Перейти в ДзенСледите за нашими новостями в удобном формате. Его нашла дочь: известный писатель Марк Харитонов умер в Москве. Скончался писатель Юз Алешковский Тело нашла медсестра: умерла звезда «Глухаря» Елена Корнилова Панин признался, что Андрей Харитонов «проявлял знаки внимания» к нему – Звезды «Мне брезгливо»: писатель Прилепин о возвращении Пугачевой и Галкина в Россию. Перейти в ДзенСледите за нашими новостями в удобном формате. В Москве на 87-м году жизни скончался известный писатель, обладатель премии "Русский Букер" Марк Харитонов.
Тело нашла дочь: в Москве скончался писатель Марк Харитонов
Марк Сергеевич Харитонов. 1937, прозаик, эссеист, поэт, переводчик. В 1992 году стал первым лауреатом русской Букеровской премии (за роман «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича»), в 1997-м удостоен французской премии за лучшую эссеистическую книгу года. На 87-м году ушел из жизни советский и российский писатель, эссеист, поэт и переводчик Марк Харитонов. Об авторе | Марк Сергеевич Харитонов родился в 1937 г. Прозаик, эссеист, поэт, переводчик, многолетний автор «Знамени». Марк Харитонов — писатель, эссеист, поэт, переводчик.
Харитонов Марк Сергеевич
Литератор ушел из жизни у себя дома в возрасте 86 лет, передает телеграм-канал SHOT. Его бездыханное тело нашла в квартире дочь. Предварительной причиной кончины Харитонова названа острая сердечно-сосудистая недостаточность.
В нашей памяти, в своих книгах, в своих стихах. Вы читайте", - сообщил он. Причина смерти не уточняется.
Элитную в смысле — высококультурную». В 90-е, наконец, широкое признание. Почти без событий, почти без диалогов. Проза Харитонова, говорит, Кама Гинкас, та, которую можно «пробовать на вкус», вместе с автором смаковать каждое слово. Гинкас прозу даже такую сложную, как у Достоевского, ставил не единожды. Но «театральный ключ» к Харитонову пока не подобрал Из юбилейной статьи на сайте tvkultura.
Но вряд ли это может иметь отношение ко мне. Сказано без всяких сомнений. Сразу вспоминается, конечно, знаменитый академик-атомщик Юлий Борисович Харитон. Мой младший брат, работавший в оборонном «ящике», встречался с ним по служебным делам, жаль, не спросил, не к общим ли мы восходим предкам, и к каким. В семье существовало убеждение, что они с моим отцом двоюродные или троюродные братья. Мой дед оставался в местечке, но были в нашем роду другие, которые, разбогатев, получали право жить в столицах, с бедными родственниками не знались. Дети одного из дедовых братьев, купца первой гильдии, стали крупными деятелями революции, впоследствии были репрессированы. Одного, Бориса Лазаревича, я узнал после реабилитации, его стараниями мы получили как-то на лето дачу в поселке старых большевиков. Он отсидел 15 лет, как и его брат Гриша. Муж его сестры, тоже видный большевик, был расстрелян. Сама она сумела ареста избежать, до 1955 г скрывалась под чужой фамилией, сын ее воспитывался у чужих людей. Потом, знаю, он стал видным математиком, уехал в Израиль... До меня дошли только обрывки воспоминаний об исчезнувшем мире времен моего деда и моих родителей. Целая своеобразная цивилизация — я могу домыслить ее черты, ее воздух по рассказам Шолом-Алейхема и Зингера. Мир тесной духоты и вкусных запахов, мир зеленых шагаловских евреев, где пасли коров, учили Тору и помогали беднякам, зажигали по праздникам свечи, где щуплый мальчишка — мой отец — капал свечным воском на бороду ребе, вздремнувшего в хедере за столом. Эта цивилизация погибла в концлагерях и газовых камерах, эти местечки стерты с лица земли — я сам никогда их не видел, лишь ловлю последние долетевшие до меня отголоски той жизни. Вот, скажем, такой папин рассказ. Дедушка много лет кормил у себя по субботам бедняка, слепого портного; это была своего рода привилегия. Но однажды этого бедняка переманил к себе сосед. Дедушка очень обиделся. Собрались старые евреи рассудить их. В местечке были две синагоги: большая, для почтенной публики, и маленькая, для менее почтенной. Соседа наказали, определив ему ходить в маленькую синагогу. После этого они с дедушкой перестали разговаривать. Начальник местной милиции — большой тогда человек — узнал, что два почтенных еврея не разговаривают, и посадил обоих в тюрьму. За что? Потом объясню. Женам велели принести еду. Посидели,-посидели, но долго вместе не помолчишь — поневоле стали опять разговаривать. Теперь этот тип отношений практически исчез — я застал остатки. Помню, например, как к нашему дому в Лосинке пришел освобожденный по амнистии 1953 года — просто узнал, где здесь живут евреи, и зашел попросить вещей ли, денег ли на дорогу; конечно, его и покормили. То был обычай доброты, не спрашивающей о подробностях — традиция, помогавшая соплеменникам выжить среди всех бед и погромов. Будучи местечковым юристом, дед не спешил выписывать метрики своим детям, он сам потом по надобности оформлял им паспорта, и даты рождения ставил задним числом, по весьма смутной памяти, а то и вовсе произвольно. Иногда они спорили с бабушкой: «Когда родился Лева? Помнишь, нам как раз принесли шалахмонес? Память бывает неточна, приходится поправлять — «Ой, чтоб мне горя не знать, это была Дора! Он сам оказался на два года младше своего паспортного возраста. Подгонять возраст в метриках приходилось, например, потому, что обычай не позволял выдавать замуж младших дочерей раньше старших, а жизнь порой заставляла. Однажды дед сказал свахе: «Нужно выдать замуж Дору, мою дочь. Она хромая, но пока она не выйдет, другим приходится ждать». Сваха нашла жениха, согласившегося взять Дору «за глаза», не глядя. Но он потребовал в приданое сто золотых пятирублевок — почему-то сумма была названа именно в таком исчислении. Дедушка обещал. Конечно, у него таких денег не водилось, но он знал, что делает. Когда сваха потребовала показать деньги, дед ответил с достоинством: «Будет жених, будут и деньги». Сестер помоложе и покрасивее удалили из дома — чтобы жених попутно не загляделся на них и не переметнулся; выдать замуж хромоножку — вот была задача. На окнах бумажные занавески. Младшим детям в том числе папе дали в руки книги, чтобы приезжие видели, в какую попали образованную семью. И у невесты в руках была книга. Правда, папа уверял, что она держала ее вверх ногами — не столько от растерянности, сколько потому, что не умела читать. Жених, впрочем, вряд ли был грамотней, он этого не заметил. Больше того, он не заметил, что его невеста хрома — она при нем не вставала, во всяком случае, не ходила. Так что после свадьбы это оказалось для него сюрпризом. Увы, не единственным. Что до денег, то к приезду жениха дедушка одолжил сто золотых пятирублевок у богатого соседа, на два часа. Мать жениха первым же делом вспомнила о деньгах, потребовала показать. Бабушка принесла деньги, небрежно высыпала в большую тарелку. Женщины стали считать. Считали долго. До десяти они знали твердо, но дальше сбивались, приходилось пересчитывать заново. А дедушка на них и не смотрит — как бы даже высокомерно. Наконец, досчитали все-таки до ста. И та унесла деньги, только не в другую комнату, а прямо к соседу. Между тем разбили, как положено, тарелку, скрепили договор — назад пути не было. Когда сыграли свадьбу, мать жениха напомнила про деньги. Все-таки не зря он читал Библию — последователь Лавана, которому надо было пристроить не только красавицу Рахиль, но и старшую Лию. Так и получил Миша Дору без копейки, но с хромотой. Однако всю жизнь она ему повторяла: «Что бы ты без меня делал? Ты пропал бы без меня». И убедила его в этом. Из-за этой Доры, между прочим, я и родился в России. Перед Первой мировой войной дед отвез старшего сына в Америку, а сам вернулся, чтобы перевезти остальную семью. Всех готовы были пустить, и только Доре иммиграционные власти отказали — из-за ее хромоты — в праве на въезд. А оставить ее одну дедушка не захотел. Это обстоятельство позволило моему отцу встретиться с мамой. Про то, что у меня в Америке есть или были дядя и двоюродные братья или сестры, я узнал совсем недавно. В 20-е годы они еще писали, потом связь с ними стала опасна. Попытки папы разыскать их через Красный крест оказались безуспешны. Сейчас в Америке живет моя средняя дочь с двумя сыновьями, моими внуками, я попросил ее навести справки. Пока никого найти не удалось. Какие у них теперь имена? С отцовской стороны у меня было семь дядей и тетей. Во всяком случае, стольких я знаю. Имена, конечно, переделаны из еврейских О восьмом, американском, дяде я только слышал. Девятым ребенком был мой отец. А всего у бабушки с дедушкой было двенадцать детей. Трое умерли в детстве. Большинство из них никакого образования не получили — но своим детям высшее образование дали почти все: почтение к образованности у нас в крови. От детских лет у меня много по тем временам фотографий.
Харитонов Марк
И достоверность возникающего понимания одновременно определяет реальный ход жизни. Воображение открывает подлинную реальность — если оно доброкачественно, произвольная фантазия может обернуться подменой, поражением, бедой. Так новая мифология, историческая, национальная, порождает кровавые столкновения.
Ему было 86 лет. По данным SHOT, тело литератора в его квартире обнаружила его 45-летняя дочь накануне рано утром. Предварительная причина смерти — острая сердечно-сосудистая недостаточность.
Книга хоть и написано что выпущена в 2001 году, но судя по библиографическому справочнику в конце видно, что использовалась литература с 1903 по 1981 гг. С советской тщательностью и качественностью, бережно переданы крупицы легенд, мифов и сказаний народов центральной азии охватывая огромную территорию от Эльбруса до Фудзиямы.
Целая своеобразная цивилизация — я могу домыслить ее черты, ее воздух по рассказам Шолом-Алейхема и Зингера. Мир тесной духоты и вкусных запахов, мир зеленых шагаловских евреев, где пасли коров, учили Тору и помогали беднякам, зажигали по праздникам свечи, где щуплый мальчишка — мой отец — капал свечным воском на бороду ребе, вздремнувшего в хедере за столом. Эта цивилизация погибла в концлагерях и газовых камерах, эти местечки стерты с лица земли — я сам никогда их не видел, лишь ловлю последние долетевшие до меня отголоски той жизни.
Вот, скажем, такой папин рассказ. Дедушка много лет кормил у себя по субботам бедняка, слепого портного; это была своего рода привилегия. Но однажды этого бедняка переманил к себе сосед. Дедушка очень обиделся. Собрались старые евреи рассудить их. В местечке были две синагоги: большая, для почтенной публики, и маленькая, для менее почтенной. Соседа наказали, определив ему ходить в маленькую синагогу. После этого они с дедушкой перестали разговаривать. Начальник местной милиции — большой тогда человек — узнал, что два почтенных еврея не разговаривают, и посадил обоих в тюрьму. За что?
Потом объясню. Женам велели принести еду. Посидели,-посидели, но долго вместе не помолчишь — поневоле стали опять разговаривать. Теперь этот тип отношений практически исчез — я застал остатки. Помню, например, как к нашему дому в Лосинке пришел освобожденный по амнистии 1953 года — просто узнал, где здесь живут евреи, и зашел попросить вещей ли, денег ли на дорогу; конечно, его и покормили. То был обычай доброты, не спрашивающей о подробностях — традиция, помогавшая соплеменникам выжить среди всех бед и погромов. Будучи местечковым юристом, дед не спешил выписывать метрики своим детям, он сам потом по надобности оформлял им паспорта, и даты рождения ставил задним числом, по весьма смутной памяти, а то и вовсе произвольно. Иногда они спорили с бабушкой: «Когда родился Лева? Помнишь, нам как раз принесли шалахмонес? Память бывает неточна, приходится поправлять — «Ой, чтоб мне горя не знать, это была Дора!
Он сам оказался на два года младше своего паспортного возраста. Подгонять возраст в метриках приходилось, например, потому, что обычай не позволял выдавать замуж младших дочерей раньше старших, а жизнь порой заставляла. Однажды дед сказал свахе: «Нужно выдать замуж Дору, мою дочь. Она хромая, но пока она не выйдет, другим приходится ждать». Сваха нашла жениха, согласившегося взять Дору «за глаза», не глядя. Но он потребовал в приданое сто золотых пятирублевок — почему-то сумма была названа именно в таком исчислении. Дедушка обещал. Конечно, у него таких денег не водилось, но он знал, что делает. Когда сваха потребовала показать деньги, дед ответил с достоинством: «Будет жених, будут и деньги». Сестер помоложе и покрасивее удалили из дома — чтобы жених попутно не загляделся на них и не переметнулся; выдать замуж хромоножку — вот была задача.
На окнах бумажные занавески. Младшим детям в том числе папе дали в руки книги, чтобы приезжие видели, в какую попали образованную семью. И у невесты в руках была книга. Правда, папа уверял, что она держала ее вверх ногами — не столько от растерянности, сколько потому, что не умела читать. Жених, впрочем, вряд ли был грамотней, он этого не заметил. Больше того, он не заметил, что его невеста хрома — она при нем не вставала, во всяком случае, не ходила. Так что после свадьбы это оказалось для него сюрпризом. Увы, не единственным. Что до денег, то к приезду жениха дедушка одолжил сто золотых пятирублевок у богатого соседа, на два часа. Мать жениха первым же делом вспомнила о деньгах, потребовала показать.
Бабушка принесла деньги, небрежно высыпала в большую тарелку. Женщины стали считать. Считали долго. До десяти они знали твердо, но дальше сбивались, приходилось пересчитывать заново. А дедушка на них и не смотрит — как бы даже высокомерно. Наконец, досчитали все-таки до ста. И та унесла деньги, только не в другую комнату, а прямо к соседу. Между тем разбили, как положено, тарелку, скрепили договор — назад пути не было. Когда сыграли свадьбу, мать жениха напомнила про деньги. Все-таки не зря он читал Библию — последователь Лавана, которому надо было пристроить не только красавицу Рахиль, но и старшую Лию.
Так и получил Миша Дору без копейки, но с хромотой. Однако всю жизнь она ему повторяла: «Что бы ты без меня делал? Ты пропал бы без меня». И убедила его в этом. Из-за этой Доры, между прочим, я и родился в России. Перед Первой мировой войной дед отвез старшего сына в Америку, а сам вернулся, чтобы перевезти остальную семью. Всех готовы были пустить, и только Доре иммиграционные власти отказали — из-за ее хромоты — в праве на въезд. А оставить ее одну дедушка не захотел. Это обстоятельство позволило моему отцу встретиться с мамой. Про то, что у меня в Америке есть или были дядя и двоюродные братья или сестры, я узнал совсем недавно.
В 20-е годы они еще писали, потом связь с ними стала опасна. Попытки папы разыскать их через Красный крест оказались безуспешны. Сейчас в Америке живет моя средняя дочь с двумя сыновьями, моими внуками, я попросил ее навести справки. Пока никого найти не удалось. Какие у них теперь имена? С отцовской стороны у меня было семь дядей и тетей. Во всяком случае, стольких я знаю. Имена, конечно, переделаны из еврейских О восьмом, американском, дяде я только слышал. Девятым ребенком был мой отец. А всего у бабушки с дедушкой было двенадцать детей.
Трое умерли в детстве. Большинство из них никакого образования не получили — но своим детям высшее образование дали почти все: почтение к образованности у нас в крови. От детских лет у меня много по тем временам фотографий. Объясняется это просто: сразу два папиных родственника работали фотографами. Дядя Лева-большой муж папиной сестры и дядя Лева-маленький папин брат. Первый был фотограф умелый и богатый, второй едва сводил концы с концами и потом ушел продавцом в магазин. А женщины были по большей части домохозяйками. Лишь когда прижимала нужда, кто-то устраивался на время работать. Детство я провел среди них — хлопотливых, добрых, малообразованных, чадолюбивых, мастериц вкусно готовить. Они съезжались на семейные праздники, неумелыми голосами пробовали петь непонятные мне еврейские песни.
Чем дальше, тем больше я удалялся от них. Я не сумел написать с подлинно родственным юмором об этих простоватых и добрых людях. С возрастом усиливалось чувство, что у меня с ними мало общего. И лишь со временем я стал думать: так ли мало? Может, эта доброта и хлопотливость, это желание вкусно накормить и умение вкусно приготовить, это чадолюбие, гостеприимство, эта семейственность — наложили на мое подсознание отпечаток больший, чем сам я готов осознать? Волосы моих дочерей, волосы моей мамы, наследственная красота древней расы.
В Москве скончался известный писатель Марк Харитонов
Марк Харитонов. Писатель, эссеист, поэт, переводчик. Из-под пера Марка Харитонова вышли десять повестей, семь романов, четыре сборника рассказов, шесть сборников эссе и два сборника стихов. В Москве найден мёртвым писатель Марк Харитонов. Перейти в ДзенСледите за нашими новостями в удобном формате.
Please wait while your request is being verified...
31 августа – 85 лет со дня рождения Марка Сергеевича Харитонова, советского и русского писателя, эссеиста, поэта и переводчика. Его нашла дочь: известный писатель Марк Харитонов умер в Москве. Марк Сергеевич Харитонов родился в 1937 году в Житомире. Писатель и обладатель премии «Русский Букер» Марк Харитонов скончался в Москве в возрасте 86 лет. На 87-м году жизни скончался российский писатель, переводчик, обладатель премии «Русский Букер» Марк Харитонов. Из-под пера Марка Харитонова вышли десять повестей, семь романов, четыре сборника рассказов, шесть сборников эссе и два сборника стихов.
Умер писатель и переводчик Марк Харитонов
Прозу писал с 1963 года, в печати дебютировал как прозаик повестью «День в феврале». Первая книга сборник повестей с таким же названием вышла в 1988. Марк Харитонов — первый лауреат премии «Русский Букер», которая была присуждена 9 октября 1992 за роман «Линия судьбы, или Сундучок Милашевича». Это произведение было создано автором еще в 1985 году, но опубликовано гораздо позже, первоначально в сокращенном журнальном варианте. Роман «Линия судьбы, или Сундучок Милашевича» — часть трилогии «Провинциальная философия».
Я пытаюсь через свою жизнь понять, уловить, почувствовать что-то более общезначимое. Только до сих пор делал это другими, непрямыми способами». В его допечатную — «догутенбергову» пору Марк Харитонов зарабатывал на жизнь переводами. Как поэт Харитонов мало на кого похож. Тем более не похож он на поэтов, столь много для него значащих. Его верлибры отчасти напомнят знатокам современной русской поэзии разве что стихи пишущего на русском чуваша Айги — мировой знаменитости. Тут дело вкуса, и речь вовсе не о том, кто на кого похож. В его стихах ощущается сильное влияние философии ХХ века, ассоциации с кинематографическими находками интереснейших режиссеров Антониони, Феллини, Вендерса. Можно лишь догадываться, основываясь на множестве воспоминаний, что, например, стихотворение «Любопытный» — вероятно, об Эйнштейне, а какие-то строки стихотворения «Глаз художника» навеяны творениями Шагала.
На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации ". Полный перечень лиц и организаций, находящихся под судебным запретом в России, можно найти на сайте Минюста РФ.
В 1992 году он был удостоен первой Российской Букеровской премии за роман "Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Произведения Харитонова проза и эссеистика были переведены на многие языки.