В результате террористической акции, по официальным данным, погибли 130 человек (по данным общественной организации «Норд-Ост» – 174 человека). По официальным данным, погибли 130 заложников, по подсчетам общественной организации "Норд-Ост" – 174. Оба теракта завершились огромным числом жертв.
Список жертв Норд-Оста
Как живут и что вспоминают бывшие заложники «Норд-Оста» через двадцать лет после теракта. По официальным данным, жертвами теракта на Дубровке стали 130 человек: пятерых застрелили боевики, а 125 заложников погибли во время проведения спецоперации и позже в больницах. Террористический акт на Дубро́вке — захват заложников на Дубровке в Москве, начавшийся 23 октября и продолжавшийся до 26 октября 2002 года.
Есть ли жизнь после теракта? «Прошло 22 года после «Норд-Оста», а я до сих пор сижу в том зале»
Теракт в театральном центре на Дубровке произошел 23 октября 2002 года во время мюзикла "Норд-Ост". «Норд Ост», Беслан, Буденновск, «Крокус сити холл» и взрывы домов. В результате теракта погибли, по официальным данным, 130 человек (по утверждению общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека), более 700 пострадали. По официальным данным, погибли 130 заложников, по подсчетам общественной организации "Норд-Ост" – 174.
20 лет спустя. Бывшие заложники «Норд-Оста» о погибших близких и жизни после теракта
Трунов заявил о возобновлении дела "Норд-Оста" Расследование теракта в концертном зале на Дубровке возобновлено, заявил адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы пострадавших. Граница между началом спектакля «Норд-Ост» и терактом была размыта. Через год после теракта у входа в театр на Дубровке установили монумент с надписью «В память о жертвах терроризма» и стелу, увенчанную тремя бронзовыми журавлями.
Судьбы заложников "Норд-Оста": "Племянник погиб, сестра бросилась с моста"
10 лет спустя, Прошло 10 лет со дня страшной трагедии. После теракта мы начали снова играть в «Норд-Осте», кажется, в феврале. В результате теракта погибли, по официальным данным, 130 человек (по утверждению общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека), более 700 пострадали. В результате теракта погибло 130 человек, более 700 пострадало.
«Норд-Ост»: 20 лет спустя — как живут близкие жертв теракта
Вы забираете наших на зачистках с 12 лет, мы будем держать ваших. Чтобы вы почувствовали, как это», — сказал ей главарь Абубакар. Политковская смогла договориться хотя бы о том, чтобы принести воды для измученных заложников. Абубакар от себя добавил: «И соки принеси».
Для них», — обосновал он. Ирина Хакамада В здание также зашла Ирина Хакамада. Ей террористы заявили, что готовы отпустить 50 заложников, как только к ним приедет глава администрации Чечни.
Забегая вперед, скажем, что этого не произойдет. Кобзону же удалось вывести несколько детей. Он вспоминал: «Я один прошел в фойе.
Вы знаете, это жуткая картина, когда в раздевалке все аккуратненько висит — как будто бы идет спектакль. И вдруг я смотрю — там просто тело. Женское какое-то тело лежит.
Ты кто? Поднимаю глаза — три автоматчика стоят, все в масках». К Иосифу Давыдовичу вывели трех девочек.
Ну ты же сделал жест. И хотя Владимир Путин отменил все свои важные встречи, на переговоры с террористами он так и не вышел. Начались стихийные митинги.
Родители юных заложников и просто неравнодушные люди требовали от властей действий, причем решительных, стояли с плакатами «Остановите войну, спасите людей», «Сделайте все для спасения людей». Устав ждать выполнения требований, боевики объявили, что утром 26 октября начнут убивать.
Боевики разрешают врачам забрать раненых, но взамен просят передать силовикам, что это не расстрел, а несчастный случай. После того как врачи вынесли пострадавших, террористы сгоняют всех заложников в центр зала и на первые ряды балкона. Террористы читают молитву. Заложники думают, что они собираются взорвать зал, и пишут на руках свои фамилии и возраст. По задумке было «бескровно» Тем временем руководство «Альфы» объявляет подразделению план штурма: «Пустим усыпляющий газ, который применяется при операциях во всех больницах. Подождём, все заснут, и вы войдёте. Разберётесь, где террористы, где кто. Люди поспят, через 40 минут проснутся, и всё будет нормально.
Операция должна была по задумке пройти бескровно», — вспоминает полковник «Альфы» Виталий Демидкин. Террористы нервничают. Они выходят на связь с оперативным штабом, требуют включить свет обратно, а не добившись этого, обстреливают стоящих в оцеплении бойцов внутренних войск. В полумраке заложник Сергей Будницкий замечает, как с потолка опускается газ: «Дымок, такая завитучка». Двое террористов прижимают балаклавы к носу и стреляют из автоматов по вентиляции. Штурм начинается настолько неожиданно, что НТВ по инерции продолжает прямую трансляцию. Министр печати Михаил Лесин звонит на телеканал, но ответственный за эфир Савик Шустер ныне сбежал на Украину и оттуда борется с «кровавым режимом» к телефону не подходит. Увидев, что некоторые из них падают без чувств, резервные группы спецназа в нарушение приказа врываются в здание. Просто не выдержали», — объясняет полковник «Альфы» Виталий Демидкин. Как рассказал впоследствии полковник ФСБ Демидкин: «Там в здании было столько взрывчатки, что на месте театра остался бы только котлован, а соседние дома получили разрушения».
Заложников без сознания бойцы спецназа выносят на крыльцо, чтобы они продышались на свежем воздухе.
Так, например, 26-летняя Ольга Романова была расстреляна террористами в одном из подсобных помещений. Девушка решила, что в одиночку сможет убедить боевиков отпустить людей. Ей удалось прорваться через оцепление к зданию. Попытки вернуть ее обратно провалились, и Романова дошла до дверей театрального центра.
Они оказались закрытыми. За оцеплением все выдохнули, однако Ольга нашла вход в здание с торца и оказалась внутри. Через несколько минут прозвучали выстрелы. Позже боевики вынесли ее тело. А до этого террористы расправились с полковником юстиции Константином Васильевым, который требовал, чтобы те отпустили заложников.
Переговоры 24 октября на переговоры с террористами приезжали депутат Госдумы Асламбек Аслаханов и сенатор Руслан Аушев. Но переговоры успехом не увенчались. Хакамада прибыла на переговоры с террористами, но уговорить их отпустить заложников ей не удалось. Они сказали, что принципиально их не отпустят, — говорила она в интервью телеканалу НТВ. Боевики не хотели договариваться.
Зато после того как в здание вошел певец Иосиф Кобзон, террористы отпустили вместе с ним несколько заложников. Очевидно, им польстило общение с народным любимцем. Таким образом здание покинули еще несколько детей и одна женщина. Григорий Явлинский тоже пытался выступить в роли переговорщика и попросить отпустить заложников, но тщетно. Были среди заложников те, кто пытался спастись своими силами.
Вечером 24 октября они бежали через окно, и террористам не удалось их поймать. После этого настроения внутри здания изменились. Боевики приготовились в любой момент осуществить свой план и подорвать здание. Главарь группировки Бараев обещал устроить взрыв, если начнется штурм. Была предпринята очередная попытка договориться.
Ситуация с каждой минутой осложнялась, потому что после разговора с главой ФСБ террористы вообще отказались от дальнейших переговоров. Это было непохоже на типичное поведение террористов, ведь обычно преступники выдвигали условия и пытались договориться. Однако эти люди будто пришли на смерть и решили забрать с собой еще 916 жизней. Некоторые заложники к тому моменту уже ожидали штурма. Сергей Будницкий вспоминает разговор того вечера.
Боевики заминировали зрительный зал и разместили среди зрителей женщин-смертниц с "поясами шахидов". Переговоры Более двух суток переговоры с террористами вели политики, депутаты, общественные деятели, представители Международного комитета Красного Креста и др. Позднее в тот же день в здание смог зайти руководитель отделения неотложной хирургии и травмы Центра медицины катастроф Леонид Рошаль, который передал заложникам медицинские препараты и оказал им первую помощь. В период 23-25 октября около 60 человек были выведены из здания переговорщиками или смогли убежать самостоятельно. Остальные заложники все это время находились без воды и пищи. Штурм театрального центра Рано утром 26 октября 2002 года у Театрального центра прозвучали выстрелы. В связи с угрозой взрыва здания и гибели людей президентом РФ Владимиром Путиным было принято решение о немедленном начале спецоперации по освобождению заложников силами спецподразделений ФСБ России. Штурм, в ходе которого спецслужбами был применен газ, продолжался около 40 минут. Из них пятеро были застрелены боевиками до начала штурма, остальные погибли во время проведения спецоперации, а также скончались в больницах из-за кислородного голодания, обезвоживания и дыхательных расстройств, вызванных "воздействием неидентифицированного газообразного химического вещества" по данным следствия, газ не был непосредственной причиной гибели заложников. Среди погибших были десять детей, в т.
Выжили 782 заложника, из них более 700 получили ранения различной степени тяжести. В ходе спецоперации все находившиеся в здании боевики - 21 мужчина включая Мовсара Бараева и 19 женщин - были уничтожены. Взрывотехники изъяли 15 автоматов, пистолеты, гранатомет, 25 "поясов смертников" и два мощных взрывных устройства, в каждом из которых было по 40 кг взрывчатки.
«Люди поспят и проснутся»: штурм «Норд-Оста», как это было
Они вернулись в свой «рено» и уехали в Брянскую область, в сторону границы с Украиной и Беларусью. По информации Astra, машина была куплена в январе этого года, а в феврале ее владельцу выдали лицензию для эксплуатации в качестве такси. Как писала Baza, авто остановили в районе поселка Теплого. По информации депутата Хинштейна, машину нашли в районе деревни Хацунь между селами 200 км. В ходе преследования была открыта стрельба, машина перевернулась», — пишет член Госдумы. То же было написано в ориентировках брянской полиции, опубликованных Baza.
Позже источник «112» написал , что задержанные — уроженцы других стран и имеют паспорта РФ, однако эту информацию опровергла представитель МВД Ирина Волк. Маргарита Симоньян выложила видео с допросом одного из задержанных. На нем раздетый до рубашки и трясущийся от холода мужчина лежит головой на сапоге человека в камуфляже, его держат за волосы, а потом поднимают на колени. Подозреваемый называет себя Шамсиддином и говорит, что за стрельбу по людям «помощник проповедника» в чате в телеграме пообещал ему 500 тыс. Потом главредка RT опубликовала ролик с главой террористов, тот не говорил по-русски и общался с полицией через переводчика.
Легковая машина, в такси хотели работать», — рассказал мужчина и отметил, что встретил Абдулло 10—12 дней назад. Видео допроса еще одного задержанного появилось уже ближе к вечеру. На нем мужчина в крови пытается объяснить, где выбросил автомат. Как пишет Mash, «во время погони» ему повредили ухо. Позже в сети появились кадры, как при задержании это ухо ему отрезают ножом и пытаются скормить.
Власти видят украинский след Владимир Путин выступил с обращением к россиянам. РИА «Новости» планировало трансляцию еще ночью на своем канале в Rutube, но отменило ее и объяснило это технической ошибкой. Путин назвал теракт «кровавым и варварским» и объявил 24 марта днем общенационального траура. Он подтвердил задержание 11 причастных к теракту, четверо из которых — исполнители.
Командуя очередью, они проявляли свои симпатии и антипатии.
Если время истекало, доступ в яму прекращался. И это была пытка. В пытку превращалось и само посещение этой ямы. Чтобы туда попасть, надо было вскарабкаться на стул, а затем на высокий барьер. С барьера надо было слезать задом, сначала нащупав ногами шаткий высокий табурет, а с него умудриться спуститься на какую-то подставку, на которой этот табурет стоял, и не сломать при этом ноги.
Мне это удавалось проделывать с большим трудом. Надо было преодолеть брезгливость, унижение, стыд и страх» Татьяна Жаботинская, была в зале во время теракта Раз от разу места, куда можно было безбоязненно вступить, становилось всё меньше и меньше, а соответствующие запахи — всё сильнее и сильнее. Сверху за происходящим наблюдала пара террористов с автоматами и неизвестно с чем в головах. Вместо туалетной бумаги в ход шли ноты еще недавно звучавшей музыки. Есть было нечего, да и не хотелось.
Спустя некоторое время откуда-то появились маленькие шоколадки, сок и взбитые сливки в баллончиках. Позже я узнала из интернета, что боевики притащили это из буфета. Сок бандиты кидали со сцены сидящим в первых рядах, как собакам, а шоколадки и баллончики со взбитыми сливками пустили по рядам. Понятно, что до нашего девятнадцатого ряда мало что дошло. Когда передали сливки, меня затошнило от одного их вида, а ты сделал пару впрыскиваний в рот и передал баллончик девочкам, сидевшим справа от тебя.
Эти две девочки были старшеклассницами. Их глаза с момента захвата не просыхали от слез. Ты как мог развлекал их. У одной из девчонок с собой был роман Максима Горького «Мать». Прочитав его залпом, как умел это делать, ты стал с юмором пересказывать школьницам его содержание, проводя параллель с происходящими в зале событиями.
А под конец сказал: — Не плачьте, девчонки, всё будет хорошо. Теперь я — и ваша мать, и ваш отец. Удочеряю обеих. И девчонки заулыбались! Одна из них даже пообещала, что обязательно прочтет этот роман.
Юрий Жаботинский был доктором технических наук, профессором, автором 70 изобретений, руководителем научно-производственной фирмы «Старт» Источник: книга «Комета моей судьбы» Успокаивая девочек, сам ты в благополучный конец не верил. Я это поняла, когда террористы велели звонить своим родным и знакомым, чтобы те устроили митинг на Красной площади с требованием вывести русские войска из Чечни. Свой телефон я забыла, и звонил ты. Позвонив Игорю Романову, ты передал, что требуют террористы, и попросил его позаботиться о дочери. Но ты, как будто не слыша меня, начал вызывать Олин номер.
Потом бандиты под угрозой расстрела отобрали все телефоны. Но, несмотря на нехорошее предчувствие, духом ты не пал. Когда обстановка в зале накалилась в очередной раз, я, чуть не плача, сказала: — Юрочка, прости меня, что я тебя сюда привела. Ты, не задумываясь, ответил: — Ну, что ты, Тата. Когда б еще я три дня просидел у твоей ноги?
И в этом весь ты! Они закрыли все двери. Шахидки со своей взрывчаткой, начиненной то ли шурупами, то ли металлическими шариками, распределились между сидящими в зале людьми. Одна встала прямо перед нами. Я непроизвольно прижалась к тебе.
Ты обнял меня и прошептал на ухо: — Мы с тобой прожили хорошую жизнь. Я люблю тебя. Но в голове всё-таки мелькали предательские мысли: «Наверное, мы не будем мучиться. Кругом столько взрывчатки, что пикнуть не успеем. Прямо над нами на балконе огромная бомба, такая же, как в передних рядах.
Хорошо, что разделись в машине, хоть моя норковая курточка останется Оле». Шахидки вернулись на свои места. Буквально на второй день бандиты освоили радиорубку и начали регулярно на всю громкость транслировать свои молитвы, похожие на вой. В этот момент я затыкала уши, читала про себя «Отче наш» и мысленно молила Бога, ангелов, архангела Михаила и силы небесные спасти нас. Думаю, что именно этому я обязана своим чудесным спасением.
Последняя ночь была ужасной.
Общая сумма единовременных выплат — 2,366 млн. Замечу, пострадавшим в Беслане выплатили намного больше: средний размер выплат составил порядка 1,5 млн. Их воспитывают дедушка с бабушкой. У него на иждивении были родственники, и главное — у него была большая белая зарплата. У нас же зарплаты, в основном, в конвертах, и реальную сумму не докажешь в суде. Но и то: крупный предприниматель погиб, и пенсия по утрате его как кормильца — всего 8360 рублей. Ну, что это такое?! Между тем, деньги пострадавшим нужны.
Газ, которым людей отравили, до сих пор сказывается на их здоровье. Нужны препараты, дорогое лечение. У нас на 27 октября назначено рассмотрение иска по мародерству сотрудников прокуратуры на месте трагедии. Мы выиграли это дело в кассационной инстанции, но нас не устроила сумма компенсации. Дело в том, что пострадавшим возместили только стоимость похищенных ценностей. А мы говорим о том, что были похищены деньги. Плюс требуем возместить и моральный вред. Наконец, мы ждем решение Европейского суда по правам человека. Вся переписка прошла, осталась последняя стадия — собственно, рассмотрение 64 дел в Страсбурге.
Естественно, при вынесении решения в пользу пострадавших там будут фигурировать достаточно серьезные суммы. По аналогии с чеченскими делами, связанными с терроризмом, суммы колеблются от 50 тысяч евро до 100 тысяч. Борис Надеждин, экс-депутат Государственно Думы: — Дума отказалась от проведения парламентского расследования «Норд-Оста», но мы создали общественную комиссию и провели собственное расследование по горячим следам. Результаты были направлены и в Генеральную прокуратуру, и президенту страны. Однако никаких ответов мы не получили. За то, что случилось, насколько мне известно, никто не наказан. Александр Шабалов, руководитель «Службы спасения»: — В нашей стране, по-моему, выводов никто не делает. Первое — надо рассказать правду о трагедии. Но до сих пор неизвестно, на чьей совести погибшие люди.
Андрей Солдатов, журналист: — Сразу после штурма начались абсурдные вещи. Кремль праздновал победу, потому что «Россию не поставили на колени». Террористы праздновали победу, потому что боевики забрали с собой на тот свет огромное количество жертв. Побежденными оказались родственники заложников, до сих пор так и не узнавшие, по чьей вине погибли их близкие, и не получившие достойных компенсаций, и общество, которое лишили возможности хоть как-то влиять на ситуацию. На это никто не обратил внимания. Победителей оказалось так много, что новый захват заложников был практически неизбежен. Террористам хотелось повторить успех «Норд-Оста», а Кремль после победы не попытался заняться планированием работы оперативных штабов на случай захватов. Профессионализм спецназа позволил забыть об ошибках в координации действий различных ведомств. В Беслане спецназ снова проявил профессионализм.
Более того, здесь сотрудники действовали уже просто как герои. Но жертв стало еще больше. Хроника трагедии 23 октября 21. В здание Театрального центра на Дубровке, на улице Мельникова бывший Дворец культуры Государственного подшипникового завода , врываются вооруженные люди в камуфляже. Террористы объявляют всех людей заложниками и начинают минировать здание. Становится известно, что здание театра захватил отряд чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым. По словам очевидцев, террористов около 40 человек, среди них есть женщины, все они обвешаны взрывчаткой. Первая попытка установить контакт с террористами. В здание центра проходит депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов.
Террористы без каких-либо условий отпускают 17 человек. К зданию ДК приезжают иностранные дипломаты.
Ограничение обработки персональных данных достижением конкретных, заранее определенных и законных целей. Обработка только тех персональных данных, которые отвечают заранее объявленным целям их обработки; соответствие содержания и объёма обрабатываемых персональных данных заявленным целям обработки; недопущение обработки персональных данных, не совместимой с целями сбора персональных данных, а также избыточных по отношению к заявленным целям обработки персональных данных. Фонд не собирает и не обрабатывает персональные данные, не требующиеся для достижения целей, указанных в пункте 2. Политики, не использует Персональные данные субъектов в каких-либо целях, кроме указанных. Недопущение объединения баз данных, содержащих персональные данные, обработка которых осуществляется в целях, не совместимых между собой.
Обеспечение точности, достаточности и актуальности персональных данных по отношению к целям обработки персональных данных. Фонд принимает все разумные меры по поддержке актуальности обрабатываемых персональных данных, включая без ограничения реализацию права каждого субъекта получать для ознакомления свои персональные данные и требовать от Фонда их уточнения, блокирования или уничтожения в случае, если персональные данные являются неполными, устаревшими, неточными, незаконно полученными или не являются необходимыми для заявленных выше целей обработки без объяснения причин такого требования. Хранение персональных данных в форме, позволяющей определить Субъекта персональных данных, не дольше, чем этого требуют цели обработки персональных данных, если срок хранения персональных данных не установлен законодательством, договором, стороной которого является субъект персональных данных, а также согласием субъекта персональных данных на обработку данных. Уничтожение или обезличивание персональных данных по достижении заявленных целей их обработки или в случае утраты необходимости в достижении этих целей, при невозможности устранения Фондом допущенных нарушений установленного законодательством порядка обработки персональных данных, отзыве согласия на обработку субъектом персональных данных, истечении срока обработки персональных данных, установленных согласием на обработку персональных данных, если иное не предусмотрено законодательством или договорами с субъектами персональных данных. Для целей указанных в п. Согласие дается путем активации чекбокса «Согласен с условиями политики конфиденциальности». При передаче Персональных данных Субъекта персональных данных на Сайте.
При передаче данных Субъекта персональных данных третьим лицом, третье лицо гарантирует, что предварительно получило от Субъекта персональных данных согласие на передачу данных Фонду. Персональные данные подлежат опубликованию или обязательному раскрытию в соответствии с законодательством РФ; Обработка персональных данных необходима для осуществления и выполнения возложенных законодательством на Фонд функций, полномочий и обязанностей. Для заключения договора по инициативе субъекта персональных данных и исполнения договора, стороной которого является субъект персональных данных.
Когда был последний теракт в России: сколько людей погибло в Беслане, Норд-Осте, Зимней вишне
Но, тем не менее, только 27-го, до этого всё время говорили, что погибших детей нет. Только 27-го сказали о том, что погибла Саша. О том, что погиб Сэнди, я узнала от представителей американского посольства 28-го. Практически сразу Сашу опознали.
Еще сидя в зале, она написала на руке фамилию и имя и номер телефона моей знакомой. И что касается Саши, то меня очень долго мучило, мне нужно было узнать, как она погибла. Еще первое расследование, которое организовал Немцов, там один из членов комиссии, женщина-врач, сказал, что был случай, что в полных автобусах возили людей и раздавили девочку.
И меня почему-то это зацепило. А позже я наткнулась на статью в газете о том, как в Первую градскую больницу приехал Пазик, рассчитанный на 12 мест, который был набит заложниками. Было запрессовано 32 человека, и на дне этой кучи лежала моя дочь.
Что касается Сэнди, то он попал в число тех людей, которым вообще никакая медицинская помощь не оказывалась. Сашу врачи пытались спасти. Пытались ее реанимировать.
Но несколько раз сердце останавливалось. В конце концов, они, в общем-то, не смогли ее спасти. А к Сэнди рука врача не прикасалась.
И после этого мне говорят, что они сделали всё, чтобы спасти заложников? Книгу, в которой была бы информация о каждом. Друзья мои встретили это с большим скептицизмом.
Однако нашлись те, которые поддержали. Был создан сайт, на котором собиралась информация, сначала только о самом событии и о погибших, а потом стали добавлять информацию о том, что происходит сейчас, в настоящее время. И в 2011 году эта книга была издана.
Она называется «Мы не умрем». Мы очень долго мучились с названием. Среди погибших есть Даша Фролова, 13-летняя девочка, которая на руке своей написала: «Мы не умрем, только пусть больше никогда не будет войны».
Эта фраза стала названием книги. На сайте nord-ost. Три года назад Роман рассказал о тех страшных днях в интервью изданию «Мел».
Роман Шмаков kino-teatr. Кто-то из детей участвовал в спектакле в тот день, а кто-то, в том числе и я, репетировал номер для большого концерта "Мировые мюзиклы в гостях у "Норд-Оста"". Оставив меня там, мама отправилась по своим делам, вернуться собиралась к окончанию репетиции.
Но потом у неё случилось что-то вроде предчувствия. Как мама потом рассказывала, она была дома, мыла посуду и вдруг чётко осознала — надо поехать за мной пораньше, подождать в фойе. Сорвалась, приехала на Дубровку и почти сразу случился захват — её террористы тоже завели в зал, к остальным заложникам.
Когда человек в маске ворвался и крикнул: «Все в зал! Казалось, что нас пытаются от чего-то спасти — может быть, несчастный случай в здании или авария. В зале стоял тревожный негромкий гул, люди сидели с опущенными головами и руками на затылках.
Кто-то рядом сказал, что это захват и мы теперь в заложниках. Тогда была популярна компьютерная игра Counter-Strike, в ней как раз были все эти террористы, маски, штурмы. И для меня происходящее выглядело как перенос игры в жизнь — абсолютно сюрреалистическое ощущение.
Связи с близкими не было. Вдруг кто-то сказал: «Ром, твоя мама здесь! Ей тоже потом показали, где я.
Первые двое суток мы сидели раздельно, но переглядывались и были как бы на связи. Чувство времени быстро пропало. До сих пор помню жуткие звуки, которые доносились из помещений за кулисами — разлетался потолок от выстрелов, стекло падало, а в самом зале стоял непрерывный тихий гул голосов.
На фоне всего этого ты иногда как-то отключаешься, проваливаешься в сон. Потом с огромным трудом просыпаешься, выбираешься обратно, как из глубокой-глубокой ямы. Свет начинает входить в поле твоего восприятия он был такой специфический в том зале , опять эти звуки, гул, и ты понимаешь: «Это не сон.
Я здесь, ничего не поменялось». Чувствовалось, что эти женщины в исступлении, в отчаянии и из-за этого как-то по особенному агрессивны. Они будто бы сотрясали пространство своим присутствием.
Мужики были более расслабленными, такими шакалистыми, что ли. Чувствовали себя хозяевами положения. С ними было несколько запоминающихся контактов.
Один раз я отсел на свободное место, хотел подремать, но чувствую — как-то мне некомфортно. Поворачиваю голову и вижу: прямо надо мной сидит один из террористов, у него автомат свисает вниз, и получается, что дуло смотрит практически мне в голову. Я себя преодолеваю, поворачиваюсь и говорю: «Простите, вы можете, пожалуйста, дуло как-то подвинуть или убрать, а то оно направлено прямо на меня».
И он на удивление спокойно отреагировал: «Да-да, конечно, не вопрос». За мной пришёл один из боевиков, его звали Идрис: кто здесь Рома, мол, выходи, тебя мама зовёт. Мы спускаемся с ним в партер, я иду молча, а он начинает со мной болтать: рассказывает, что видел спектакль несколько дней назад и что даже меня на сцене запомнил, понравилось, мол, как я играю.
Спрашивал, буду ли сниматься в боевиках про террористов, когда вырасту. Я старался отвечать аккуратно, типа: «Посмотрим. Всё может быть».
Когда меня привели к маме, нам дали немного времени, чтобы пообщаться. Помню, что признался ей: «Мама, прости, но у меня, скорее всего, будет тройка по биологии в четверти». Главное, чтоб мы живы остались».
Сказала, что никогда не будет больше напрягать меня из-за оценок, что это всё совсем не важно. Так мы с ней коротко повстречались, потом этот Идрис повёл меня обратно и по пути спросил, сколько нас там ребят сидит. Я сказал, что около пятнадцати, и он вдруг дал мне сок и шоколадки — «Марсы» там всякие, «Сникерсы».
Уточнил: «Точно 15 человек? Тогда он сверху ещё упаковку сладостей положил: «Бери, своим передашь». Она каким-то образом раздобыла телефон и позвонила папе, а он тогда был близок к штабу и успел сказать ей: «Скорее всего, будет штурм, бери ребёнка, будь с ним рядом».
Мовсар Бараев — главарь террористов — увидел это, отобрал у мамы телефон и сам потом говорил с моим отцом 15 или 20 минут: знаю, что папа предлагал себя вместо меня. На это террористы не пошли, но маме пересесть ко мне всё-таки разрешили. Мама была рядом, я у неё на коленях вроде бы проваливался в сон и вдруг в какой-то момент почувствовал у себя на лице мокрую тряпку.
Начал её смахивать, говорю: «Убери, убери, она мне мешает! Спецназовцы же нас выносили на руках, а на улице в ту ночь был мокрый снег, видимо, натаскали влаги на ногах в автобус, и я в этой слякоти очнулся. Открываю глаза, вижу знакомые лица, спрашиваю Андрея Субботина, одного из наших актёров: «Что происходит?
Единственное, что было сразу ясно, — что-то глобально поменялось, фоновое напряжение ушло, мы в безопасности. На ногах стоять было невозможно.
Александра Розовская. Ей в год теракта было 14 лет.
Многим его коллегам, находящимся за сценой, удалось сбежать: артисты спрятались в гримерках, заперлись, ночью спустились из окна по связанным костюмам. Марат не успел — и оказался в кресле на первых рядах. Три дня в заложниках он почти не спал, не ел и хотел лишь одного — выжить. Понимал, что если умру, мои родители этого не переживут.
Поэтому даже мыслей о смерти не было. Были люди, которые смирились с участью. Они погибли. Те, кто отчаянно сопротивлялись, выжили».
Тайны расследования теракта на Дубровке Абдрахимов — один из немногих, кто смог покинуть зал самостоятельно. За три часа до штурма он уснул на полу, лежа лицом вниз, потому не надышался газом. После выхода из здания мужчину задержали — смутила его «военная» костюмированная форма — но вскоре отпустили. В марте спектакль восстановили, но «Норд-Ост» продержался лишь два месяца — ни зрители, ни артисты не хотели возвращаться в страшное место.
Продюсер понял, что грядет нечто страшное, и вернулся на Дубровку уже после штурма. Он помогал выносить из центра пострадавших, а после этого присоединился к инициативной группе, искавшей людей. Не пропустите Александр Цекало рассказал, как пережил страшную трагедию «Норд-Оста» Поиски заняли неделю: больницы отдавали умерших в морги. Цекало пользовался своей медийностью, чтобы найти жертв теракта. Случившееся наложило на Александра отпечаток: из-за увиденного у артиста возникла психотравма. Он даже пытался заглушить гнев и ужас алкоголем, пока не связался с коучем, которая помогла научиться выплескивать негативную энергию.
Попытки помочь Алла Борисовна не комментировала события на Дубровке Екатерине Гусевой несказанно повезло: она играла в «Норд-Осте», но именно в день захвата заложников взяла выходной. Актрисе позвонил режиссер Сергей Ткачев, а когда узнал, что она дома, просто повесил трубку. Артистка поняла, что что-то случилось, услышала новости по радио и в итоге три дня простояла у здания Театрального центра вместе с родителями, чьи дети оказались внутри. Анне Политковской удалось уговорить боевиков разрешить пронести детям хотя бы воду и сок. Однако убедить террористов отпустить кого-то из заложников у журналистки, увы, не вышло. Не пропустите Поджог или пожар?
По слухам, ей удалось достать через знакомых план реконструированного здания, и она намеревалась передать его спецназу. Сама Алла Борисовна коротко отмечала лишь, что пыталась договориться об освобождении заложников. В пресс-службе арт-студии «Алла» дали больше подробностей. К памятнику жертвам теракта на Дубровке в Москве ежегодно съезжаются родственники погибших и участники событий «В момент захвата «Норд-Оста» в здании находились четыре человека, сотрудничающие с мюзиклом «Чикаго». Это концертмейстеры Татьяна Солнышкина и Ирина Оржеховская, а также автор либретто российской версии «Чикаго» Александр Карпов он, увы, погиб при штурме с супругой. Алла Борисовна как продюсер «Чикаго» не могла остаться равнодушной к судьбе сотрудников.
Целью ее визита в здание были переговоры с террористами об освобождении «чикагцев». И, конечно же, Алла Борисовна пыталась помочь детям-заложникам. Уже много лет Пугачева защищает права детей, помогает детским домам», — поясняли представители певицы. Не пропустите Пугачева сжигает мосты: 5 доказательств того, что Примадонна не вернется в Россию Примадонна была одной из последних знаменитостей, кому удалось войти в здание, однако даже ее авторитет не принес результатов: террористы никого больше не отпустили.
В 2004 году Россию потрясло две беды. Первая произошла 6 февраля в московском метро — взрыв между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая».
Последний крупный террористический акт был в 2004 году в городе Беслан, где основное количество погибших были дети. И через 20 лет — «Крокус Сити», где жертвами стали беззащитные люди. После того, как собралась основная масса учащихся, в здание ворвались 32 боевика группы Басаева. Всего погибло 334 мирных жителя, и что самое страшное, среди них 186 детей.
Теракт в Буйнакске
- Похоронила племянника, едва не потеряла сестру
- Начало трагедии
- Какие теракты на концертных площадках устраивали в России? | Аргументы и Факты
- «Нам отсюда уже не выйти». Истории выживших и погибших в «Норд-Осте»
- Теракты в Москве XXI века и их последствия
- Взрыв на рок-фестивале «Крылья» в Москве – 5 июля 2003 года
От Норд-Оста до Крокус Сити Холла. Самые громкие теракты в Московском регионе
Состав же оперативного штаба не просто засекречен — в природе не существует ни единой бумаги, доказывающей само существование этого штаба, даже приказа о его создании. Неизвестно, и кто принимал решение о применении секретного газа, и кто несёт ответственность за то, что врачей и спасателей вовремя не снабдили нужным антидотом для реанимации людей. Впрочем, с каждым годом становится все меньше и меньше желающих задавать эти вопросы. Боль о «Норд-Осте» давно уже отошла на второй-третий план, на задворки нашей памяти… Но именно рассказы выживших в этой трагедии служат нам и как грозное предупреждение — ведь зло и смерть каждую секунду могут оказаться гораздо ближе, чем мы думаем, и как неожиданное утешение, ведь даже посреди нечеловеческих условий люди были готовы к самопожертвованию и простому состраданию.
Террористы захватившие зрительный зал, в котором шла демонстрация мюзикла "Норд-Ост". Сталь: — В первую ночь спать не хотелось. Все тихо переговаривались с соседями, рассказывали, как кто попал на мюзикл: кому-то билеты подарили, кто-то вздумал пойти в последний момент.
Обсуждали шансы выжить. В первый день все сходились на семидесяти процентах, потом прогнозы становились мрачнее. Рассказывали о себе, стараясь не касаться планов на будущее, за одним исключением: кто что сделает в первую очередь, когда освободится.
В основном народ собирался пойти в церковь и проставиться шампанским. Молились, но в основном своими словами: мало кто знал до конца даже «Отче наш». Много шутили.
Шутки были, пожалуй, очень примитивными, но нам от них становилось весело. Громко никто не смеялся после того, как один боевик наорал на заржавшую группу парней. Вообще организм вёл себя очень странно.
Я засыпал минут на пятнадцать, а казалось, что спал несколько часов. Сердце билось с частотой 100—120 ударов в минуту. Сильно потел, мучила жажда.
Есть не хотелось. Спать сидя, да и просто сидеть было неудобно. Болела спина, а у некоторых, похоже, были и другие проблемы, связанные с долгим сидением.
Пересаживались на пол, снимая спинки кресел. Это помогало, но ненадолго. Вспоминая, что было самым сложным в эти дни, я бы выделил три чувства.
Во-первых, беспомощность. Я, как мне кажется, очень трезво просчитывал, что смогу сделать. Сотового у меня не было, посылать сообщения я не мог.
Любая попытка к сопротивлению была обречена. Я бы, конечно, без труда вырвал у шахидки пистолет и даже, может быть, уложил 2—3 террористов, но остальные бы прикончили меня сразу же, не дав развиться успеху. Причем это стоило бы жизни ещё нескольким заложникам.
Даже если бы мне помогли и мы обезвредили бы большую часть боевиков, что, конечно, уже совершенно невероятно, остальные успели бы привести в действие бомбы. Я понимал, что, даже пожертвовав жизнью, ничего сделать, никого спасти в такой ситуации нельзя. Это мучило больше всего.
Во-вторых, мысль, что, может быть, все мучения напрасны: вот мы сейчас здесь промучаемся от жажды и страха, а через несколько дней всё равно погибнем. Но эту мысль я успешно отогнал воспоминанием о том, что многие люди боролись за жизнь и в более безнадежных ситуациях и выживали. Наконец, ощущение полной безвыходности.
Потом это чувство даже пересилило первые два. Я понимал, что ради нас никто выводить войска из Чечни не будет — нас здесь человек семьсот, а вывод обернулся бы смертью нескольких тысяч. Значит, оставался штурм.
Но как штурмовать здание, обложенное бомбами, где через ряд сидят шахидки с пластитом, а у всех боевиков в руках гранаты? Шансов выжить не было... В первую же ночь народ начал писать записки.
В основном в ход шли программки. Ручек не хватало, но, к счастью, на нашем ряду они были. Кроме того, террористы раздали детям «сувенирные» ручки мюзикла, чтобы те могли порисовать.
Записки боевиками не возбранялись, но им они, похоже, не нравились. Маленькие дети на балконе организовали из записок целую игру, похоже, мало отличая её от действительности. У них там действовало что-то вроде «подполья», был даже свой «шифр», разумеется, элементарно просчитываемый в уме.
Но главное, что дети держались. Записки нас немного подбодряли, было чем заняться — писать самому или передавать чужие всё же веселее, чем тупо ждать своей участи. Хотя — что напишешь в таком письме?
Как подбодрить, когда всем понятно, на каком волоске от гибели мы находимся? Заложник Олег Савцов, актер детской труппы: — Когда в здание на Дубровке ворвались чеченцы, я сильно испугался за маму: она сидела внизу, в гримёрке, ждала меня с репетиции. Но бандиты так до них и не добрались — мама закрыла дверь на ключ.
Повезло, через три часа её освободили омоновцы. А я оставался с ребятами и сильно горевал о близких. По мобильнику, который мне дал Арсений, я переговаривался с папой.
Арсений и Кристина — они тоже из нашей детской труппы — погибли. Им было по 13 лет. Однажды в зал ввели пожилого окровавленного мужчину.
Чеченцы объявили, что он ищет своего сына Рому. Приказали подняться детям с таким именем. Наш маленький Ромка Шмаков встал.
Но фамилию чеченцы назвали другую. Весь зал видел, как к виску захваченного мужчины террористы приставили ствол. Его так били по голове, что хлынула кровь.
Потом его увели куда-то. Мне говорили, что чеченцы его расстреляли. А Ромка наш с перепугу стал заикаться.
Я тогда подумал: детство кончилось… Никакое это не кино. В жизни всё страшнее. Одна из числа освобожденных заложниц Марина Школьникова покидает зал.
Она передала требования террористов. Они нас, а мы их поддерживали морально. Ребята их с балкона подкармливали — кидали вниз конфеты.
Мы не скучали, развлекали друг друга как могли. Некоторые, самые маленькие, плакали. Когда начался штурм, у всех было одно чувство: скорее бы всё кончилось и домой.
Устали невероятно. Штурма ждали и хотели его. Страшного было много.
Я видел, например, мужчин с окровавленными затылками. Мне потом сказали, что особо ретивых били прикладами. Наш балетмейстер, маленькая и хрупкая женщина, по каким-то причинам не заснула, когда пустили газ.
Начался штурм, она подняла голову и поняла, что пора выбираться на улицу. Она пыталась всех будить. Но они только храпели в ответ.
Тогда она стала спускаться по верёвке вниз на одной руке. В другой она держала сумочку, в которой был паспорт. Мне рассказывали: она меня растолкала, и я, видимо, надышавшись газа, одурел и пошёл куда глаза глядят.
На выходе омоновец сказал: «Иди, парень, садись в машину». Я и сел в ближайший микроавтобус. Через 20 минут в салон заглянул милиционер с автоматом и испугался — он принял меня за террориста.
Надо сказать, чекисты точно просчитали траекторию дальнейшего движения террористов. В самом деле, где еще встретят и приветят «исламских террористов», как не в пославшем их вражеском стане? Теперь с задержанными работают следователи. И, думается, несмотря на хорошо продуманную и выполненную конспирацию преступного предприятия, кое-что проливающее свет на его механику выяснить все-таки удастся.
Комбинация действительно была задумана, без преувеличения, дьявольская. Мало того что она преследовала информационный эффект, до чего так падки в киевском «Квартале 95», так еще вражду между конфессиями внутри России была надежда посеять. Вот если взглянуть на происходящее под таким углом, тогда, вероятно, по-иному прозвучат предупреждения двухнедельной давности о возможных терактах в Москве. Их выдали в первой декаде марта своим гражданам посольства США и Британии.
И тут же выяснится, почему столь тщательно спланированная и организованная операция не была приведена в действие, скажем, в ходе президентских выборов в России, а была отложена на неделю. Cui prodest? Это из тех вопросов, что приводят к ответам. Задавшись им в нашем случае, можно увидеть причинную связь случившегося вчера вечером побоища с событиями в ходе СВО: с произведенным Россией накануне ночным ударом по энергетической инфраструктуре Киева.
Ударом беспрецедентным, выведшим из строя такой энергетический гигант, как Днепрогэс. Понятно, что без международного резонанса такое событие остаться не могло. Причем оценка военных возможностей киевского режима оказалась бы далеко не в пользу последнего. Вот и было принято решение провести давно задуманную операцию.
Военный ее смысл — здесь можно согласиться с тем же Подоляком — был более чем ничтожен. А вот созданная вчерашним терактом информационная волна смогла погасить ту, что создали российские удары. Однако на конечный результат этих ударов не повлияла. Да и не в силах была повлиять.
С отличием окончила Чеченский госуниверситет по специальности «Экономика». Овдовела, воспитывала маленького ребенка. Вторым гражданским мужем Асет за несколько месяцев до теракта стал лидер одной из бандитских группировок Тимур Канташев. По некоторым данным, она сама входила в бандгруппу, возглавляемую братьями Ганиевыми.
Перед отъездом из дома Асет сказала близким, что ей нужно в Ростов на лечение - якобы у нее диагностировали сложную опухоль груди. Джабраилов Салгир Исаевич, 26 лет Кто использовал паспорт на данное имя - не установлено. Дугаева Мадина Мовсаровна, 24 года 19. Курбанова Райман Райнан Хасановна, 38 лет Совместно с тремя другими террористками из списка приезжала весной и летом 2002 года в Москву, чтобы осмотреть будущее место теракта.
Мутаева Мугаева Малижа Малика Даудовна, 31 год Во время правления Джохара Дудаева первый президент самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия - в России признана террористической организацией служила в женском «батальоне сопротивления» в звании капитана. Мусаев Ибрагим Адланович, 25 лет Кто использовал паспорт на данное имя - не установлено. Саидов Артур Ийсаевич, 17 лет Несмотря на юный возраст, являлся активный участником группировки Бараева. Тагиров Леча Гапурович, 48 лет 24.
Татаев Усман Алаудинович, 23 года Помогал Эльмурзаеву найти три машины для подготовки к теракту, а накануне атаки оформил их на себе по доверенности. Хаджиева Айман Вагетовна, 28 лет 27. Хаджиева Коку Коки Вагетовна, 26 лет Сестры совместно с двумя другими террористками из списка приезжала весной и летом 2002 года в Москву, чтобы осмотреть будущее место теракта. Хаджиева Марьям Бувайсаровна, 22 года 29.
Хамзатов Турпала Турпал Камиевич, 24 года Кто использовал паспорт на данное имя - не установлено. Хасханов Расул Абдуллаевич, 24 года Помощник Эльмурзаева с криминальным прошлым - незаконно жил в Москве, избил человека, нанеся ему тяжкие телесные повреждения, пытался обокрасть магазин одежды. Хасханов Асланбек Лемаевич, 28 лет 32. Хусаинов Расул Расча Сайдаминович, 25 лет 33.
Хусейнова Хусенова Лиана Мусаевна, 22 года Вышла замуж за ваххабита, уехала с ним из станицы Наруской в Грозный и практически перестала общаться с родственниками, поэтому деталей последних лет ее жизни нет. Шидаев Магомед Абуязидович, 27 лет; 35.
Боевики требовали вывести российские войска из Чечни. И чтобы российские власти четко услышали их требование, террористы решили захватить здание с большим количеством людей. Они ходили по концертным залам и театрам с камерами, снимали проходы и систему охраны. В итоге выбор пал на Театральный центр на Дубровке — он находился недалеко от центра Москвы, у него вместительный зал и мало производственных помещений. Вечером 23 октября три микроавтобуса с боевиками подъехали ко входу в театр. Вскоре начались выстрелы.
О захвате заложников вся страна узнала уже через несколько часов: федеральные каналы вышли с экстренными выпусками с места событий. Журналистам удалось даже поймать несколько человек — тех немногих, кто успел сбежать из театра в первые минуты захвата. А съемочную группу НТВ и вовсе пустили внутрь театра. Террористы хотели, чтобы их сняли — им нужно было рассказать о своих требованиях, показать смертниц и заложников. Основная группа террористов заняла концертный зал, другие стали проверять остальные помещения театра. Они находили людей и сгоняли их к зрителям — всего в заложниках оказались 912 человек. Террористки-смертницы усаживались между зрителями, демонстрируя свои пояса, начиненные взрывчаткой. В это время другие боевики расставляли по залу бомбы.
Террористы предупредили, что за каждого убитого или раненого из своих они будут расстреливать по десять человек, а после этого отобрали у всех мобильные телефоны. В начале захвата один из зрителей успел дозвониться в Службу спасения. Распечатка этого разговора сохранилась в библиотеке мемориала погибших в «Норд-Осте».