философии и был ревностным сторонником философии Крузия. Кант был явным антикрузианцем. Возможно, что Болотов, в силу своего положения имевший возможность повлиять на решение данного вопроса, предпочёл передать кафедру философии математику Буку, равнодушному к острым мировоззренческим проблемам, чем вольфианцу Канту. Из дальнейших внешних событий в жизни Канта отмечу только то, что он довольно поздно, в 46 лет в 1770 г.
Дважды, в 1786 и 1788 г. В 1783 г. Кант купил свой дом на Принцессин-штрассе возле Замка. Именно в этом доме жизнь его приняла окончательные очертания. В нем проходили знаменитые обеды, оттуда он выходил на свои не менее знаменитые прогулки. Кант не был женат, хотя по свидетельствам биографов дважды имел такое намерение. Летом 1796 г. Кант прочитал свои последние лекции в университете, однако свое место в штате университета Кант оставил только в 1801 г. С 1802 г.
По его собственному признанию, его силы постоянно слабели, хотя никакой определенной болезнью он не страдал. Последние месяцы его жизни были только медленной смертью.
Результат психологического анализа Канта не тот, чтобы доказать, что учение рациональной психологии не оснозательно, а только тот, чтобы выяснить, что оно не обосновано и не может быть обосновано. Попытки построить учение о мире, как основанные на незаконном перенесении форм опытного познания к тому, что не дается в опыте, приводят, по Канту, различных мыслителей к совершенно противоположным утверждениям, которые с одной стороны оказываются законными, с другой — совершенно неправильными. Оказывается, что равно возможно доказывать и опровергать положения: 1 мир конечен и бесконечен; 2 мир состоит из неделимых элементов атомов и в мире все сложно; 3 в мире существуют свободные причины и в мире все совершается по необходимости; 4 в ряду мировых причин есть необходимое существо и в мире все случайно.
Таковы, по Канту, четыре космологические антиномии. Для понимания нравственной и религиозной философии Канта существенное значение имеет третья антиномия. Явления мы обсуждаем с точки зрения категории причинности, а затем произвольно закон явлений бытия начинаем считать законом самого бытия. Когда мы действуем по идее долга, руководясь чистою идеей добра, представлением того, что должно быть, — мы имеем, что причиною нашей деятельности является то, что должно быть, но чего еще нет. Причина лежит в будущем, а действие — в настоящем, будущее предшествует настоящему.
Эти противоречия получаются лишь потому, что условия времени прилагаются к тому, что им не подлежит: идея добра не подчинена условиям времени, она имеет вневременный характер. Не подлежит условиям времени и субстрат душевных явлений; поэтому он может быть мыслим свободным. Построения рационального богословия, по Канту, также не обоснованы и произвольны, как построения психологические и космологические. В представление Бога вносят много антропоморфизмов, а самые доказательства бытия Божия обыкновенно утверждаются на смешении понятий или на произвольном расширении оснований. Но, во-1-х, если бы даже было так, то получилось бы, что мы мыслим всесовершеннейшее существо существующим, а не то еще, что оно существует в действительности; из необходимости мысли не следует необходимость вещи.
Во-2-х, существование вовсе не есть признак ни совершенства, ни несовершенства. Космологическое доказательство заключает от условности мира к существованию его безусловной причины. Телеологическое доказательство заключает от целесообразного строя мира к существованию премудрого устроителя — Творца. Но открываемая нами всегда в частных фактах, целесообразность относительна, и если из нее еще что и может быть выведено, то разве существование устроителя и устроителей действующих по целям, а вовсе не то, что это есть не высочайшее существо — всесовершеннейший Бог. Бытие такого Бога не может быть доказано теоретически; Он есть идеал, достоверность существования которого должен признать разум практический.
Чистый разум, по Канту, дает формы, в которые мы заключаем наши познания и принципы, руководясь которыми, мы их приобретаем и расширяем. Но чистый разум не есть весь разум. Есть еще разум практический, который диктует правила нашей воле. Единственно, что можно считать хорошим без ограничения, это — добрая воля. Но какая воля добрая?
Та, которая стремится действовать по долгу, а долг есть обязанность совершить действие из уважения к закону. Нравственный закон, присущий человеку, дает ему приказания, как он должен поступать. Как приказывающий, нравственный закон есть патегорический императив безусловное повеление: см. Когда приказания имеют в виду достижение какой-либо цели, они представляют собою гипотетические императивы. Приказания, независимые от частных целей, должны быть называемы категорическими.
Если мне приказывают: не говори в данном случае того-то и того-то, потому-то и потому-то, это будет гипотетическое приказание т. Если моя воля определяет: я не должен лгать, не должен лгать никогда и ни для каких целей, это будет приказание категорическое. В частных случаях может оказаться, что это правило приведет к кажущемуся вреду, но самоопределение моей воли безусловно и всеобще. Я должен всегда действовать таким образом, чтобы правило моей воли могло быть общим законом. Вообще я всегда должен поступать не так, чтобы каждый мой отдельный поступок производил добро, но так, чтобы моя воля всегда была доброю.
Отсюда получается, что моя воля, самоопределяющая себя к действию, есть сама в себе и цель. Человек, его личность есть цель сама в себе. Другие люди представляют собой то же, что и я. Поэтому практический императив может быть выражен таким образом: действуй так, чтобы признавать человечность как в твоей личности, так и в личности другого целию и чтобы никогда не пользоваться ею, как средством. Таланты, знания, силы человека можно употреблять для различных целей, как средство, но приспособлять принципы воли, выражающие личность человека, к каким-либо целям нельзя.
В нравственной сфере человек автономен. Он подчинен только своему собственному и в то же время всеобщему нравственному закону. Пытались представлять, что человек обязан подчиняться нравственному закону или потому, что этого требует Бог , или потому, что это ведет к собственному благополучию. Мысль, что всякое разумное существо должно считать себя создателем всеобщего законодательства на основании правил своей воли и судьею себя и своих действий, приводит у Канта к республике целей. Республикою он называет систематическую связь разумных существ, объединенных общими законами.
Разумное существо есть член царства целей, когда, утверждая всеобщие законы, сам повинуется им. Вместе с тем он и глава царства, когда в качестве законодателя не подчиняется ни чьей сторонней воле в нравственной автономии человека открывается его высокое достоинство. Его нельзя измерять внешнею продажною ценностию как цену полезных вещей ; это — достоинство внутреннее, не подлежащее никакому сравнению и никакой оценке. Так, человек, как нравственная личность, оказывается, по Канту, безмерно великим и в то же время, как личность познающая, он совершенно ничтожен. В области мира чувственного, с которым он связан всецело своими познавательными способностями, он на самом деле ничего не может познать, но в области мира нравственного человек является законодателем и судиею.
Между двумя мирами — чувственным и моральным — открывается бездна, через которую Кант пытается перебросить мост в своей критике способности суждения. Он рассматривает здесь суждения о прекрасном, возвышенном и, наконец, суждения с точки зрения целей. Прекрасное вызывает в нас чувство незаинтересованного удовольствия для прекрасного не замечается никакой дальнейшей дели — служить чему-либо. Корень его, по Канту, заключается в том, что в прекрасном открывается какая-то таинственная связь между объективными законами природы и законами нашего рассудка. Прекрасное есть символ нравственного то и другое имеют дел в себе.
От прекрасного должно отличать возвышенное: возвышенное безмерно, хаотично, бесформенно океан, буря. Возвышенное в природе порождает в нас двойной род чувств: сознание своего физического ничтожества и сознание нравственного величия. Человек — ничто в сравнении с океаном, как физическая сила; но он неизмеримо выше его, как нравственная личность. Кроме суждений эстетических мы руководимся еще суждениями телеологическими, оцениваем все с точки зрения целей. Теоретический разум объясняет нам все механически, но разум практический рассматривает все механически произведенное, как назначенное для высших целей.
С этой точки зрения Кант рассматривает историю, утверждая, что даже борьба и затруднения, в которых оказывался человек, в конце концов содействовали развитию его высших способностей. В нравственном отношении человек характеризуется независимостию, но в действительности это качество принадлежит человеку лишь в том случае, если бы на самом деле желает и действует разумно, т. Нравственный закон, по Канту, есть в сущности безусловный разум, ничему не подчиненный и в себе самом имеющий последнее основание. Но, как таковой, безусловный разум не совпадает ни с отдельными единичными стремлениями и наклонностями индивидуумов, ни с суммою их. В таком случае, что же он такое?
Этот вопрос естественно направляет мысль к тому, чтобы человеческий разум вывести из высшего принципа, из божественного перворазума и таким образом связать автономию человека с теономиею, его свободу с его зависимостию от Бога. Кант мог бы, идя последовательно, истолковать таким образом нравственность из религии, но Кант не сделал этого. Кант остановился на независимости практического разума, т. Здесь естественно должен был напрашиваться вопрос, в чем лежит причина той дисгармонии, которая фактически открывается между отдельными человеческими разумными существами и разумом, как таковым, или между действительными желаниями разума и его чистою волей, как она находит себе выражение в нравственном законе?
Таким образом бытие Бога и бессмертие души суть постулаты нравственной деятельности человека признание обоих этих постулатов, по Канту, меньше знания и больше мнения. Нельзя отказаться от того, что с этими обоими постулатами — Богом и бессмертием — открывается возможность полного примирения того дуализма, который — по Кантовской морали — утверждается между разумом и нравственностию, и без сомнения уже в этом заключается уступка религии, делаемая независимою моралью. Еще более дается уступок, когда утверждается, что нравственный субъект сам не может достигнуть последней цели — высшего блага, что для этого он нуждается в сверхъестественной силе. Поэтому нравственная воля, по крайней мере, с одной стороны достижения конечной цели уже не является независимою, но зависимою от высшей Божественной воли.
Кант остается при том, что нравственная воля не должна иметь никакого отношения ни к Божественному Законодателю, ни к высшему благу, как определяющему мотиву. Воля через это, по Канту, запятналась бы, нравственная деятельность стала бы простою легальностию, необходимым послушанием внешнему авторитету ради его авторитета и его силы, и если бы стремление к высшему благу было определяющим мотивом, то это было бы эвдемонистическое и ненравственное стремление к награде. Нравственная автономия остается, таким образом, строго замкнутою в себе, не нуждающеюся и неспособною к божественному воздействию. Где же остается место религии подле такой самоопределяющей и самодовольной нравственности? В том, — отвечает Кант, — состоит религия, что мы наши нравственные обязанности сознаем, как божественные заповеди. Но эти обязанности не потому обязанности, что мы видим в них божественные заповеди, но потому, что мы их признаем божественными заповедями, что непосредственно сознаем обязанностями. Нравственность есть таким образом заключающаяся в себе сущность религии. Что религия мыслится как отношение человека к Богу, — это есть только внешний придаток; это воображаемое отношение к Богу не стоит ни в каком необходимом отношении с существом нравственности, но примыкает к нему отвне, как платье или украшение, чтобы прикрыть ее суровые формы и сделать для слабого человека приятною и привлекательной.
Убеждение в возможности привлечь на себя действия благодати отличной от нас природы есть мечта, так как мы не можем никакого сверхчувственного предмета познать в опыте, ни тем менее — влиять на него так, чтобы привлечь его к себе. Это вид суеверия привлекать к себе небесные явления, это — мечты, в которых хотя и может быть согласный метод, однако мнимые внутренние влияния должны сводиться на нравственные, как разумные. Религия всегда будет убыточным самообманом. Это не суеверие только совершением нравственно безразличных действий культа благорасположить Бога, но это есть нелепая мечта стремиться к мнимому общению с Богом, так как это чувство непосредственного присутствия высшего существа и отличие этого чувства от всякого другого, даже от нравственного, было бы восприятием воззрения, для которого в человеческой природе нет никакого органа. Такая галлюцинирующая мечта была бы нравственною смертию для разума, без которого не может утверждаться никакая религия, так как всякая религия, как и вся нравственность, должна утверждаться на правилах. Отсюда церковная вера, если она не может обойтись без твердо установленных положений которые содержат нечто большее, чем чистую нравственность , во всяком случае должна иметь принципом, что она должна представлять конечною целию религию доброго образа жизни и что без всего прочего она может обойтись. Религия, по Канту, заключается следовательно в благоповедении и совпадает с моралью. Все прочее, что приходит сверх этого, состоит или во внешнем культе, или во внутренних религиозных возбуждениях: — частию это плод самообмана, частию нечто полезное для человеческой слабости.
Полезное, поскольку несомненен факт, что человек слаб, его природе присуще радикальное зло, отдельные злые поступки указывают на живущую в человеке наклонность ко злу, которая не находит для себя дальнейшего объяснения. Для начальной борьбы с этим радикальным злом и могут быть полезны и внешние, и посторонние побуждения к нравственной деятельности. Целию нравственной деятельности каждого лица должно быть осуществление в себе нравственного идеала человека. Такой нравственный идеал представлен в лице вечного Сына Божия — Христа. Верить во Христа значит осуществлять в себе идеал угодного Богу человека, но не значит веровать в Иисуса Назаретского. Жизнь Иисуса Назаретского и Его чудеса, по Канту, должно толковать моральным образом. Совершенная праведность, т. Для грешного человека страдание есть необходимый момент в процессе избавления от зла, оно есть неизбежное наказание за грех; но страдание человека безгрешного Сына Божия , не будучи следствием собственного греха, может иметь замещающую силу, или покрывать грехи человечества.
Для истинной религии необходима практическая вера в нравственный идеал, т. Суждение умопостигаемого характера об эмпирическом есть совесть. Признавать воплощение этого идеала фактически совершившимся в лице Иисуса Христа не противоречит разуму, если только такую историческую веру подчинять моральной, т. Для достижения нравственных целей человеку помогают другие люди, общество, иначе церковь. Церковь должна быть одна и ее основа — чистая разумная вера; эту разумную веру, имеющую свой непосредственный источник в нравственной природе человека, затемняет вера историческая, породившая множество религий и церквей. История христианской церкви есть история борьбы разумной веры с историческою. Историческая вера требует от человека, кроме нравственности, еще внешнего богопочитания: согласно с этой верою можно достигнуть благоволения Божия особенными средствами. Это значить, — говорит Кант, — делать Бога фетишем, идолом, доступным ласкательству.
Богослужение имеет свою поддержку в бегущем работы легкомыслии людей: трудно быть хорошим слугою, легче быть фаворитом; люди почитают божественные заповеди для того, чтобы не исполнять их. Кант допускает некоторую полезность исторической иди церковной веры для юного человечества, но для зрелого она не нужна: она требуется, пока человек не укрепился в добре, а там ей можно указать двери. Этим взглядом Канта на историческую веру обусловливается неустойчивость его воззрений на откровение, благодать, чудеса, таинства, обрядовые действия. Откровение, по его мнению, возможно, но не необходимо; благодатная помощь тоже возможна по крайней мере, невозможность ее нельзя доказать , но на нее не следует рассчитывать. Чудеса противоречат законам опыта и не содействуют выполнению нравственных обязанностей. Кант разделяет их на физические и нравственные, но не находит в прошедшем никакого факта, который должно бы было признать действительно чудесным. Кант, правда, не видит нужды оспаривать, что в прошедшем были чудеса, хотя и рекомендует их объяснять в нравственном смысле, но он приходит к заключению, что в настоящем и будущем чудеса уже не бывают и не могут быть. И благоразумные правительства, — говорит Кант, — приняли за правило допускать, что в древности бывали чудеса, но новых отнюдь не дозволять.
Обрядовые действия, по Канту, имеют значение лишь, как внешнее выражение внутреннего настроения, но не сами но себе. Таково учение Канта о религии. Должно признать, что в отдельных суждениях Канта заключается не мало справедливого, но вместе с тем должно признать, что в своих нравственных суждениях он неправ во многом, а в суждениях о религии неправ в существенном. Нам кажется, что одно из положений философии Лейбница и его школы или даже — вернее — его эпохи, развитое до своих крайних выводов, и составляет в значительной части содержание философии Канта. У Лейбница личность есть самозамкнутая монада, которая ни во что не может проникнуть и в которую не может проникнуть ничто. Эта теория непроницаемости личного духа, теория невозможности взаимодействия, развивавшаяся уже в XVII столетии, принимается Кантом. Скептическое направление, шедшее совсем с другой стороны Монтэнь, Юм , нашло в ней свое обоснование. Если человеческий дух абсолютно непроницаем, то он абсолютно не может познать действительности.
Таков гносеологический принцип Канта. Но из этой же обособленности духа следует и его независимость и то, что он должен действовать по законам собственной природы. Таков этический принцип Канта. Христианская религия призывает к теснейшему богообщению. Сын Божий субстанциально соединяется с человеческой природой. Дух Божий живет в чистых человеческих сердцах. Но, по теории Канта, ничто не может проникать в человека. Дух Божий не живет в человеке; Сыну Божию не за чем было воплощаться, так как никакое воплощение не соединит Его с людьми.
Человек абсолютно разобщен с Богом и действует только от себя и чрез себя. Таков теологический принцип Канта. Принцип духовной непроницаемости, усвоенный Кантом от его века и развитый им до крайних логических выводов, породил его гносеологические, этические и религиозные заблуждения. Кант остановился на представлении в сущности очень вульгарном и некритическом, что территория познания для нашего духа ограничивается геометрическою поверхностию нашего тела. Позволительно думать, что если бы великий кенигсбергский мыслитель жил в наше время, он иначе бы отнесся к поставленному им во главу здания принципу. Тогда в физике, как несомненная истина, господствовала теория непроницаемости. Теперь она колеблется с каждым днем более и более.
Всё, что нужно знать о философии Канта
Гостями этого выпуска стали — ректор Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта Александр Федоров и и. Ломоносова Алексей Козырев. Иммануил Кант — самый русский из европейских и самый европейский из русских философов.
В таком случае, что же он такое?
Этот вопрос естественно направляет мысль к тому, чтобы человеческий разум вывести из высшего принципа, из божественного перворазума и таким образом связать автономию человека с теономиею, его свободу с его зависимостию от Бога. Кант мог бы, идя последовательно, истолковать таким образом нравственность из религии, но Кант не сделал этого. Кант остановился на независимости практического разума, т. Здесь естественно должен был напрашиваться вопрос, в чем лежит причина той дисгармонии, которая фактически открывается между отдельными человеческими разумными существами и разумом, как таковым, или между действительными желаниями разума и его чистою волей, как она находит себе выражение в нравственном законе?
Ответ таков: человек не есть только разумное существо, но он есть еще существо чувственное, и как его теоретический разум весь материал для своего познания должен получить из чувственного мира, так его практический разум — вопреки столь резко утверждаемой его независимости — в конкретных требованиях и действиях опять-таки связан с чувственною стороной человеческой природы. Нравственный закон, как таковой, содержит в себе только форму поведения всеобщая значимость правил ; если он проявляется в действиях, то материал должен быть дан отвне — из чувственного мира, ближайшим образом из чувственных естественных стремлений. Эта реализация всеобщего разума, который возвещает себя индивидуумам, как постулат в нравственном законе, таким образом in соncreto всегда связана с условиями, которые лежать совсем не в разуме, но прямо противоположны ему и находятся в чувственности. Такая чувственность для реализации чистого разума служит необходимым материалом и субстратом и вместе с тем вечным препятствием, которое не позволяет никогда достигнуть дели.
Подобно тому, как в локомотиве трение, сопротивление материи служит необходимым субстратом и вместе неизбежным препятствием поступательного движения колес, так в кантовской морали чувственность для разума есть необходимое средство и неизбежное препятствие для его самостоятельной реализации; поэтому независимость разума не есть действительность, но всегда только идеал, задача, постулат, осуществление которого в бесконечном процессе есть вечно werdende и никогда seinde. В практической области происходит, следовательно, то же, что в теоретической: как там бесконечное никогда не есть действительно познанный предмет, но всегда только регулятивный принцип, вечно достигаемый и никогда недостижимый идеал знания, так здесь безусловная независимость есть всегда только задача, идеал для действия; отсюда собственно можно было бы сделать такое заключение, что вообще бесконечное и безусловное не есть реальность, но только осуществляемое или лучше только становление, стремление. Кант не пошел столь далеко; напротив, обсуждаемое отношение разума и чувственности он сделал исходным пунктом для того, чтобы вывести нравственную веру в Бога и бессмертие. Прежде всего существование нравственного закона утверждает, по Канту, существование свободы.
Долг — великое, возвышенное слово. Происхождение долга может быть только в том, что возвышает человека над самим собою, как частию чувственного мира, и что связывает его с порядком вещей чисто интеллектуальных. Началом долга может быть только личность, т. Есть ли хотя один человек, сколько-нибудь честный, который не отказался бы когда-нибудь от лжи хотя бы и безвредной, единственно затем, чтобы не презирать самого себя?
Не поддерживается ли человек, пораженный крупным несчастием, сознанием того, что он сохранил в нем свое человеческое достоинство? Человек живет и не хочет сделаться недостойным жизни. Эта идея достоинства, понятно, неотделима от идеи свободы. Но это свое достоинство человек не может поднять на ту высоту, которая рисуется ему как идеал, и затем между нравственным достоинством человека и его внешним положением не редко оказывается несоответствие: праведник страдает, а нечестивый благоденствует.
Эти факты, по Канту, обусловливают постулаты бессмертия души и бытия Божия. Деятельность человека, как существа чувственно-разумного, имеет своею целию достижение высочайшего блага, каковая цель распадается на две частные цели: 1 святость или добродетель, 2 счастие. Для достижения первой цели требуется бесконечное усовершенствование. Отсюда следует, что бессмертие души есть необходимый постулат идеи высочайшего блага, поскольку в нее входит понятие высочайшего нравственного совершенства.
Второй цели человек не может достигнуть своими силами. Должно, чтобы было такое существо, которое бы хотело и могло произвести гармонию между счастием и добродетелию. Желание произвести такую гармонию заставляет предполагать в этом существе благость, святость, правду, а возможность произвести ее заставляет предполагать в нем всемогущество, всеведение, вечность, неизменность и т. Таким образом бытие Бога и бессмертие души суть постулаты нравственной деятельности человека признание обоих этих постулатов, по Канту, меньше знания и больше мнения.
Нельзя отказаться от того, что с этими обоими постулатами — Богом и бессмертием — открывается возможность полного примирения того дуализма, который — по Кантовской морали — утверждается между разумом и нравственностию, и без сомнения уже в этом заключается уступка религии, делаемая независимою моралью. Еще более дается уступок, когда утверждается, что нравственный субъект сам не может достигнуть последней цели — высшего блага, что для этого он нуждается в сверхъестественной силе. Поэтому нравственная воля, по крайней мере, с одной стороны достижения конечной цели уже не является независимою, но зависимою от высшей Божественной воли. Кант остается при том, что нравственная воля не должна иметь никакого отношения ни к Божественному Законодателю, ни к высшему благу, как определяющему мотиву.
Воля через это, по Канту, запятналась бы, нравственная деятельность стала бы простою легальностию, необходимым послушанием внешнему авторитету ради его авторитета и его силы, и если бы стремление к высшему благу было определяющим мотивом, то это было бы эвдемонистическое и ненравственное стремление к награде. Нравственная автономия остается, таким образом, строго замкнутою в себе, не нуждающеюся и неспособною к божественному воздействию. Где же остается место религии подле такой самоопределяющей и самодовольной нравственности? В том, — отвечает Кант, — состоит религия, что мы наши нравственные обязанности сознаем, как божественные заповеди.
Но эти обязанности не потому обязанности, что мы видим в них божественные заповеди, но потому, что мы их признаем божественными заповедями, что непосредственно сознаем обязанностями. Нравственность есть таким образом заключающаяся в себе сущность религии. Что религия мыслится как отношение человека к Богу, — это есть только внешний придаток; это воображаемое отношение к Богу не стоит ни в каком необходимом отношении с существом нравственности, но примыкает к нему отвне, как платье или украшение, чтобы прикрыть ее суровые формы и сделать для слабого человека приятною и привлекательной. Убеждение в возможности привлечь на себя действия благодати отличной от нас природы есть мечта, так как мы не можем никакого сверхчувственного предмета познать в опыте, ни тем менее — влиять на него так, чтобы привлечь его к себе.
Это вид суеверия привлекать к себе небесные явления, это — мечты, в которых хотя и может быть согласный метод, однако мнимые внутренние влияния должны сводиться на нравственные, как разумные. Религия всегда будет убыточным самообманом. Это не суеверие только совершением нравственно безразличных действий культа благорасположить Бога, но это есть нелепая мечта стремиться к мнимому общению с Богом, так как это чувство непосредственного присутствия высшего существа и отличие этого чувства от всякого другого, даже от нравственного, было бы восприятием воззрения, для которого в человеческой природе нет никакого органа. Такая галлюцинирующая мечта была бы нравственною смертию для разума, без которого не может утверждаться никакая религия, так как всякая религия, как и вся нравственность, должна утверждаться на правилах.
Отсюда церковная вера, если она не может обойтись без твердо установленных положений которые содержат нечто большее, чем чистую нравственность , во всяком случае должна иметь принципом, что она должна представлять конечною целию религию доброго образа жизни и что без всего прочего она может обойтись. Религия, по Канту, заключается следовательно в благоповедении и совпадает с моралью. Все прочее, что приходит сверх этого, состоит или во внешнем культе, или во внутренних религиозных возбуждениях: — частию это плод самообмана, частию нечто полезное для человеческой слабости. Полезное, поскольку несомненен факт, что человек слаб, его природе присуще радикальное зло, отдельные злые поступки указывают на живущую в человеке наклонность ко злу, которая не находит для себя дальнейшего объяснения.
Для начальной борьбы с этим радикальным злом и могут быть полезны и внешние, и посторонние побуждения к нравственной деятельности. Целию нравственной деятельности каждого лица должно быть осуществление в себе нравственного идеала человека. Такой нравственный идеал представлен в лице вечного Сына Божия — Христа. Верить во Христа значит осуществлять в себе идеал угодного Богу человека, но не значит веровать в Иисуса Назаретского.
Жизнь Иисуса Назаретского и Его чудеса, по Канту, должно толковать моральным образом. Совершенная праведность, т. Для грешного человека страдание есть необходимый момент в процессе избавления от зла, оно есть неизбежное наказание за грех; но страдание человека безгрешного Сына Божия , не будучи следствием собственного греха, может иметь замещающую силу, или покрывать грехи человечества. Для истинной религии необходима практическая вера в нравственный идеал, т.
Суждение умопостигаемого характера об эмпирическом есть совесть. Признавать воплощение этого идеала фактически совершившимся в лице Иисуса Христа не противоречит разуму, если только такую историческую веру подчинять моральной, т. Для достижения нравственных целей человеку помогают другие люди, общество, иначе церковь. Церковь должна быть одна и ее основа — чистая разумная вера; эту разумную веру, имеющую свой непосредственный источник в нравственной природе человека, затемняет вера историческая, породившая множество религий и церквей.
История христианской церкви есть история борьбы разумной веры с историческою. Историческая вера требует от человека, кроме нравственности, еще внешнего богопочитания: согласно с этой верою можно достигнуть благоволения Божия особенными средствами. Это значить, — говорит Кант, — делать Бога фетишем, идолом, доступным ласкательству. Богослужение имеет свою поддержку в бегущем работы легкомыслии людей: трудно быть хорошим слугою, легче быть фаворитом; люди почитают божественные заповеди для того, чтобы не исполнять их.
Кант допускает некоторую полезность исторической иди церковной веры для юного человечества, но для зрелого она не нужна: она требуется, пока человек не укрепился в добре, а там ей можно указать двери. Этим взглядом Канта на историческую веру обусловливается неустойчивость его воззрений на откровение, благодать, чудеса, таинства, обрядовые действия.
Поэтому и судьба Иммануила Канта мало кого интересовала до тех пор, пока он не стал знаменит. А произошло это совсем не сразу. К тому же философ был не настолько тщеславен, чтобы озаботиться написанием мемуаров или собственной биографии. Поэтому рассказ о его жизни, особенно на ее раннем этапе, до сих пор представляет непростую научную задачу. Решить ее пытаются почти 250 лет. За это время появилась масса литературы, причем как излишне идеализирующей Канта, так и почти клеветнической. Что в имени тебе моем?
Самые достоверные свидетельства жизни Канта — официальные документы: записи о рождении, зачислении в университет или смерти, переписка с инстанциями, завещание. Однако, несмотря на достоверность этих бумаг, их информативность невелика. Более того, они могут вводить в заблуждение. Например, в «Старом прусском альманахе» отмечено, что в семье Иоганна Георга Кандта 22 апреля 1724 года родился мальчик, нарекли его Эмануилом. В 1740 году Эмануил Кандт поступает в Кенигсбергский университет. Проучившись 7 или 8 лет, этот человек исчезает из города, и следы его почти теряются. Зато в середине 1750-х в Кенигсберг приезжает некий Иммануил Кант, впоследствии ставший величайшим умом своего времени. Так, может, «Кант-то ненастоящий?! Может, сын шорника сгинул где-то на пути между Инстербургом и Гумбинненом в сороковых или пятидесятых годах XVIII века, а вместо него в столицу Восточной Пруссии прибыл совершенно другой человек?
Из-за несовпадения имен можно было бы создать интересную конспирологическую гипотезу наподобие знаменитой байки о подмене царя Петра во время его путешествия по Европе. Однако Кант настоящий. Просто вследствие разных способов написания его фамилия потеряла букву «д» перед «т».
Несмотря на то, что Кант писал на немецком, отметил Климов, он преподавал полководцу Александру Суворову. Ранее 5-tv. В нем представлены более двух тысяч экспонатов, современные решения и новые экспозиции.
Новая экспозиция, первая книга, премьера лекции и стендап
В честь 300-летия Иммануила Канта участники подкаста «Собрались с мыслями», который на Первом канале ведет глава Синодального отдела по взаимоотношениям. Краткая биография Иммануил Кант родился 22 апреля 1724 года в Кени. Кант: где жил, учился и преподавал знаменитый ученый Иммануил Кант.