Подробная информация о пользователе Витёк Панкратович, 30 лет, Россия ВКонтакте. личная страница в соцсетях. Аккаунт Витек Панкратович данные профиля пользователя ВКонтакте, фотографии, аналитика и данные об активности. Аккаунт Витек Панкратович данные профиля пользователя ВКонтакте, фотографии, аналитика и данные об активности.
ViteC ► Play | ВитеК ► Плей
Кириенко назначили генеральным директором VK вместо Бориса Добродеева. Однако карьера Степана Ковальчука пошла в гору после того, как его двоюродный дед стал совладельцем холдинга, пишет издание. В феврале 2022 года молодого человека назначили старшим вице-президентом по медиастратегии и развитию сервисов, а на следующий год поставили управлять одной из бизнес-групп VK, которая отвечает за социальные платформы и медиаконтент. Владимир Кириенко — сын замглавы администрации президента России Сергея Кириенко.
Интересы белорусских грузовладельцев, транспортных и логистических компаний пока не задели санкции в отношении ведущего российского контейнерного оператора «ТрансКонтейнер» и порта «Восточной Стивидорной Компании» ВСК, Находка. Да, под санкции попал один из важных портов, но говорить о существенных ограничениях в логистике через Дальний Восток преждевременно. Анна Саульская, независимый эксперт по международной логистике — Дело в том, что в контейнерных перевозках Дальний Восток — это не только портовый терминал ВСК, — объясняет Анна Саульская. По словам эксперта, Владивостокский морской порт уже давно готовится к повышенным нагрузкам и несколько лет подряд успешно модернизирует бизнес-процессы для ускорения бесшовной логистики. Соотношение по объемам перевалки контейнеров между портами Владивосток и Восточный за 2022 и 2023 годы стабильно держится на уровне два к одному. Дмитрий Самуськов, руководитель отдела продаж компании «Интер-фрейт» Руководитель отдела продаж компании «Интер-фрейт» Дмитрий Самуськов добавляет, что на практике встречаются случаи, когда крупные белорусские грузовладельцы отказываются работать через порт «Восточной Стивидорной Компании» ВСК и «Трансконтейнера», опасаясь попасть под вторичные санкции. К тому же на Дальнем Востоке есть другие порты, через которые можно безопасно отправлять грузы в Беларусь.
Впрочем, не обязательно это будут фотоснимки - часто выкладываются картинки, забавные изображения, другие интересные материалы. Если фотографии пользователя не загрузились с первого раза, попробуйте обновить страничку - нередко информация не отображается сразу из-за высоких нагрузок. Это вполне нормальное явление, сталкиваются с ними как те люди, кто использует мобильные устройства, так и персональные компьютеры.
Тем не менее, если 40-летний Владимир Кириенко лишится должности в холдинге, то с высокой долей вероятности он может вернуться в «Ростелеком», где он работал до VK в должности первого вице-президента, отмечают собеседники издания. По их словам, недавно появились версии и о том, что Кириенко-младший может пойти на повышение и занять, например, место в Министерстве цифрового развития. Однако близкий к правительству источник отверг этот вариант, поскольку в «Ростелекоме», по его мнению, Кириенко будет ждать больше перспектив и свободы. Владимир Кириенко пришел в VK в 2021 году, когда компания сменила собственников — тогда миллиардер Алишер Усманов продал свой пакет акций в IT-холдинге страховой группе «Согаз», которой управляет Юрий Ковальчук, двоюродный дед Степана Ковальчука.
Сериал Против всех смотреть онлайн
| Дата выхода «Тень Чикатило» 2 сезон - Киноманство - Блоги - | это ваш ключ к его жизни. |
| Витёк — Apple Music | Подробная информация и анализ профиля Витёк Панкратович из Россия. |
Витёк (Official Group)
Для максимальной приватности профиля рекомендуем не использовать короткие ссылки для своей страницы. А использовать стандартную ссылку начинающуюся с id. Фамилия Панкратович. ВКонтакте – универсальное средство для общения и поиска друзей и одноклассников, которым ежедневно пользуются десятки миллионов человек. Мы хотим, чтобы друзья, однокурсники, одноклассники, соседи и коллеги всегда оставались в контакте. Страница Витёк Панкратович 20 марта 1994 в ВКонтакте представляет детальную информацию о его жизни. Фамилия Имя Витёк Панкратович. Мобильный телефон 89114308075.
Дата выхода «Тень Чикатило» 2 сезон
Осудили буквально за сутки: было два заседания, больше им не понадобилось». После приговора Панкратович увиделся с родными на свидании: говорит, брат держался, мама плакала и говорила, что он зря в «это» влез. Мне и про колонию говорила, чтобы я никуда не лез. Но я же не буду молчать — не могу. Двое суток этапа и карантин Из Гродно, где содержался до суда политзаключенный, его этапировали в ИК-2 в Бобруйске.
Дорога заняла двое суток. Осужденных везли на специальном поезде с «ночевкой» в ИВС в Барановичах. Все время в поезде Валерий ехал в наручниках. В колонии Валерий оказался в начале зимы 2022 года, незадолго до начала полномасштабной войны в Украине.
После приезда его вместе с другими заключенными отправили не сразу в отряд, а в карантин. В это время, вспоминает Панкратович, было тяжело — из-за погоды. И снова обыск. Вещи, которые в колонию не проходят, отправляют на склад.
И у нас много оставалось зеков, грубо говоря, голых. Одежда, которую там выдают — это очень тонкие вещи. А время — февраль, и мы в карантине очень много времени проводим на улице. Многие сильно мерзли».
Согласно ПВР, осужденные, недавно попавшие в колонию и находящиеся на карантине, должны работать, но — отдельно от остальных заключенных. Поэтому обычно их привлекают к работам на улице. Например, убрать снего, лужи, подмести территорию и т. Колония После перевода в отряд стало немного легче.
Там, вспоминает Валерий, разрешали пользоваться чайником, появлялось больше свободного времени — можно было читать, смотреть телевизор или заниматься спортом. В «качалку» в колонии, по словам Валерия, пускали только тех, кто сотрудничает с администрацией — остальные занимались на брусьях в «спортгородке» в отряде, и этого хватало. В колонии, рассказывает бывший политзаключенный, остро чувствуется нехватка того, что доступно в обычной жизни. Там можно было купить колу, но она стоила почти шесть рублей — за такие деньги не станешь ее покупать.
Сладкого хотелось — торта или пирожных.
Известен, благодоря своим глубоким смысловым текстам, точным рифмам и интересными сюжетам трэков-историй. Участник Телешоу «Битва за респект 2 на Муз Тв» 2009г. В таком составе, объездил за 4 года всю Россию, параллельно начав сольную карьеру. Сотрудничал в 2009-2011м с Бастой Ноггано записав несколько успешных совместных трэков вошедших в дебютный альбом «Архангел».
Ко всем присутствующим со словом назидания и поздравления обратился благочинный Солигорского церковного округа протоиерей Николай Розов. В завершение торжества настоятель храма сердечно поблагодарил священнослужителей и прихожан за совместную молитву и пригласил всех почтить память священномученика Иоанна Чижевичского за праздничной трапезой со свежими пирожками и душистым компотом. Прочитано 500.
Впрочем, не обязательно это будут фотоснимки - часто выкладываются картинки, забавные изображения, другие интересные материалы. Если фотографии пользователя не загрузились с первого раза, попробуйте обновить страничку - нередко информация не отображается сразу из-за высоких нагрузок. Это вполне нормальное явление, сталкиваются с ними как те люди, кто использует мобильные устройства, так и персональные компьютеры.
ViteC ► Play | ВитеК ► Плей
Аккаунт Витек Панкратович данные профиля пользователя ВКонтакте, фотографии, аналитика и данные об активности. Новости START: «Страсти по Матвею» и второй сезон «Против всех» в списке к просмотру на октябрь. Василий Панкратович Матрыненко (18.01.1926 г.р.) рассказал мне удивительную историю своей жизни. Смотрите Vitec Play на VK Play Live.
Военное ревю полковника Баранца (26.04.2024)
Чижевичи состоялась Божественная литургия. Возглавил богослужение благочинный Солигорского церковного округа, настоятель прихода храма святой блаженной Матроны Московской г. Солигорска протоиерей Николай Розов. Ему сослужили: настоятель Покровского прихода д.
Их принято носить у самого сердца в знак благодарности тем, кто спас мир от фашистов. По всей стране задействованы тысячи волонтеров, участвуют также школьники и юнармейцы. Первыми к акции присоединились жители Дальнего Востока.
Склады ихние вскрывали, что они не успели увезти… А первый бой мне запомнился… даже не бой… вернее наступали немцы, а мы отходили… по кукурузе идём, смотрим… свистят над головой… нам интересно… и обстрел начался, минами. Мина рядом разорвалась, там рядом шла медсестра, ротная… Меня вообще не зацепило, только оглушило… А ей осколок между ног, вот тут вот… Рваная рана… а рваные раны заживают очень быстро… Она кричит: «Помоги»! А я пацан, 17 лет. Как говориться этого ничего не видел, а тут… у самого жизненно важного органа… такая рваная рана… она зажимает рукой, чтоб кровь… Ну как-то все-таки затянул ей жгут. Потом повязку сделал и орём: «Санитары, санитары». Тут два солдата подбежали: «Чё такое, чё кричишь? Да вот, ранетая тут. Они её на плащ-палатку и в тыл. Солдату в тыл всегда… как бы прожить… как бы остаться живым… Ну я догоняю… — Да медсестру ранило. Я перевязывал. Потом узнали, когда, стали надо мной смеяться. Мол, расскажи, ну как ты там перевязывал… Потом мы дом этот стали окружать, а наверху лейтенант и старшина… а он только с училища… Ну такой же пацан, какой с него вояка… Ну и лейтенанта, и старшину сразу… Остались мы без командира… Ну мы отошли опять назад. На второй день в два часа ракета, — побежали… в атаку пошли… там положили больше полроты… Я тут пропустил… Потом расскажу… У них там граница, не как у нас, колючка, полоса смотровая… Столб стоит, всё… за столб зашёл — другое государство. Мы наступаем, а они стараются отойти так, чтоб тебя достать… А у них как… Вот тут дом, у тебя скотина, гектаров шестьдесят земли… Хорошо жили и скотина у них, и свиньи, и куры… Ну наши разведчики зашли, свинью зарезали, костёр развели и сидят кучно, вокруг. И снаряд точно попал в середину. И там человек семь-восемь было убито. Полковая разведка вся пропала. Ну мы посадили на коней разведчиков, кто остался и пошли. Обошли, а там здание огромное — женский монастырь… Нас молодых поставили снаружи, охраняйте, чтоб никто не вышел, и никто не зашёл… Ну и мы по два человека стоим… Это было в Венгрии… Вышли принесли нам колбасы, яблок, хлеба, сала копчёного, вина… вот… Я на второй день зашёл, сидит там разведчик уже пьяный, обнимает монашку и говорит: — У нас в Советском Союзе на каждом заборе висит плакат — «Пролетарии всех стран соединяйтесь! А в разведку брали только этих, из заключения… Заключённых. Те, что добровольно пошли. Ну и соединялись они там. Но этим дело не кончилось. Подъезжают два студебеккера и соскакивают оттуда наши, говорят давайте назад. Ну мы на коней повскакали и в часть. А разведчики остались. Потом через какое-то время меня вызывают. Там у него папки на столе он их перекладывал. И я свою фамилию увидел. Ну как увидел. Там у него телефон, этот, вертушка и он пока там крутил я гляжу, а там моя папка. Ну он меня спрашивать, что, да как, был мол внутри монастыря? А мы договорились говорить, что никто не был. Ну думаю, все… штрафбат, а то ещё хуже… Но обошлось… Обошлось, да этим не кончилось. Началось ещё почище… Ну это я потом… Ну это… пошли мы в атаку, полроты перебило, и мы их выбили. Ну как выбили… Там у них за деревней такой пригорок, у них там окопы. Ну мы их выбили и заняли их окопы. А ночью, видимо, их командиры получили нагоняй и решили они отбить эти позиции. И они подползли. У меня вот так, два-три метра лежал сержант и его сразу… и мы остались с лейтенантом. А лейтенант офицерское всё снял, намотал обмотки, телогрейку, взял автомат… уже не отличишь его… они же выбивали офицеров… Капитан там бежал и его в лоб прямо… И бежим так… и два немца, один ставит пулемёт, а другой ленту, а в мою сторону не смотрят. А у меня осталась одна противотанковая граната. Я её метнул туда, вот они сидят два рядом. А там куст, а у гранаты этой такая широкая лента, её на боевой взвод ставить… И она замоталась на ветке, и так вот висит, болтается… А я смотрю, что же дальше будет… А он, немец прыгает, прыгает, а достать не может. Я только успел лечь, как она рванула… пулемёт их перелетел через наш окоп, куста как не было, а от немцев… каша получилась… Подошли мы к капитану, лейтенант забрал пистолет, документы там, удостоверение… Отдаёт мне и говорит: — Иди, сдай эти документы начальнику штаба. Ну я взял бумаги, пистолет и пошёл к начальнику… там с километр. Пришёл отдал документы этого капитана, пистолет… А там как получилось. Капитан этот был пограничник и воевал с лета, самого 41-го. А семья была в эвакуации. И он всю войну её искал. И вот я документы принёс, а ему вчера письмо от жены пришло. Нашли семью. А капитан так и погиб, не узнал. Он с нами был в окопах, а письмо там при штабе полка. Вот так вот и получилось… Солдат-то просто так не гулял, где хотел, а снайперу можно… мы ж, как охотники. Я зашёл как-то к артиллеристам. А я говорю: «Можно я посплю» и лёг у пушки рядом и проспал. Проснулся, а мне говорят — Ну ты и спишь. Мы тут стреляли, стреляли рядом, а ты хоть бы что… А там вдруг три тигра на нас выползли. А лейтенант тоже молодой, командир их, давай наводить сразу. Я ему, — Подожди, лейтенант, подпусти. Пушка, 76-я она на 1200 м, прямой наводкой, а потом уже крутить начинает. Но все равно далеко. Я в прицел свой смотрю, метров 700, наверное. Но тоже ещё рано. Так как если промажем, то все тут нам и конец. Подпустили ещё, может метров на 500. Я ему, — Теперь давай… И он с первого выстрела его зажёг. А те двое танков как начали палить и назад ходу и ушли… Так лейтенант этот про меня доложил в штаб и меня перевели из пехотного полка в управление огнём. Там же очень важно расстояние определить, а нас учили и по ветру, и по погоде… В Венгрии под Балатоном большие бои были. Поубивало много… А потом мы уже к Австрийской границе вышли. Есть ещё такие офицеры, мы их «сватами» звали… Это когда приходят не наши офицеры, а чужие. Это значит, что новая часть на подходе. Это когда у нас уже от роты взвод остаётся… И надо сдать передний край новой части. Наши офицеры сдают, а те принимают. Ну там точка, там точка, а те, которые принимают фиксируют по карте. И если они, новые, нашим доверяют, то просто нашу часть снимают, а новые заходят ночью. А если эти новые, прибывшие не доверяют нашим офицерам, тогда они что делают… самое страшное… тогда их офицеры наблюдают, а наши дают команду, без всякой подготовки — и в атаку… Немцы в это время открывают огонь, со всех видов… все, что у них есть на передовой… Новые офицеры все это фиксируют… Вот после этих проверок оставалось — единицы… Помню наступать надо было. А уже конец войне то, умирать никто уже не хотел. Все думали, как дожить бы… И ждём наши танки, должен был танковый батальон поддержать. Прибыл один танк, капитан вышел… Говорит, — сейчас ещё один танк придёт. Мы, — Как так один, нам сказали батальон. А батальон полный — это 12 танков, а тут один. Подождал он, подождал второй танк, потом говорит: — Ладно, я их сейчас прочешу с краю. И как-то он так хитро зашёл с краю траншеи, что его фаустами не взяли, а он прямо вдоль траншеи идёт и жгёт их огнемётом, они горят, а он их давит, и так огнемётом пожёг всех и подавил… Вернулся, говорит: — Ну давайте теперь… И мы деревню легко прошли и ещё километров 18 гнали, почти к самой Вене… Ну и дальше… А потом, уже мало солдат было и были точки. Окоп, там два-три солдата и метров через сто-двести ещё окоп… А между ними никого. Немцы ходили к нам в тыл, мы к ним ходили… А что сплошного то нет фронта… Как-то обстреливали нас… мы меньше стреляли, чем они… А они без конца, видно девать снаряды им было некуда. Лежим, а я уже ефрейтор, вроде как главный. Глядим бежит наш, побежит упадёт, потом опять бежит. Прибежал к нам, говорит: — Тебя командир вызывает. Иди, а я за тебя тут останусь. Ну я винтовку закрыл, прицел и так же, то бегу, то лежу. И главное, стреляет — выстрел, а пуля вроде как не прилетела. А пуля, оказывается быстрее чем звук… вот это самое страшное… Прибёг, старшина говорит кому-то: — Ты верёвки приготовил… А тот — Ага, мол… Сидим, к вечеру тащат пушку 76 на доджике. И два или три ящика снарядов. А там разведчики разнюхали. Там гора, а там у немцев под горою штаб, кухня и, даже, по-моему, перевязочный пункт. Ну много их там было. Ну и мы пушку, на верёвках, когда стемнело затащили наверх, на самый. А у меня прицел снайперский, а стреляли мы утром. Подождали, когда у них кухни, две или три заработало. А мы прямой наводкой, осколочным, колпачки… Метров за триста, а может и меньше. И мы сделали выстрелов десять или двенадцать… Там кашу сделали… В упор. В общем хорошо поработали… Там потом две или три братские могилы были, а офицеров они отдельно хоронили… и там было ещё семь или восемь крестов отдельных. А потом мы после этого боя ещё месяц ждали пополнения.
На улицах городов начали раздавать георгиевские ленточки. Их принято носить у самого сердца в знак благодарности тем, кто спас мир от фашистов. По всей стране задействованы тысячи волонтеров, участвуют также школьники и юнармейцы.
По всей стране стартовала акция «Георгиевская ленточка»
Гендиректор VK Владимир Кириенко может покинуть свой пост после инаугурации президента России Владимира Путина, которая назначена на 7 мая. Новости START: «Страсти по Матвею» и второй сезон «Против всех» в списке к просмотру на октябрь. Витёк Панкратович, родившийся 20.3.1994 в Россия. Страница пользователя в ВКонтакте с информацией о работе, статусе, мобильном номере, фотографиях и скрытых данных. Пол: мужской. ВКонтакте: 732107. Университет: ИБП (права).
Радек Витек новости
360° Новости. прямой эфир. Фамилия Имя Витёк Панкратович. Мобильный телефон 89114308075. Витёк Панкратович: анкета пользователя вконтакте, в социальных сетях, день рождения, город проживания, увлечения и интересы, фотографии, ссылка на инстаграм, статус, семейное положение, @id158553021, число подписчиков. Катюша Панкратович в Моем Мире. Новости. Телеграм-канал @news_1tv.
Военное ревю полковника Баранца (26.04.2024)
Потом они еще говорят: нужно поздравить ОМОН с праздником каким-то. Я отказался. Говорят: "Так мы сейчас тебя к этим омоновцам выведем, они тебе быстро всё объяснят". Я говорю — ну ведите. Я ж представляю, что со мной в зоне сделают за эти ваши поздравления. Так что я в итоге никого не поздравлял». Предыдущая судимость и новая «уголовка» После этого Валерия поместили в ИВС и арестовали по административной статье о распространении «экстремистских» материалов на 15 суток.
Под конец административного ареста в камеру к Валерию пришла следователь — сообщила о возбуждении уголовного дела. Валерия оставили под стражей. По мнению Валерия, роль сыграло то, что ранее он был судим — за отказ служить в армии. Хотя я не уклонялся, а просто сказал, что служить не буду. Меня вызвали в суд, в суде я сказал, что мне не нравится главнокомандующий, и в такой армии я служить не собираюсь. Мне дали год условно и 30 базовых штрафа», — вспоминает он.
Новость про уголовное дело стала шоком, в первую очередь Валерий подумал про близких. Подумал про маму — что ей будет очень далеко ко мне ездить, если передача или что-то такое». Мама приезжала дважды — один раз забрать вещи Валерия из общежития и передать ему передачу в СИЗО, второй раз — на суд. Он проходил в закрытом режиме, поэтому родственников пустили только на оглашение приговора. Осудили буквально за сутки: было два заседания, больше им не понадобилось». После приговора Панкратович увиделся с родными на свидании: говорит, брат держался, мама плакала и говорила, что он зря в «это» влез.
Мне и про колонию говорила, чтобы я никуда не лез. Но я же не буду молчать — не могу. Двое суток этапа и карантин Из Гродно, где содержался до суда политзаключенный, его этапировали в ИК-2 в Бобруйске. Дорога заняла двое суток. Осужденных везли на специальном поезде с «ночевкой» в ИВС в Барановичах. Все время в поезде Валерий ехал в наручниках.
В колонии Валерий оказался в начале зимы 2022 года, незадолго до начала полномасштабной войны в Украине.
Мы тут стреляли, стреляли рядом, а ты хоть бы что… А там вдруг три тигра на нас выползли. А лейтенант тоже молодой, командир их, давай наводить сразу. Я ему, — Подожди, лейтенант, подпусти. Пушка, 76я она на 1200 м, прямой наводкой, а потом уже крутить начинает. Но все равно далеко. Я в прицел свой смотрю, метров 700 наверное. Но тоже еще рано. Так как если промажем, то все тут нам и конец.
Подпустили еще, может метров на 500. Я ему, — Теперь давай… И он с первого выстрела его зажег. А те двое танков как начали палить и назад ходу и ушли… Так лейтенант этот про меня доложил в штаб и меня перевели из пехотного полка в управление огнем. Там же очень важно расстояние определить, а нас учили и по ветру и по погоде… В Венгрии под Балатоном большие бои были. Поубивало много… А потом мы уже к Австрийской границе вышли. Есть еще такие офицеры, мы их «сватами» звали… Это когда приходят не наши офицеры, а чужие. Это значит, что новая часть на подходе. Это когда у нас уже от роты взвод остается… И надо сдать передний край новой части. Наши офицеры сдают, а те принимают.
Ну там точка, там точка, а те, которые принимают фиксируют по карте. И если они, новые, нашим доверяют, то просто нашу часть снимают, а новые заходят ночью. А если эти новые, прибывшие не доверяют нашим офицерам, тогда они что делают… самое страшное… тогда их офицеры наблюдают, а наши дают команду, без всякой подготовки — и в атаку… Немцы в это время открывают огонь, со всех видов… все, что у них есть на передовой… Новые офицеры все это фиксируют… Вот после этих проверок оставалось — единицы… Помню наступать надо было. А уже конец войне то, умирать никто уже не хотел. Все думали, как дожить бы… И ждем наши танки, должен был танковый батальон поддержать. Прибыл один танк, капитан вышел… Говорит, — сейчас еще один танк придет. Мы, — Как так один, нам сказали батальон. А батальон полный — это 12 танков, а тут один. Подождал он, подождал второй танк, потом говорит: — Ладно, я их сейчас прочешу с краю.
И как-то он так хитро зашел с краю траншеи, что его фаустами не взяли, а он прямо вдоль траншеи идет и жгёт их огнеметом, они горят, а он их давит, и так огнеметом пожег всех и подавил… Вернулся, говорит: — Ну давайте теперь… И мы деревню легко прошли и еще километров 18 гнали, почти к самой Вене… Ну и дальше… А потом, уже мало солдат было и были точки. Окоп, там два-три солдата и метров через сто-двести еще окоп… А между ними никого. Немцы ходили к нам в тыл, мы к ним ходили… А что сплошного то нет фронта… Как-то обстреливали нас… мы меньше стреляли, чем они… А они без конца, видно девать снаряды им было некуда. Лежим, а я уже ефрейтор, вроде как главный. Глядим бежит наш, побежит упадет, потом опять бежит. Прибежал к нам, говорит: — Тебя командир вызывает. Иди, а я за тебя тут останусь. Ну я винтовку закрыл, прицел и так же, то бегу, то лежу. И главное, стреляет — выстрел, а пуля вроде как не прилетела.
А пуля, оказывается быстрее чем звук… вот это самое страшное… Прибег, старшина говорит кому-то: — Ты веревки приготовил… А тот — Ага, мол… Сидим, к вечеру тащат пушку 76 на доджике. И два или три ящика снарядов. А там разведчики разнюхали. Там гора, а там у немцев под горою штаб, кухня и, даже, по моему, перевязочный пункт. Ну много их там было. Ну и мы пушку, на веревках, когда стемнело затащили наверх, на самый. А у меня прицел снайперский, а стреляли мы утром. Подождали когда у них кухни, две или три заработало. А мы прямой наводкой, осколочным, колпачки… Метров за триста, а может и меньше.
И мы сделали выстрелов десять или двенадцать… Там кашу сделали… В упор. В общем хорошо поработали… Там потом две или три братские могилы были, а офицеров они отдельно хоронили… и там было еще семь или восемь крестов отдельных. А потом мы после этого боя еще месяц ждали пополнения. Солдат то нету. Осталось там… с роты если наберется взвод, да и то хорошо… А потом как пошли и пошли… Пополнение, а мы сидим, ждем уже во втором эшелоне. А там все идут… Одна Сибирь только дала 3 миллиона солдат. Мы к одной деревне подошли атаковать, у нас только автоматы, а там бронетранспортеры… идет, поливает… Мы залегли, а там их солдат лежит и мы пытаемся его убрать, чтоб он нас не убрал. А наш командир батальона, метров сто сзади и кричит — Чего, мол, залегли, вставайте, мол атакуйте. А ему прямо в лоб… снайпер, и все, нет майора.
А потом и меня долбануло… ночью на лошади… А да, подо мной две лошади убило… Ехали мы, не помню где… А там «Студебеккер» вёз бельё... А тот город мы два раза брали. Первый раз нас так выбили… никто не рассказывает… мы там оставили госпиталь… 300 человек… Когда мы его второй раз взяли, то… я там не был… но мне рассказывали… всех 300 человек… кто заколотый… кто завязанный… Наш лейтенант… нашли его… все искали своих… под кроватью, мертвый был… заколотый… видать кинжалом его это… Всех раненных потеряли… А когда мы его второй раз взяли, то тут уже отыгрались… так уже не смотрели — женщины, дети, старики, солдаты… в квартиры… чеку выдернем и в окно… Там били их три дня… Потом уже комендатура… хватились, что слишком их много перебили… этих мирных… но мирные то и издевались… они думали немцы наступают так можно, а мы дней через девять опять взяли… А лошадь как… а… Тут получилось, я вылетел с этого «Студебеккера», а тут пушки тянут на лошадях… ну развернули пушки, а тут танк как саданул прямо в ствол, ствол как разрезало… В пушку, прямо в ствол попал… Ну мне говорят, — садись мол на лошадь и за подмогой. Прорвались здесь эти танки. Ну я на этого немецкого битюга, а он тащить то может много, а бежать не умеет. Ну он из танка по моей лошади как дал… Я еще оглянулся, красный снаряд… и он как в задницу лошади дал, так и разрезал ее… и перед ней так…. Считай в городе. И тут бук, бук, бук из миномета и именно под то дерево где я остановился. Это он по звуку.
Лошади вот тут вот сзади, ну чуть не в спину мне… Вот такая дыра… Лошадь упала… и главное, лошади плачут… слезы… я взял пристрелил ее, чтоб не мучилась. Вот так вот… А потом меня… Привезли в медсанбат, врач подошел, а там в ноге вот здесь… такой осколок, разве что не шипел еще… горячий… Осколок вытащил, взял щипцы… а там жила идет… он ее потянул и раз… А я кричу: — Что ты делаешь?! Я ж ходить не смогу… сволочь… — Будешь, — говорит, — танцевать до ста лет… Ну и меня в госпиталь, рядом тут. Ну я что-то быстро очухался… Это было двенадцатого, а вот когда уже закончилась война, я уже… А Вена, она была разделена на четыре части — наша, американская, французская и английская. Французы еще ничего, нормальные, ну и американцы, а англичане — мрази… Сегодня там наша неделя, русская… там пиво, икра… кино показывают, рестораны работают, все русское… На второй неделе американцы своё… там закуски, выпивка, все это… Ну офицеры, те платили, а мы не платили… Чё с солдата возьмешь… И как раз шла неделя русского кино… Там кто кино смотрит, кто в ресторане… а набилось народу много… сели мы за столик, так с краю… А недалеко от нас англичане, ну у них девки… а чего, деньги есть — девки будут… А рядом с ними… как раз Дунайская военная флотилия шла… наши офицеры, морячки… И вот, этот англичанин, он видать уже перебрал, сидит — носом клюёт. А его дама, к нашему, рядом решила переметнуться, а его друг толкнул, мол смотри, твоя баба уходит… И он подходит и нашему капитану в пятак, а наш встал как ему дал… он через стол перелетел. Как началась драка… там, кто что… кто чем… ну они начали молотить, ну русский мужик, пока разворачивается, а они все бокс то знают… ну один, младший лейтенант выскочил, а рядом стоял запасной артиллерийский полк. Вот туда с госпиталей все приходят, а там распределяют. Говорит, — Бьют там наших.
Так считай целый полк, как туда кинулись… Да как начали молотить, как начали молотить… так там по-моему шесть или восемь человек были насмерть убиты. И главное, кто убиты были — американцы и англичане… У офицеров наших пистолеты были, а я ефрейтор, у меня ничего, но я там стулом или еще чем, что под руку попало. Ну и меня сильно по голове долбанули и рубанулся я под стол. И комендант нашего сектора майор, как его фамилия… ну он кричит, кого из наших поймаю — расстреляю… а где ты там нашего поймаешь. Очнулся я в госпитале, а меня спрашивают: — А где ты был? За что ищут? А там уже всех допросили кто был, солдат. А там все друг друга знали, все товарищи. Ну мне говорят, — Там, мол, едет в Болгарию команда, выбирайся ночью и давай туда… А то уже начали, следствие завели… Английские родственники на их командиров давят, требуют, как же так, чтоб безнаказанными не остались… А те на наших… а нашим своих жалко, ну и распихивают кто куда… Ну и меня в Болгарию, в Варны, а там артиллерийская бригада стояла.
А там никто не работает. Так просто, офицеры своими делами занимаются, солдаты своими… Вот я там три месяца был, а рядом виноградники… воот такой вот виноград, первый раз такой виноград большой видел… черный… Три месяца прошло, меня вызывают и говорят дуй отсюда… После Варны я попал в Гениченск, вот на Азовском море… уже в артиллерийской бригаде. Это уже война кончилась. Уже дело к осени идет. А там видимо передавали с бумагами, что если на такого то, мол розыск придёт, то отправляйте его задним числом куда хотите. А тут в честь окончания войны вышел приказ, что всем офицерам, начиная с младшего лейтенанта повысить звание. Кому охота потерять звание… вот они друг другу и передавали меня… Вот солдат едет в отпуск… и со всех знакомых… цепляют ему, всё что у кого есть… Едет он, как маршал Жуков, вот так, до живота навешано… До первой станции доехал, а там… Воо… ого… да какой ты заслуженный!!! Садись, давай… Наливают целый день… а утром этот маршал уже без гимнастерки в одном нижнем уже лежит… Приезжает обратно, ничего нет… всё промотал… Что-то я долго прослужил в Гениченске, а потом опять приходит бумага и меня отправили в Запорожье. Объявили мне и посадили на гауптвахту.
Сижу я на гауптвахте жду этапа, заходит капитан, контрразведчик и пистолет мне ко лбу: — Ты, — говорит, — арестован. А я ему, — я, мол, и так арестованный сижу. А он мне, — Это ты тут за ерунду сидишь, а на самом деле тебя за убийство судить будут. А с ним два автоматчика. Тут я и понял, что за ту драку с англичанами пришло… Контрразведка тогда серьезно работала… Военный трибунал Запорожского гарнизона дал мне 8 лет, по 59 ст. Такая знаменитая организация есть «ТагилЛаг». Там был полковник Шварц, начальник. Имел свою птицеферму. Евреи же любят курочек.
Вот там и выращивали. Яйца жрал, курей жрал. Ну выстроили нас… ну хоть сейчас давай оружие и на фронт… одни солдаты, целый эшелон, даже форму не надо менять, все в форме… На войне немножко разбаловались, дисциплина упала, но ее никто и не поднимал… дисциплину… Все по самоволкам, все выпить любили солдатики. Когда привезли в Тагил, распределили… начали строить Тагильский металлургический комбинат… Туда согнали десятки тысяч заключенных. А меня, так как две судимости, особо опасного отправили… Я же сначала получил дисбат… а это уже вторая… И меня отправили на лесоповал, одного… охрана… едем, едем… лес там… Приехали, а там землянки и, главное, все контрики, ни одного уголовника нету, ни рецидивиста… никого, один я туда попал… Ну и бригада в землянке, печки нет… Зимой мы как… Там снега выпадало по пояс… Свалили дерево — не видно… несколько деревьев надо свалить, чтоб сучья обрубать.
К счастью, для белорусских импортеров эта ситуация не стала критической.
Учитывая, что возврат порожнего оборудования дорожает, предпосылок для снижения цены нет. Рост грузопотока привел к тому, что места в апреле были достаточно быстро забронированы, и в мае возможен их дефицит. Фрахт по железной дороге в мае однозначно подорожает: такие станции, как Chengdu, Chongqing, Shijiazhuang, Yiwu, уже повысили ставки в апреле. Анонсировано повышение по Xian, Changsha и другим станциям. Автодоставка дешевеет. Фото: Envato Elements Устойчивым остается спрос на автодоставку из Китая.
А мы договорились говорить, что никто не был. Ну думаю, все… штрафбат, а то ещё хуже… Но обошлось… Обошлось, да этим не кончилось. Началось ещё почище… Ну это я потом… Ну это… пошли мы в атаку, полроты перебило, и мы их выбили.
Ну как выбили… Там у них за деревней такой пригорок, у них там окопы. Ну мы их выбили и заняли их окопы. А ночью, видимо, их командиры получили нагоняй и решили они отбить эти позиции.
И они подползли. У меня вот так, два-три метра лежал сержант и его сразу… и мы остались с лейтенантом. А лейтенант офицерское всё снял, намотал обмотки, телогрейку, взял автомат… уже не отличишь его… они же выбивали офицеров… Капитан там бежал и его в лоб прямо… И бежим так… и два немца, один ставит пулемёт, а другой ленту, а в мою сторону не смотрят.
А у меня осталась одна противотанковая граната. Я её метнул туда, вот они сидят два рядом. А там куст, а у гранаты этой такая широкая лента, её на боевой взвод ставить… И она замоталась на ветке, и так вот висит, болтается… А я смотрю, что же дальше будет… А он, немец прыгает, прыгает, а достать не может.
Я только успел лечь, как она рванула… пулемёт их перелетел через наш окоп, куста как не было, а от немцев… каша получилась… Подошли мы к капитану, лейтенант забрал пистолет, документы там, удостоверение… Отдаёт мне и говорит: — Иди, сдай эти документы начальнику штаба. Ну я взял бумаги, пистолет и пошёл к начальнику… там с километр. Пришёл отдал документы этого капитана, пистолет… А там как получилось.
Капитан этот был пограничник и воевал с лета, самого 41-го. А семья была в эвакуации. И он всю войну её искал.
И вот я документы принёс, а ему вчера письмо от жены пришло. Нашли семью. А капитан так и погиб, не узнал.
Он с нами был в окопах, а письмо там при штабе полка. Вот так вот и получилось… Солдат-то просто так не гулял, где хотел, а снайперу можно… мы ж, как охотники. Я зашёл как-то к артиллеристам.
А я говорю: «Можно я посплю» и лёг у пушки рядом и проспал. Проснулся, а мне говорят — Ну ты и спишь. Мы тут стреляли, стреляли рядом, а ты хоть бы что… А там вдруг три тигра на нас выползли.
А лейтенант тоже молодой, командир их, давай наводить сразу. Я ему, — Подожди, лейтенант, подпусти. Пушка, 76-я она на 1200 м, прямой наводкой, а потом уже крутить начинает.
Но все равно далеко. Я в прицел свой смотрю, метров 700, наверное. Но тоже ещё рано.
Так как если промажем, то все тут нам и конец. Подпустили ещё, может метров на 500. Я ему, — Теперь давай… И он с первого выстрела его зажёг.
А те двое танков как начали палить и назад ходу и ушли… Так лейтенант этот про меня доложил в штаб и меня перевели из пехотного полка в управление огнём. Там же очень важно расстояние определить, а нас учили и по ветру, и по погоде… В Венгрии под Балатоном большие бои были. Поубивало много… А потом мы уже к Австрийской границе вышли.
Есть ещё такие офицеры, мы их «сватами» звали… Это когда приходят не наши офицеры, а чужие. Это значит, что новая часть на подходе. Это когда у нас уже от роты взвод остаётся… И надо сдать передний край новой части.
Наши офицеры сдают, а те принимают. Ну там точка, там точка, а те, которые принимают фиксируют по карте. И если они, новые, нашим доверяют, то просто нашу часть снимают, а новые заходят ночью.
А если эти новые, прибывшие не доверяют нашим офицерам, тогда они что делают… самое страшное… тогда их офицеры наблюдают, а наши дают команду, без всякой подготовки — и в атаку… Немцы в это время открывают огонь, со всех видов… все, что у них есть на передовой… Новые офицеры все это фиксируют… Вот после этих проверок оставалось — единицы… Помню наступать надо было. А уже конец войне то, умирать никто уже не хотел. Все думали, как дожить бы… И ждём наши танки, должен был танковый батальон поддержать.
Прибыл один танк, капитан вышел… Говорит, — сейчас ещё один танк придёт. Мы, — Как так один, нам сказали батальон. А батальон полный — это 12 танков, а тут один.
Подождал он, подождал второй танк, потом говорит: — Ладно, я их сейчас прочешу с краю. И как-то он так хитро зашёл с краю траншеи, что его фаустами не взяли, а он прямо вдоль траншеи идёт и жгёт их огнемётом, они горят, а он их давит, и так огнемётом пожёг всех и подавил… Вернулся, говорит: — Ну давайте теперь… И мы деревню легко прошли и ещё километров 18 гнали, почти к самой Вене… Ну и дальше… А потом, уже мало солдат было и были точки. Окоп, там два-три солдата и метров через сто-двести ещё окоп… А между ними никого.
Немцы ходили к нам в тыл, мы к ним ходили… А что сплошного то нет фронта… Как-то обстреливали нас… мы меньше стреляли, чем они… А они без конца, видно девать снаряды им было некуда. Лежим, а я уже ефрейтор, вроде как главный. Глядим бежит наш, побежит упадёт, потом опять бежит.
Прибежал к нам, говорит: — Тебя командир вызывает. Иди, а я за тебя тут останусь. Ну я винтовку закрыл, прицел и так же, то бегу, то лежу.
И главное, стреляет — выстрел, а пуля вроде как не прилетела. А пуля, оказывается быстрее чем звук… вот это самое страшное… Прибёг, старшина говорит кому-то: — Ты верёвки приготовил… А тот — Ага, мол… Сидим, к вечеру тащат пушку 76 на доджике. И два или три ящика снарядов.
А там разведчики разнюхали. Там гора, а там у немцев под горою штаб, кухня и, даже, по-моему, перевязочный пункт. Ну много их там было.
Ну и мы пушку, на верёвках, когда стемнело затащили наверх, на самый. А у меня прицел снайперский, а стреляли мы утром. Подождали, когда у них кухни, две или три заработало.
А мы прямой наводкой, осколочным, колпачки… Метров за триста, а может и меньше. И мы сделали выстрелов десять или двенадцать… Там кашу сделали… В упор. В общем хорошо поработали… Там потом две или три братские могилы были, а офицеров они отдельно хоронили… и там было ещё семь или восемь крестов отдельных.
А потом мы после этого боя ещё месяц ждали пополнения. Солдат то нету. Осталось там… с роты если наберётся взвод, да и то хорошо… А потом как пошли и пошли… Пополнение, а мы сидим, ждем уже во втором эшелоне.
А там все идут… Одна Сибирь только дала 3 миллиона солдат. Это уже весна была 45-го. Мы к одной деревне подошли атаковать, у нас только автоматы, а там бронетранспортёры… идёт, поливает… Мы залегли, а там их солдат лежит, и мы пытаемся его убрать, чтоб он нас не убрал.
А наш командир батальона, метров сто сзади и кричит — Чего, мол, залегли, вставайте, мол атакуйте. А ему прямо в лоб… снайпер, и все, нет майора. А потом и меня долбануло… ночью на лошади… А да, подо мной две лошади убило… Ехали мы, не помню, где… А там «Студебеккер» вёз бельё… А тот город мы два раза брали.
Первый раз нас так выбили… никто не рассказывает… мы там оставили госпиталь… 300 человек… Когда мы его второй раз взяли, то… я там не был… но мне рассказывали… всех 300 человек… кто заколотый… кто завязанный… Наш лейтенант… нашли его… все искали своих… под кроватью, мёртвый был… заколотый… видать кинжалом его это… Всех раненных потеряли… А когда мы его второй раз взяли, то тут уже отыгрались… так уже не смотрели — женщины, дети, старики, солдаты… в квартиры… чеку выдернем и в окно… Там били их три дня… Потом уже комендатура… хватились, что слишком их много перебили… этих мирных… но мирные то и издевались… они думали немцы наступают так можно, а мы дней через девять опять взяли… А лошадь как… а… Тут получилось, я вылетел с этого «Студебеккера», а тут пушки тянут на лошадях… ну развернули пушки, а тут танк как саданул прямо в ствол, ствол как разрезало… В пушку, прямо в ствол попал… Ну мне говорят, — садись мол на лошадь и за подмогой. Прорвались здесь эти танки. Ну я на этого немецкого битюга, а он тащить то может много, а бежать не умеет.
Ну он из танка по моей лошади как дал… Я ещё оглянулся, красный снаряд… и он как в задницу лошади дал, так и разрезал её… и перед ней так…. Считай в городе. И тут бук, бук, бук из миномёта и именно под то дерево, где я остановился.
Это он по звуку. Лошади — вот тут вот сзади, ну чуть не в спину мне… Вот такая дыра… Лошадь упала… и главное, лошади плачут… слезы… я взял пристрелил её, чтоб не мучилась. Вот так вот… А потом меня… Привезли в медсанбат, врач подошёл, а там в ноге вот здесь… такой осколок, разве что не шипел ещё… горячий… Осколок вытащил, взял щипцы… а там жила идёт… он её потянул и раз… А я кричу: — Что ты делаешь?!
Я ж ходить не смогу… сволочь… — Будешь, — говорит, — танцевать до ста лет… Ну и меня в госпиталь, рядом тут. Ну я что-то быстро очухался… Это было двенадцатого, а вот когда уже закончилась война, я уже… А Вена, она была разделена на четыре части — наша, американская, французская и английская. Французы ещё ничего, нормальные, ну и американцы, а англичане — мрази… Сегодня там наша неделя, русская… там пиво, икра… кино показывают, рестораны работают, все русское… На второй неделе американцы своё… там закуски, выпивка, все это… Ну офицеры, те платили, а мы не платили… Чё с солдата возьмёшь… И как раз шла неделя русского кино… Там кто кино смотрит, кто в ресторане… а набилось народу много… сели мы за столик, так с краю… А недалеко от нас англичане, ну у них девки… а чего, деньги есть — девки будут… А рядом с ними… как раз Дунайская военная флотилия шла… наши офицеры, морячки… И вот, этот англичанин, он видать уже перебрал, сидит — носом клюёт.
А его дама, к нашему, рядом решила переметнуться, а его друг толкнул, мол смотри, твоя баба уходит… И он подходит и нашему капитану в пятак, а наш встал как ему дал… он через стол перелетел. Как началась драка… там, кто что… кто чем… ну они начали молотить, ну русский мужик, пока разворачивается, а они все бокс то знают… ну один, младший лейтенант выскочил, а рядом стоял запасной артиллерийский полк. Вот туда с госпиталей все приходят, а там распределяют.
Говорит, — Бьют там наших. Так считай целый полк, как туда кинулись… Да как начали молотить, как начали молотить… так там, по-моему, шесть или восемь человек были насмерть убиты. И главное, кто убиты были — американцы и англичане… У офицеров наших пистолеты были, а я ефрейтор, у меня ничего, но я там стулом или ещё чем, что под руку попало.
Ну и меня сильно по голове долбанули и рубанулся я под стол. И комендант нашего сектора майор, как его фамилия… ну он кричит, кого из наших поймаю — расстреляю… а где ты там нашего поймаешь. Очнулся я в госпитале, а меня спрашивают: — А где ты был?
За что ищут? А там уже всех допросили кто был, солдат. А там все друг друга знали, все товарищи.
Витёк (Official Group)
Витёк Панкратович, 20.3.1994 профиль пользователя. Адрес, телефон, фото, аналитика, данные о подписчиках и друзьях. Аккаунт ВКонтакте и биография. Vitek Pankratovich ВКонтакте id290729169. ВК Рейтинг Vitek Pankratovich фотография. Найдите топ-песни и альбомы этого артиста (Витёк), включая «Улица теперь не та (feat. Andrej Pankratovich.