Новости образ иуды в романе мастер и маргарита

Если в библейском образе Иуды превалирует малодушие, то в романе, на первое место выходит алчность.

Иуда из Кириафа в романе «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова

Он становится символом протеста и неприятия языка власти. Важно отметить, что Иуда играет роль двойственного персонажа в романе. Он не только предатель, но и тот, кто раскается в своих поступках и покончил с собой. Это может быть интерпретировано как символический акт раскаяния и возможность сломать цикл насилия и предательства в обществе. Роль Иуды в романе «Мастер и Маргарита» подчеркивает важность свободы мысли и индивидуальности в советском обществе, а также вызывает критику существующего порядка и идеологии. Иуда становится постоянным напоминанием о том, что жизнь и судьбы людей невозможно полностью контролировать и подчинять собственным амбициям. Иуда: инструмент дьявола и исполнитель его воли В романе «Мастер и Маргарита» Иуда изображается как один из ключевых персонажей, играющий важную роль в планах дьявола Воланда. Имея в своем распоряжении могущественные способности, Иуда выполняет исполнителя воли дьявола, которому необходимо доказать человечеству существование сил зла и вернуть веру. Первое ключевое событие, связанное с Иудой, — это его встреча с Понтием Пилатом. Дьявол Воланд предвидит, что Иуда будет встречен Пилатом в Ницце, и использует его встречу для того, чтобы показать ему свою мощь и убедить его в своем божественном происхождении.

Иуда становится инструментом Воланда и фактически предает Иисуса Христа, что приводит к его распятию. Другое важное событие, связанное с Иудой, — это его самоубийство после распятия Иисуса Христа.

Наиболее дискуссионным в романе является образ Иешуа Га- Ноцри. С одной стороны, для всех очевидно, что он стал художест- венным воплощением Иисуса Христа, с другой стороны, многие учёные спорят о том, можно ли поставить знак тождества между исто- рической личностью Христа и образом, созданным М. Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита». Большинство исследователей рома- на «Мастер и Маргарита» считают, что Иешуа сочетает в себе исто- рические, этические, философские, психологические черты человека- праведника, но не Спасителя [1, с. Более того, некоторые из них склонны утверждать, что Иешуа М.

Булгакова не подчиняется христианским догмам и правилам поведения [9; 10; 11; 7]. Основополагающей в осмыслении этого образа является проб- лема человеческой сущности Христа, выходящая далеко за пределы романа М. Она остается не только предметом богослов- ских споров, но и камнем преткновения в восприятии произведений искусства, демонстрирующих телесность Христа. Комментируя образ Иешуа, И. Виноградов акцентирует в нем человеческое, земное на- чало. По его словам, Иешуа у Булгакова — это изображение хрис- тианской легенды, которое является правдивее, чем в Евангелиях. Исследователь считает, что Бог, то есть человек, который побывал на земле, однозначно должен быть обыкновенным представителем человечества, о котором ничего неизвестно, в частности и то, что он — Сын Божий [3, с.

По-видимому, ответ на этот вопрос является определяющим в понимании идейной направленности романа, поскольку именно «человечность» образа Иешуа Га-Ноцри становится точкой отсчета в поисках других доказательств отступления М. Булгакова от библей- ского текста. В ходе сопоставления образа Иешуа с историческим прототипом обнаруживаются расхождения с первоисточником, касающиеся имени, возраста, происхождения, внешности, числа последователей, учения и проповеди, спора об Истине, Распятия и Воскресения Христовых, человеческой и божественной сущности Христа. Мы полагаем, что указанные позиции вполне соответствуют библейским свидетельствам о Христе и их функциональность в ро- мане актуализирует сакральный смысл Святого Письма. По нашему мнению, М. Булгаков останавливает свой выбор на древнееврейском имени Иешуа Га-Ноцри, чтобы подчеркнуть исторические корни обра- за Иешуа и выразить сакральный смысл имени «Иешуа» с др. Употребление варианта имени «Га-Ноцри», этимологически связанного со словами «нецер» др.

Историческую подоплеку имеет выбор М. Булгаковым возраста героя как человека «лет двадцати семи» [2, c. Речь идет о рас- хождениях в библейской хронологии, связанных с пересмотром ле- тоисчисления Рождества Христова, основанного Дионисием Малым. В современной библеистике существует предположение, что отсчет нашей эры имеет неточность с разницей примерно в четыре года [8]. Вероятно, М. Булгаков берет во внимание научную гипотезу, связанную с исторической личностью Христа, и указывает пример- ный возраст Иешуа Га-Ноцри. Вполне оправданно, на наш взгляд, М.

Булгаков уходит от исто- рических сведений о происхождении Христа, представляя Иешуа не сыном Марии и Иосифа Лк. Таким образом подчёркивается сакральный смысл библейской идеи Завета. Согласно ветхозаветной Книге Бы- тия, избранный народ, родившийся от Авраама, будет свидетельст- вовать всему миру о существовании Единого Бога Быт. Будучи потомком Авраама, появившем- ся на свет в родном городе своего предка царя Давида Мф. И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и бра- тья Мои « Мк. Поэтому Евангелие от Иоанна, акцентиру- ющее внимание на божественной сущности Христа, не содержит Его родословной Ин. Комментаторы романа видят отступление от Библии в порт- ретной характеристике Иешуа.

Созданный М. Булгаковым образ противоречит традиционным представлениям о внешности Христа, сложившимся в иконописной традиции, поскольку в романе Иешуа присутствует исключительно после его ареста и представлен в весьма неприглядном виде. Изображая Иешуа грязным, немощным и обезображенным пытками, М. Булгаков даёт представление о Мессии, которое восходит к ветхозаветным пророчествам, свиде- тельствующим о Спасителе, как об умалишенном и отвергнутом людьми: «Нет в Нем ни вида, ни величия, и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был пре- зрен и умален перед людьми, муж скорбей, изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что не ставили Его» Ис. Нравственный смысл учения Иешуа Га-Ноцри чаще всего стано- вится предметом исследования булгаковедов, считающих, что в романе М. Булгакова он сведён к утверждению «Все люди добрые«.

По мнению многих, Иешуа не проповедует библейские истины, но как гуманист подчёркивает в человеке доброе начало. В этом ключе трактуется разговор об истине между Иешуа и Пилатом — один из важнейших теологических споров, имеющих библейскую основу. В Библии на вопрос Пилата «что есть истина? В сло- вах Иешуа: «Истина в том, что у тебя болит голова» [2, c. Многими комментаторами романа эта сцена истолковывается, как отступле- ние от канонического текста Библии, свидетельствующее о религиоз- ных сомнениях писателя. Это противоречит ключевому признанию Иешуа по поводу судьбы Иерусалимского Храма. Согласно Библии, слова Христа о разрушении Храма лжесвидетели восприняли бук- вально Мф.

В ответ на обвинения Пилата Иешуа открывает сакральный смысл этих пророчеств в соответствии с Благой Вестью Христа: «… рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины» [2, c. Можно согласиться с тем, что Иешуа в романе не проповедует библейские истины, но только в том смысле, что он вообще не про- поведует. В то время как Евангелия изобилуют проповедями Христа об Истине, благовествующими о Спасении, в романе Иешуа не гово- рит «решительно ничего» из того, что было записано Левием Матвеем. В соответствии с евангельским пророчеством Христа о превратном понимании Его учения, появлении «лжехристов и лжепророков» Мф. Утверждение Иешуа веры в единого Бога: «Бог один, в него верю я» [2, c. Эти заповеди, по свидетельствам Евангелистов, Иисус называет самыми важными: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сие есть первая и наибольшая заповедь.

Вторая же подобная ей: «возлюби ближнего своего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь Закон и Пророки» Мф. Особого внимания заслуживает изображение в романе крест- ного хода и распятия. Сопоставляя сюжет романа с первоисточни- ком, некоторые исследователи склонны утверждать, что Иешуа не проходит крестный путь, поскольку троих осуждённых доставляют к месту казни на повозке [9]. Однако натуралистические подробности описания Иешуа свидетельствуют о том, что его «крестные муки» начались еще по пути на Лысую Гору: первый час Иешуа охватыва- ли обмороки, «а затем он впал в забытье…» [2, c. В эпизоде распятия писатель акцентирует внимание на телесных деталях, тем самым подчеркивая невероятные физические страдания Иешуа: «Мухи и слепни облепили Иешуа, так что лицо его исчезло под чер- ной шевелящейся массой. В паху, и на животе, и под мышками си- дели жирные слепни и сосали желтое обнаженное тело» [2, c.

Обращая внимание на то, что Иешуа не говорит одному из разбойни- ков, как Иисус: «Нынче же будешь со мною в раю» Лк. Булгакова не обещает Спасения души. Мы не можем согласиться с этим мнением, поскольку Дисмас не раскаивается в своих грехах, наоборот, упре- кает Иешуа в несправедливом отношении к нему. В отличие от библейского изложения событий, где казнь Иисуса совершают римские воины, выполняющие приказ, Булгаков откро- венно называет тех, кто распинает Иешуа, палачами, а исполнение приговора — убийством. В Библии сказано, что легионер вонзает ко- пьё в Тело умершего Христа, чтобы убедиться в этом Ин. В романе один из палачей, подошедших к столбу, касается копьём живого Иешуа: «Тело с выпятившимися ребрами вздрогнуло» [2, c. Булгаков подчёркнуто натуралистично описывает кон- чину Иешуа вследствие удара копьём: «кровь побежала по его жи- воту, нижняя челюсть судорожно дрогнула, и голова его повисла» [2, c.

Тем самым он акцентирует внимание не на радости Вос- кресения Христова, воплощённой в иконописном Лике Спасителя, а на крестных муках, которые Ему предстояло пройти ради Спасения человечества. Очевидно, писатель стремился максимально прибли- зиться к исторической правде о Страданиях Христа. Именно поэтому в библейских главах романа воспроизводится только история Страстей Христовых. Этот художественный приём использует и современный амери- канский режиссёр Мэл Гибсон в художественном фильме «Страсти Христовы», где изображает сцены пыток и казни Христа с натуралис- тическими подробностями. После выхода фильма представители церкви подвергли режиссёрский замысел М. Гибсона жёсткой кри- тике. По той же причине, как нам кажется, многие исследователи романа не могут принять образ Иешуа Га-Ноцри как художествен- ное воплощение Христа.

История Пилата, которую в романе пишет Мастер, в конечном итоге оказывается историей о любви Бога к человеку. Во имя этой любви Иешуа умирает на кресте, в послед- нюю минуту упоминая приговорившего его «игемона», подобно тому, как Иисус молился о тех, кто пригвождал Его к кресту Лк. Изобразив Иешуа Га-Ноцри человеком с земными характерис- тиками, М.

Он работает в меняльной лавке в городе Ершалаим: "... Очень красив... Горбоносый красавец, принарядившийся для великого праздника...

Обгоняя молодого красавца... Иуда приглашает Иешуа к себе в гости: "...

Svetlana Kuznetsova [151K] Вплоть до 13-й главы Мастер, чьим именем назван роман, действительно, не появляется "на сцене". Зато прекрасно описано Булгаковым литературное общество Москвы 30-х годов, а точнее -- прохвосты, жулики от литературы и просто бездари. Я думаю, такая долгая пауза предшествует появлению главного героя именно для того, чтобы читатель смог в полной мере оценить обстановку времени, понять, насколько отличается настоящий мастер от примазавшихся к творчеству.

Заглавный персонаж -- по-настоящему талантливый человек, но это легче всего понять на фоне остальных литераторов, которых на самом деле волнует что угодно -- квартиры, материальные блага, слава, -- только не творчество и не правда.

Предпосылки и появление Иуды

• Главные герои «Мастер и Маргарита» характеристика персонажей романа Булгакова списком
• Иуда в романе Мастер и Маргарита Булгакова образ и характеристика
• Образ Иуды в романе "Мастер и Маргарита" | Минималочка | Дзен
• Образ Иуды в романе мастера и Маргариты, чем отличается от библейского и Иуды искариота

Например, упоминание Пилатом в диалоге с Иешуа, что Иуда во время беседы с Га-Ноцри «светильники зажег», связано с рассказом Э. Ренана о канонах иудейского судопроизводства: «... Когда кого-нибудь обвиняют в «соблазне», к нему подсылают двух свидетелей, которых прячут за перегородкой, стараются зазвать подсудимого в смежную комнату, откуда оба свидетеля могли бы расслышать его, не будучи им замечены. Около него зажигают две свечи, чтобы точно установить, что свидетели его видят». Цитатный образ Иуды из Кириафа Иуда — молодой человек родом из города Кириаф. Он работает в меняльной лавке в городе Ершалаим: «... Он работает в меняльной лавке у одного из своих родственников... У него есть одна страсть, прокуратор. Очень красив...

Горбоносый красавец, принарядившийся для великого праздника... Обгоняя молодого красавца... Иуда приглашает Иешуа к себе в гости: «... Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил...

Позднее игемон платит перстнем, который шеф жандармерии оставляет себе, а его киношный аналог швыряет со ступенек. Голос чекиста. И если бы перстень нашли, бортковский Афраний угодил бы в неловкое положение оскорбителя своего начальника игемона.

Зачем так «благородно» рисковать мастеру темных дел? Нелогично для чекиста всех времен и народов. Но где Иуда взял деньги? И почему назвал именно 30 тетрадрахм? Потому что легенда этого требует, а то вы не знаете, как делаются легенды, потом становящиеся «истиной». Достаточно произнести слово «30 сребреников», а остальное нарастит молва. Что касается получения денег, Иуда мог их взять: а в своем доме для покупок, ведь его ждали на трапезе родные, во дворец же он мог войти ради какого-то обряда; б во дворе, раз уж не во дворце, Каифы.

В аллюзивном и символическом плане тетрадрахмы Иуды — те же доллары Босого. И тому и другому валюта без пользы, ибо в цене сугубо внутренние деньги: для Босого — рубли, для Иуды — шекели, сребреники. Вкладывая в уста героев слово «тетрадрахмы», Булгаков сигнализировал: внимание, это обманка, фальшивка, пустышка. Что понятно посвященному. И тогда, раз доллары и последующие видения Босого — иллюзия, фикция, наваждение, то тетрадрахмы и измена Иуды — если не галлюцинация, то клевета. Откуда такие сведения, что Иуда мог получить только шекели? Не знаю, как насчет «мог», но должен был хотеть как правоверный иудей.

Повторяю, сребреники — внутренняя валюта, которая имела хождение среди евреев. Остальные монеты тратились на внешнем рынке, отдавались в казну императора, отсюда и знаменитое: «Кесарю кесарево». А вот тайный агент Рима, равно как и космополит-авантюрист, вполне мог удовольствоваться любой иной валютой, годной для других провинций империи. Из всего сказанного становится понятен скептицизм Пилата: 30 тетрадрахм — это, в самом деле, «мало» за настоящее предательство. И это сомнение сильно колеблет версию Афрания, но игемона устраивает и она. Шаткая конструкция, но, как говорится, за неимением лучшего. Еще один контраст: одухотворенно прекрасное лицо убитого Иуды, аккуратно зашнурованные сандалии.

Человек все делал обстоятельно, без уколов совести. Зато узнающий о его казни Пилат не может застегнуть обувь! Может, и эти детали Булгаков выписал машинально, без умысла? Вполне возможно, Иуда ведь большой щеголь. Вам мне больше нечего сказать. Так может быть, Пилат, говоря о пошлой казни, переживал и за другую казнь? Нестерпимая пошлость казни — в трусости Пилата, в том, что он открыто не защитил первого, а пошел на комбинации при помощи второго, а в итоге погубил двоих невинных.

И вот еще важная деталь: в минуту убийства Иуды сад «гремел» соловьиным пением. К слову, соловей, в отличие от ласточки, не самая добрая птаха книги. Тут показан выпад против «силовых» соловьев — органов правопорядка. Наконец, чего стоит финальный посвист Кота и Коровьева?! По силе разрушений сравним разве что с Соловушкой-разбойником. Вы пыжились изо всех сил реабилитировать книжного Иуду. Но с реальным такой финт не удастся.

Отчего ж? Апокрифический Иуда — персона хорошо и убедительно разработанная, как в плане теологии, так и историографически. И тогда Каиафа сказал: Если ты укажешь дорогу и подкупишь человека, о котором говоришь, чтобы схватить Иисуса в тайном месте, то мы дадим тебе сотню Серебреников на подкуп. И Анания сказал: Хорошо. А потом он пошел в Вифанию, нашел двенадцать учеников в доме Симона и, отозвав Иуду в сторону, сказал: 24. Если ты хочешь получить для себя некоторую сумму денег, слушай меня: 25. Первосвященник и другие правители Иерусалима хотят говорить с Иисусом, когда он будет один, чтобы им узнать его свидетельства.

И если он докажет, что он Христос, то они встанут за него. Если же ты укажешь дорогу туда, где будет твой учитель этой ночью, чтобы они могли послать священника говорить с ним наедине, священники дадут тебе тридцать Серебреников. И Иуда рассудил сам с собой: Воистину это может быть хорошо, если Господь будет свидетельствовать священникам, когда он совсем один. А если священники захотели бы ему вреда, он властен исчезать и уходить, как он делал это раньше, а тридцать Серебреников - хорошая сумма. И он сказал Анании: Я покажу дорогу, а поцелуем дам знать, который Господь. Доулинг «Евангелие эпохи Водолея». Англичанин Лоренс Гарднер выводит исторического Иуду из высокородных вождей националистов.

В книге «Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа» он утверждает, что Иуда был выдающимся представителем книжников. Иуда отличался академической ученостью, он возглавил восточную ветвь рода Манассия и являлся одновременно Военным правителем Кумрана. Римляне наградили его кличкой Сикарий, что значит "головорез" или "наемный убийца" - от латинского "сика" — кривой кинжал убийц. А уже знакомые нам Бейджент, Ли и Линкольн в книге «Мессианское наследие» почти 20 лет назад подметили такую особенность: «в Евангелии от Иоанна Иуда характеризуется как сын Симона. Между тем в синоптических Евангелиях его постоянное имя — Иуда Искариот. На протяжении многих веков комментаторы Нового Завета, под влиянием греческой традиции, утверждали, что Иуда Искариот означает «Иуда из Кериота». Но, как убедительно доказал профессор Манчестерского университета С.

В связи! Сегодня Ватикан сотрясают страсти - уже на уровне источников оспаривается Четвероевангелие, публикуется Евангелие от Иуды, в котором доказывается, что Иуда принял на себя ужасный удел по приказу Иисуса. Удел якобы предателя! И чего ради? Иными словами, бог стал человеком полностью, но стал человеком вплоть до его низости, вплоть до мерзости и бездны. Чтобы спасти нас, он мог избрать любую судьбу из тех, кто плетут сложную нить истории; он мог стать Александром, Пифагором, Рюриком или Иисусом; он избрал самую презренную судьбу — он стал Иудой. Чур тебя!

Переадресовываю Борхесу: «Три версии предательства Иуды». Или вы будете упорствовать и гноить самых изобретательных и энергичных? Вы про Борхеса или про Чубайса с Бурбулисом и Кохом? Одной серой мазаны. То, что выдает себя в наши дни за новое в искусстве и науке, в действительности есть не что иное, как искусственное и потому в самом корне нездоровое воскрешение старого, аффектированное повторение бывшего. Это то же самое, что интермеццо в театре, которым занимают толпу во время антрактов, пока сцена пуста. Получается, Богу был нужен Иуда, чтобы обречь Иешуа на распятие своим предательством, а Иисус никак не должен был от распятия отказаться, иначе не состоялась бы его миссия.

И здесь возникает страшный вопрос: кто все это задумал??? А что, по другому нельзя было? И разве, вообще-то говоря, была гарантия, что в такой путь искупления кто-то поверит? Не слишком ли малые гарантии для столь больших ставок? Эта сатанинская ахинея нарочно запущена католиками, чтобы снять вину с евреев, пополнив ими новую паству, чтоб заменить существующую церковь на новую… Мачо. Любо, батюшка! Церковь — на новую, а культ усыхающего на кресте Иисуса - на культ той же Марии, собравшей животворную кровь мудрых сионских царей.

А ведь лет за 50 до этого выходил роман на тот же сюжет, и что тогда поднялось против автора? И кто поднял? Отцы в рясах и сутанах. Книга — «Христа распинают вновь». Автор — Никос Казандзакис. Год издания — 1950-й. Международная премия Мира 1956.

Так что не одни тернии. Второе дыхание роман обрел после фильма «Последнее искушение Христа» Мартина Скорсезе. Это, это десятилетиями длящийся греховный, с перепадами, зондаж, мониторинг градуса опущения паствы: проглотит не проглотит? Проглотит, - можно внедрять культ хоть и сатаны! Кто же их, интересно, выкатывает? Пикировка перестает быть конструктивной. Надо уважать устои религии, уважать священников.

Согласен: надо уважать устои, но не котурны. Надо уважать религию, честную, допускающую спор на равных, но не инквизиторские аргументы. Можно уважать священников умных, но не упрямых фантиков. А кто все те, кто били автора романа об Иуде 50 лет назад? Били лишь за допуск того, что сейчас открыто обсуждается! И кто поднимает на пики сегодняшних историков, смеющих усомниться, всего лишь усомниться? Да ВЫ!

ВЫ ведь те же, кровавые ревнители эпохи крещения. ВЫ - инквизиторы Торквемады, нетерпимые поджигатели библиотек, «свято-простые» факельщики Яна Гуса, коварные иезуиты Лойолы. ВЫ убивали и калечили именем Бога. Вы продолжаете, если не убивать, то калечить именем Бога - всегда именем Бога. Но калечите модифицировано и модернизировано. ВЫ калечите души, тем самым, уводя в сторону необратимой мутации саму идею Бога, ибо дурной селекционер скривит и обезобразит самую прекрасную лозу. ВЫ - те же.

За что ж ВАС уважать? ВЫ сильны, когда сворой на одного, который потому уже - еретик. ВАС уже надо бояться. Не бояться. Когда их боятся, они наливаются огнем и серой. Их надо выводить на чистую воду, разоблачать, изгонять из храмов, чтобы не мутили душу. Но чу!

Надо соблюдать меру, ведя бой только с догматиками-фанатиками от христианства, которые ничем, впрочем, не отличаются от отморозков любой конфессии. А вот с искренними, чистыми, бескорыстными, боговдохновенными монахами, старцами, священниками нужно находить консенсус. Подлинно божьих людей видно сразу, они не орут, не трясутся в истерике, не гвоздят, не костерят и не казнят, как заправские костоломы и бывшие партийные идеологи. Вы загрузили наш версификатор нестандартной информацией. Надеемся, к концу передачи он порадует всех своей версией событий вокруг Голгофы. Но прения вокруг фигуры одной из жертв величайшей легенды затянулись. Не пора ли перейти к самому важному лицу цивилизации за последние 20 веков?

Кем был Иешуа для Булгакова? Исторически статус вероучителя формируется и определяется его учениками и биографами. Выдающиеся продолжатели и талантливые евангелисты, зачастую, играют в истории роль никак не меньшую, чем сам основоположник учения. Свое авторское отношение к Иешуа Булгаков недвусмысленно экстраполирует через полупародийный образ Левия. Предваряю возражения: мастер и Бездомный — поздние трансляторы древних событий. Левий же - единственный из персонажей Ершалаимского ряда, которому доверена роль ученика и евангелиста. Он справедливо подчеркивает, что в романе "Мастер и Маргарита" и близко нету того смирения, которое литературоведы приписывают Булгакову.

Более того, Левию-биографу в романе позволили полностью увидеть казнь издали для удостоверения правды и написания. Ибо он не ученик. Он верит в злого бога — собственных демонов. Он трусит, что украл нож для перерезания веревок. А Сын Бога никогда не врал. Булгаков не видел в Иешуа, а, возможно, и в Иисусе того, кого в нем видите вы. Это его право.

Всего лишь. У Булгакова был крайне узкий круг источников о личности Христа. И само имя Иешуа Га-ноцри Учителю присвоено неправомерно. Для писателя, для создателя художественного произведения у него был вполне приличный круг — порядка ста сочинений! Каждое имя исторического героя было продумано с позиций исторической достоверности. И уж тем более не с бухты-барахты взято имя Иешуа Га-ноцри. В булгаковском архиве сохранились выписки из книги немецкого философа Артура Древса 1865-1935 "Миф о Христе", переведенной на русский в 1924 г.

Правда, в другой своей работе, "Отрицание историчности Иисуса в прошлом и настоящем", появившейся на русском в 1930 г. Древе отдавал предпочтение иной этимологии слова "нацер" еще один вариант - "ноцер" - "страж", "пастух", присоединяясь к мнению британского историка библии Уильяма Смита 1846-1894 о том, что еще до нашей эры среди евреев существовала секта назореев, или назарян, почитавших культового бога Иисуса Иошуа, Иешуа "га-ноцри", то есть "Иисуса-хранителя". В архиве писателя сохранились и выписки из книги английского историка и богослова епископа Фридерика В. Фаррара "Жизнь Иисуса Христа" 1873. Если Древе и другие историки мифологической школы стремились доказать, что прозвище Иисуса Назарей Га-Ноцри не носит географического характера и никак не связано с городом Назаретом, который, по их мнению, еще не существовал в евангельские времена, то Фаррар, один из наиболее видных адептов исторической школы, отстаивал традиционную этимологию. Я бы вообще вывел за скобки обсуждение того неприглядного внешнего облика, который был придан бродячему философу, а по умолчанию — Христу. Удивительная вещь, до чего быстро забываются Данко и Прометеи.

И во, посмотрите, уже верховенствуют Савлы, объявившие себя Павлами, торжествуют новомодные толкователи, поменявшие партийные корки на рясы и кресты. Дольче падре, спланируйте с эмпиреев! Это ведь сейчас о Христе ни-ни… даже косого взгляда и, тем более, худого намека о его внешности. Во времена воинствующего атеизма, вы уж будьте объективны, всё было иначе. Не надо сбрасывать со счетов, что для 1930-х булгаковский портрет Иешуа выглядел не пародией, а, наоборот, шедевром духовной апологетики, а поступок Булгакова был образцом художнической отваги. Вы вспомните сами, каким откровением стал Иешуа еще 40 лет назад для воспитанников школы марксизма-ленинизма, когда общественное отношение к церкви можно было выразить фразой Бендера: «почем опиум для народа»? И даже в 1980-е прочтение Булгакова и, главное, его Иешуа - это же был великий шаг вперед в реабилитации образа Спасителя.

Как же быстро забываем мы заслуги смелого человека. Теперь-то смелы и продвинуты все поголовно, а опередивший всех на 70 лет Булгаков, конечно же, устарел перед скороспелой паствой. Воистину, набожное безверие лучше верующего безбожия. А по поводу непрезентабельной внешности… Для вас тут кто авторитет: художник Крамской или Ге, а может быть, Иванов с его явлением Мессии? Кстати, о Мессии мы еще поговорим в фокусе историзма. Или вам не известно, что у Булгакова о внешности пророка собрана коллекция мнений авторитетнейших деятелей. Вот штрихи к портрету Сына Отца из разных источников.

Фаррар: «Церковь первых веков христианства то есть самая современная Иисусу … принимала за идеал Исаино изображение пораженного и униженного страдальца или восторженное описание Давидом презренного и поносимого людьми человека» Исх. Иустин Философ: «Без красоты, без славы, без чести». Ориген: «Тело Его было мало, худо сложено и неблагообразно». Тертуллиан: «Его тело не имело человеческой красоты, тем менее небесного великолепия». А философ II в. Цельс «сделал предание о простоте и неблагообразии Христа основанием для отрицания Его божественного происхождения». На кресте Иешуа вообще страшен до неузнаваемости.

Кстати, в ранних редакциях Булгаков более подробно описывал разбойничьи черты висящего на кресте. Вряд ли это было случайностью. Например, такой вот отрывок: «Центурион позвал: - Га-Ноцри! Иешуа шевельнулся, втянул в себя воздух и наклонил голову, прижав подбородок к груди. Лицо центуриона было у его живота. Хриплым разбойничьим голосом, со страхом и любопытством, спросил Иешуа центуриона: - Неужели мало мучили меня? Ты зачем подошел?

Бородатый же центурион сказал ему: - Пей. И Иешуа сказал: - Да, да, попить. Он прильнул потрескавшимися вспухшими губами к насыщенной губке и, жадно всхлипывая, стал сосать ее. В ту же минуту щелки увеличились, показались немного глаза. И глаза эти стали свежеть с каждым мгновением. И в эту минуту центурион, ловко сбросив губку, молвил страстным шепотом: - Славь великодушного игемона, - нежно кольнул Иешуа в бок, куда-то под мышку левой стороны. Осипший голос с левого креста сказал: - Сволочь.

Любимцы завелись у Понтия? Центурион с достоинством ответил: - Молчи. Не полагается на кресте говорить. Иешуа же вымолвил, обвисая на растянутых сухожилиях: - Спасибо, Пилат... Я же говорил, что ты добр... Глаза его стали мутнеть. В этот миг с левого креста послышалось: - Эй, товарищ!

А, Иешуа! Ты человек большой. За что ж такая несправедливость? Ты бандит, и я бандит... Упроси центуриона, чтоб и мне хоть голени-то перебили... И мне сладко умереть... Эх, не услышит...

Но Иешуа еще не умер. Он развел веки, голову повернул в сторону просящего: - Скорее проси, - хрипло сказал он, - и за другого, а иначе не сделаю... Проситель метнулся, сколько позволяли гвозди, и вскричал: - Да! И его! Не забудь! Тут Иешуа совсем разлепил глаза, и левый бандит увидел в них свет. Потерпи, сейчас оба пойдете за мною, - молвил Иисус...

Кровь из прободенного бока вдруг перестала течь, сознание в нем быстро стало угасать. Черная туча начала застилать мозг Черная туча начала застилать и окрестности Ершалаима. Она шла с востока, и молнии уже кроили ее, в ней погромыхивали, а на западе еще пылал костер и видно было с высоты, как маленькая черная лошадь мчит из Ершалаима к Черепу и скачет на ней второй адъютант. Левый распятый увидал его и испустил победный, ликующий крик - Иешуа! Но Иешуа уже не мог ему ответить. И был, достоуважаемый Иван Николаевич, час восьмой».

От проводника же Федоров узнал, что недавно здесь был зарезан инок Пафнутий. Писатель утверждает, что, узнав об убийстве Пафнутия, тут же повторил про себя всю историю Иисуса, пришедшую ему на память в этот момент.

Об Иуде же Федоров отозвался следующим образом: «Нельзя измерить величие божественной жертвы, но мучительная дрожь охватывает при мысли о том, что за ней и перед ней — предательство. Оно издевается над ее бесплодностью, звоном сребреников оно отвечает на молитву, четками которой служат кровавые капли пота. Оно сторожит на каждом шагу подвиг и предательскими ударами ножа подсекает его корни. Удавился Иуда, но за ним стояли первосвященники. Сила предательства в них. И на смену одного сломавшегося клинка всегда явится другой, чтобы поразить из темноты героя». Вероятно, не без влияния очерка Федорова Булгаков сделал местом убийства И. Гефсиманский сад.

В романе его поражает из темноты предательский клинок убийцы. Понтий Пилат убийством предателя не только не может искупить свой грех, но и не в состоянии вырвать корни заговора. Члены Синедриона в конце концов добиваются отставки прокуратора, и в «Мастере и Маргарите» Пилат предчувствует такой исход. Внимание Булгакова, несомненно, привлекли и слова Федорова о том, что «в продолжение двух тысячелетий на землю эту упали ливни крови: кости сваливались, как хворост, и дикие бури-войны бушевали во время Христа. Иерусалим разрушался и возникал много раз, но в Гефсиманском саду растут те же сизые маслины, те же красные цикламены качаются среди камней, как огненные бабочки. И люди остались те же». У Булгакова первые капли крови, которые пролились в Гефсиманском саду после гибели Иешуа Га-Ноцри, — это капли крови И. Данному месту у Федорова созвучны и слова Левия Матвея Понтию Пилату о том, что «крови еще будет», а также заключение Воланда на сеансе черной магии в Театре Варьете о том, что со времен Иисуса Христа люди мало изменились.

Эпилог «Мастера и Маргариты» созвучен воображаемому вознесению Христа в очерке Федорова: «Туча и луна придают еще более очарования тому, что я вижу, угадываю, почти постигаю. Шире раздалось серебристо-голубое пространство между землею и тучами; бесконечно длинной полосой, изломанной со стороны неба и земли, сияет оно и как бы течет, как светлая река. Слева, под этой рекой света, еще более яркое пространство, которое все фосфорится и блещет, точно зеркало луны, где она отражается из-за туч». В эпилоге «Мастера и Маргариты» в сне Ивана Бездомного бывший поэт, ставший профессором истории, видит вознесшегося Иешуа, мирно беседующего с Пилатом. При этом «лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося и обросшего бородой человека» — Мастера. Эти двое утешают бывшего поэта, после чего «луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки света прямо на Ивана, она разбрызгивает свет во все стороны, в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимается выше, затопляет постель.

Вот тогда и спит Иван Николаевич со счастливым лицом». Гефсиманский сад из места вознесения Христа у Булгакова превратился в место убийства И. Автор «Мастера и Маргариты» контаминировал рассуждения Федорова об Иуде и его же рассказ о двух разбойниках в Гефсиманском саду и убийстве там инока Пафнутия. Еще в 1924 г. Она очень напоминает сцену убийства И. В «Мастере и Маргарите» «за спиной у Иуды взлетел нож, как молния, и ударил влюбленного под лопатку. Иуду швырнуло вперед, и руки со скрюченными пальцами он выбросил в воздух. Передний человек поймал Иуду на свой нож и по рукоять всадил его в сердце Иуды.

Тело его так сильно ударилось о землю, что она загудела». Когда Афраний докладывает Пилату об убийстве И. На вопрос прокуратора: « — Так что он, конечно, не встанет? Но ранее он не встанет! Обоих убивают искусным ударом ножа в сердце, громовое «ура» эфиопов по случаю гибели Рики-Тики превращается в «Мастере и Маргарите» в гул, который издает земля при падении И. Одинаковым образом разбито на две части последнее слово, которое произносят жертвы, причем Рики-Тики оканчивает его уже на том свете перед престолом всевышнего. Пародийное убийство в фельетоне превращается в эпическое убийство И. Нож убийцы взлетает над И.

Так поражает молния, так поражает финский нож! Здесь он обладает многими чертами Иисуса Христа, отмеченными в книге Ф. Фаррара, в том числе деталями костюма: белым «кефи» наголовным платком , голубым плащом, «таллифом». Английский историк полагал, что «мы можем с благоговейным убеждением веровать, что в теле, заключавшем в себе превечное Божество и бесконечную святость, не могло быть ничего низкого или отталкивающего, а напротив, было «нечто небесное», как говорит блаженный Иероним. Всякая истинная красота есть только «таинство доброты», и совесть столь непорочная, дух столь полный гармонии, жизнь столь великая и благородная не могли не выражаться во внешности, не могли не отражаться в лице Сына человеческого. На красоту Его внешности мы нигде не находим ни малейшего указания. Фаррар в глубине души верил, что Христос «не мог быть в своей внешности без личного величия пророка и первосвященника», хотя и отвергал позднейшие апокрифические описания внешности Иисуса как слишком уж идеальные, благостные и неземные: «Никифор, приводя описание, данное Иоанном Дамаскиным в восьмом столетии, говорит, что Иисус похож был на Деву Марию, что Он был красив и поразительно высок ростом, с светлыми и несколько вьющимися волосами, которых никогда не касалась рука Его Матери, имел темные брови, овальное лицо с бледным и смугловатым оттенком, светлые глаза, несколько сутуловатый стан, и взгляд, в котором выражались терпение, благородство и мудрость». Еще менее достоверным выглядел портрет Христа в письме некоего фантастического «председателя народа иерусалимского» Лентула римскому сенату: «Он имеет волнистые волосы, скорее даже кудрявые, винного цвета, которые лоснятся при спадении на плечи и разделяются посредине головы по обычаю назореев.

Чело Его чисто и ровно, а лицо Его без всяких пятен и морщин, но рдеет нежным румянцем. Его нос и рот безукоризненной красоты, Он имеет окладистую бороду того же самого орехового цвета, как и волосы, не длинную, но раздвоенную. Глаза у Него голубые и очень светлые». Британский епископ надеялся, что эти описания «заключают в себе хотя бы слабый отголосок предания, сохранившегося от времен Иринея, Папия и апостола Иоанна». Читайте также: Образ и характеристика Аннушки в романе Мастер и Маргарита Булгакова Булгаков полностью отверг свидетельства о внешней, телесной красоте Иисуса. Ею в романе наделен предатель — И. Автор «Мастера и Маргариты» намеренно одел Иуду в голубой таллиф и белый кефи. Согласно символике цветов, приводимой в книге Л.

Флоренского «Столп и утверждение Истины», белый цвет «знаменует невинность, радость или простоту», а голубой — «небесное созерцание». Некоторые важные детали, связанные с сюжетной линией И. Например, упоминание Пилатом в диалоге с Иешуа, что И. Ренана о канонах иудейского судопроизводства: «.. Когда кого-нибудь обвиняют в «соблазне», к нему подсылают двух свидетелей, которых прячут за перегородкой, стараются зазвать подсудимого в смежную комнату, откуда оба свидетеля могли бы расслышать его, не будучи им замечены. Около него зажигают две свечи, чтобы точно установить, что свидетели его видят». Поэтому после слов о том, что «человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть», уже содержащих состав преступления, Га-Ноцри тут же арестовывают прятавшиеся в помещении стражники. Булгаковская энциклопедия.

Иуда из Кириафа. Тема ножа 6. Тема ножа Прокуратор использует нож Левия как предлог для знакомства: «Я призвал тебя, чтобы ты показал мне нож, который был у тебя» с. О том, что бродяга был вооружен, Пилат узнал от Афрания: «Он сказал, что он не уйдет, даже если его начнут убивать, и даже предлагал для этой цели хлебный нож, который был с ним» с. В общем, понятно, откуда Пилату известно, что этим ножом можно резать не только хлеб. Желание прокуратора было выполнено, нож Левия оказался у Марка Крысобоя. Кто-кто, а уж всеведущий Пилат совершенно точно знал, зачем Левию нож, хотя тот солгал Пилату, что украл его, «чтобы веревки перерезать» с. У Левия было два объекта убийства: любимый учитель и ненавистный Иуда.

И прокуратор буквально обезоружил Левия: его солдаты не дали Левию зарезать Иешуа, его поспешные действия предотвратили смерть Иуды от руки Левия. И поскольку оба человека, приговоренные к смерти Пилатом, могли погибнуть от ножа Левия Матвея, потенциально ученик Иешуа становится в один ряд с исполнителями воли Понтия Пилата. Различие мотивировок не скрывает единства цели — убийства. Пилат опередил Левия, но совершенные Левием мысленные убийства Иешуа и Иуды и приказы Пилата касательно этих двоих объединяют бывшего сборщика податей с пятым прокуратором Иудеи. Однако никаких вещественных связей с прокуратором Левий не желает.

Этот контраст помогает подчеркнуть различия в их мировоззрениях и действиях. Иуда в романе изображен как эгоистичный и предательский человек, который не верит в истинность учения Иисуса и оказывается готовым предать своего учителя ради личных интересов. Он жаждет славы и мирского познания, в то время как Иисус проповедует любовь и духовное пробуждение.

В отличие от Иуды, Иисус в романе представлен как фигура мудрого и просветленного учителя, который провозглашает идеалы духовности и справедливости. Он исполняет чудеса и призывает к изменению сознания и преображению мира. Он предпочитает скромность и молчание, не стремясь к материальному обогащению и славе. Контраст между Иудой и Иисусом является одной из главных тем в романе. Он подчеркивает различия между истинным духовным пути и эгоистичными, корыстными действиями. Иуда становится символом предательства и лицемерия, в то время как Иисус олицетворяет идеалы любви, сострадания и правды. Иуда: эгоистичный, предательский, стремящийся к славе и материальному обогащению Иисус: мудрый, просветленный, стремящийся к духовному пробуждению Использование контраста между Иудой и Иисусом помогает подчеркнуть главные темы романа, включая нравственность, предательство и сущность истинной веры. Этот контраст также помогает читателю лучше понять характеры и мотивы главных персонажей и их влияние на сюжет романа.

Иуда и его роль в судьбе Мастера и Маргариты Персонаж Иуда в романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова играет важную роль в развитии сюжета и судьбе главных героев. Взаимодействие Иуды с Мастером и Маргаритой становится ключевым моментом, который влияет на дальнейшее развитие сюжета и их личную жизнь. Иуда выступает в качестве предателя в отношении Мастера, который является автором неоконченного романа о Иешуа Га-Ноцри. Его предательство и продажа Мастера полиции послужили началом цепочки событий, приведших к его аресту и патологоанатомической экспертизе. Иуда становится одним из символов темы предательства и измены, а его поступки фокусируют внимание на теме моральной ответственности и справедливости. Однако, в дальнейшем, Иуда является ключевым помощником и инструментом Черной Магии, работающей под руководством Воланда. Иуда помогает в организации магического представления в театре и играет важную роль в процессе манипуляции судьбой главных героев. Его участие в сюжете подчеркивает сложную взаимосвязь между добром и злом, а также вопросы справедливости и морали в проводимых Воландом испытаниях.

Мастер и Маргарита

Иуду швырнуло вперед, и руки со скрюченными пальцами он выбросил в воздух. Передний человек поймал Иуду на свой нож и по рукоять всадил его в сердце Иуды. Тело его так сильно ударилось о землю, что она загудела». Когда Афраний докладывает Пилату об убийстве И. На вопрос прокуратора: « — Так что он, конечно, не встанет? Но ранее он не встанет! Обоих убивают искусным ударом ножа в сердце, громовое «ура» эфиопов по случаю гибели Рики-Тики превращается в «Мастере и Маргарите» в гул, который издает земля при падении И. Одинаковым образом разбито на две части последнее слово, которое произносят жертвы, причем Рики-Тики оканчивает его уже на том свете перед престолом всевышнего. Пародийное убийство в фельетоне превращается в эпическое убийство И. Нож убийцы взлетает над И. Так поражает молния, так поражает финский нож!

Здесь он обладает многими чертами Иисуса Христа, отмеченными в книге Ф. Фаррара, в том числе деталями костюма: белым «кефи» наголовным платком , голубым плащом, «таллифом». Английский историк полагал, что «мы можем с благоговейным убеждением веровать, что в теле, заключавшем в себе превечное Божество и бесконечную святость, не могло быть ничего низкого или отталкивающего, а напротив, было «нечто небесное», как говорит блаженный Иероним. Всякая истинная красота есть только «таинство доброты», и совесть столь непорочная, дух столь полный гармонии, жизнь столь великая и благородная не могли не выражаться во внешности, не могли не отражаться в лице Сына человеческого. На красоту Его внешности мы нигде не находим ни малейшего указания. Фаррар в глубине души верил, что Христос «не мог быть в своей внешности без личного величия пророка и первосвященника», хотя и отвергал позднейшие апокрифические описания внешности Иисуса как слишком уж идеальные, благостные и неземные: «Никифор, приводя описание, данное Иоанном Дамаскиным в восьмом столетии, говорит, что Иисус похож был на Деву Марию, что Он был красив и поразительно высок ростом, с светлыми и несколько вьющимися волосами, которых никогда не касалась рука Его Матери, имел темные брови, овальное лицо с бледным и смугловатым оттенком, светлые глаза, несколько сутуловатый стан, и взгляд, в котором выражались терпение, благородство и мудрость». Еще менее достоверным выглядел портрет Христа в письме некоего фантастического «председателя народа иерусалимского» Лентула римскому сенату: «Он имеет волнистые волосы, скорее даже кудрявые, винного цвета, которые лоснятся при спадении на плечи и разделяются посредине головы по обычаю назореев. Чело Его чисто и ровно, а лицо Его без всяких пятен и морщин, но рдеет нежным румянцем. Его нос и рот безукоризненной красоты, Он имеет окладистую бороду того же самого орехового цвета, как и волосы, не длинную, но раздвоенную. Глаза у Него голубые и очень светлые».

Британский епископ надеялся, что эти описания «заключают в себе хотя бы слабый отголосок предания, сохранившегося от времен Иринея, Папия и апостола Иоанна». Читайте также: Образ и характеристика Аннушки в романе Мастер и Маргарита Булгакова Булгаков полностью отверг свидетельства о внешней, телесной красоте Иисуса. Ею в романе наделен предатель — И. Автор «Мастера и Маргариты» намеренно одел Иуду в голубой таллиф и белый кефи. Согласно символике цветов, приводимой в книге Л. Флоренского «Столп и утверждение Истины», белый цвет «знаменует невинность, радость или простоту», а голубой — «небесное созерцание». Некоторые важные детали, связанные с сюжетной линией И. Например, упоминание Пилатом в диалоге с Иешуа, что И. Ренана о канонах иудейского судопроизводства: «.. Когда кого-нибудь обвиняют в «соблазне», к нему подсылают двух свидетелей, которых прячут за перегородкой, стараются зазвать подсудимого в смежную комнату, откуда оба свидетеля могли бы расслышать его, не будучи им замечены.

Около него зажигают две свечи, чтобы точно установить, что свидетели его видят». Поэтому после слов о том, что «человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть», уже содержащих состав преступления, Га-Ноцри тут же арестовывают прятавшиеся в помещении стражники. Булгаковская энциклопедия. Иуда из Кириафа. Тема ножа 6. Тема ножа Прокуратор использует нож Левия как предлог для знакомства: «Я призвал тебя, чтобы ты показал мне нож, который был у тебя» с. О том, что бродяга был вооружен, Пилат узнал от Афрания: «Он сказал, что он не уйдет, даже если его начнут убивать, и даже предлагал для этой цели хлебный нож, который был с ним» с. В общем, понятно, откуда Пилату известно, что этим ножом можно резать не только хлеб. Желание прокуратора было выполнено, нож Левия оказался у Марка Крысобоя. Кто-кто, а уж всеведущий Пилат совершенно точно знал, зачем Левию нож, хотя тот солгал Пилату, что украл его, «чтобы веревки перерезать» с.

У Левия было два объекта убийства: любимый учитель и ненавистный Иуда. И прокуратор буквально обезоружил Левия: его солдаты не дали Левию зарезать Иешуа, его поспешные действия предотвратили смерть Иуды от руки Левия. И поскольку оба человека, приговоренные к смерти Пилатом, могли погибнуть от ножа Левия Матвея, потенциально ученик Иешуа становится в один ряд с исполнителями воли Понтия Пилата. Различие мотивировок не скрывает единства цели — убийства. Пилат опередил Левия, но совершенные Левием мысленные убийства Иешуа и Иуды и приказы Пилата касательно этих двоих объединяют бывшего сборщика податей с пятым прокуратором Иудеи. Однако никаких вещественных связей с прокуратором Левий не желает. Пилат предлагает ему деньги, приглашает «разбирать и хранить папирусы» в Пилатовой библиотеке в Кесарии с. Фактически прокуратор предлагает бродяге стать историком, подобно Иосифу Флавию 37 — ок. И хотя Левий не желает оказаться подобием Иосифа Флавия, встреча с Воландом все-таки происходит на крыше библиотеки: обыгрываются и «книжные» интересы бывшего мытаря, и то, что мастеру пришлось-таки пройти отвергнутый Левием путь: хранить и разбирать рукописи в одном из московских музеев не в Румянцевском ли? Левий берет у Пилата только пергамент, ибо после встречи с Иешуа ни деньги, ни социальное положение его не интересуют, он выглядит бескорыстным и идейным террористом-неудачником.

Зато его главного врага в Ершалаиме деньги интересуют. Иуда — полная противоположность Левию Матвею: он красив и элегантен. Он страстен, как и бывший сборщик податей, и страстно относится к деньгам и женщинам. Деньги он получил за то, «что так радушно принял у себя этого безумного философа» с. Один бросил деньги на дорогу, другой символически их поднял, ибо в центре «денежных операций» стоит Иешуа Га-Ноцри. Итак, выстроен треугольник: учитель — последователь — платный осведомитель. Бескорыстный ученик не знаком с Иудой, но их связывает Иешуа. По тексту они ни разу не встречаются; Иуда из Кириафа на сцене ершалаимских событий возник после того, как заболел Левий Матвей. Иуда выступил влюбленным красавцем, спешащим на свидание с Низой. Казалось бы, все просто: осведомитель получил деньги за донос и радостно торопится на свидание.

Если бы не одна деталь: канун Пасхи. Действия Иуды так же беззаконны, как богохульства Левия и похороны Иешуа, — для иудея они невозможны. Обе страсти Иуды стали для него роковыми: коварная любовница заманила его в ловушку, а полученные тридцать тетрадрахм стали пусть и фальшивым объяснением гибели. Только посвященные знали истинную причину смерти красавца из Кириафа, для профанов с ним расправились разбойники, отобрав полученный у Каифы кошель с серебром. Дальнейшая судьба этих тридцати тетрадрахм последовательно описана. Один из убийц Иуды «засунул сверток за пазуху» с. Афраний, рассказывая прокуратору об Иуде, держал в руках «заскорузлый от крови кошель», который уже успел побывать у Каифы и был возвращен Афранию. Следовательно, деньги в конце концов оказались у Пилата. Иуда сполна расплатился за свою низость: он не только отдал кровь за кровь бродячего философа, но и вернул назад деньги. Жизнь Иуды тоже оценена, правда, сумма Булгаковым не названа.

Пилат под предлогом того, что отдает Афранию долг он занимал, когда въезжал в Ершалаим, чтобы бросить монеты нищим , вручает ему кожаный мешок. Совершенно ясно, что мелочь, кинутая в толпу, и деньги в мешке, поданном Афранию, — это совсем разные суммы. То была «какая-нибудь безделица» с. И если жизнь Иешуа куплена Каифой, то жизнь Иуды куплена Пилатом. Беспечного красавца из Кириафа никак нельзя считать предателем. Он вовсе не интересовался личностью Иешуа, никогда не был его последователем. Он выполнил задание Синедриона — стал наводчиком и привел философа к себе домой. Провокатор по своей роли и, вероятно, по призванию, Иуда — человек безнравственный.

Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму; но оттого ли, что рядом с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту». Попробуйте просто представить себе такое лицо. А ещё Иуда был высоким и сильным, но зачем-то постоянно горбился и прикидывался больным. На протяжении всей повести этот герой противоречит сам себе. В нём как будто бы боролись несколько личностей, и каждая хотела главенствовать. Одна из них хотела получить деньги за предательство, а другая — любила и обожала Иисуса. Он был очень эмоциональным и искренне обижался, когда не получал внимания от учителя. Нужно беречь Иисуса! Нужно заступиться за Иисуса, когда придет на то время» - говорил Иуда. Между Иудой Андреева и Булгакова есть также разница в смерти.

Вероятнее всего, писатель не называет героя именем Иисуса, чтобы показать его человеческое начало. Отличается и возраст Иисуса Христоса и героя романа М. Иешуа не обожествлен, он простой человек, который страдает, боится, чувствует боль и радуется любому проявлению жизни. Га-Ноцри — образ человеческой любви к ближним, который в произведении выступает как доброе начало, противопоставленное злым началам Воланд и его свита. Перед писателем не было цели описать образ Христа, он показал простого человека, прототипом которого был сам Иисус. Несмотря на то что образ Иешуа не имеет божественного начала, он идеален, показывает каждому читателю необходимость добра в мире. Только благодаря добрым поступкам человек может управлять целым миром. Не зря автор показывает то, что другие люди за ним «ходили по пятам». Даже то, что Иешуа смог избавить прокуратора от головной боли, говорит о силе этого человека. Иешуа является человеком, философские мысли которого затрагивают душу каждого. Именно данный герой учит, что на свете не существует злых людей. Однако Иешуа не пытается распространить свое учение, он высказывает свои мысли в надежде, что они смогут быть поняты каждым человеком. Особенно ярко это представлено на фреске Джотто «Поцелуй Иуды» или фресках Беато Анджелико, где над головой Иуды даже изображен черный нимб. Иуду Искариото принято писать в профиль, чтобы зритель не встречался с ним глазами, так страшен его грех. Обычно так изображают и демонов ада. В иконографии на Страшном суде Иуда Искариот изображается сидящим на коленях у диавола. В эпоху Возрождения на плече Иуды изображали беса, нашептывающего ему про предательство Христа. В эту же эпоху появилось множество картин с Иудой Искариотом в образе висельника. Три гравюры Жана Дюве изображают Иуду висящим на древе. Вариант 3 Наверное, нет такого человека, который бы не знал произведение Булгакова «Мастер и Маргарита». Среди главных положительных героев есть еще и отрицательные. И к ним относится Иуда. При помощи данного героя автор решил показать, как человек относится к богу. Ведь есть те люди, которые верят в бога и постоянно просят у него, то благословения, то помощи. А вот есть и такие люди, которые не верят в него, вот к ним и относится Иуда. Больше всего на свете ему хочется исполнить все свои мечты, а они у него не совсем положительные и от этого ему будет очень даже хорошо. Частенько он совершает разные грешные поступки и не боится, что потом ему придется за них отвечать на небесах. Многие могут сравнивать его с библейскими представителями, вот только отличается от них своими не совсем чистыми мыслями. Кроме этого он является индивидуальным, а все, потому что у него имеются свои жизненные позиции, а также и нормы. И всех кто не согласен с его мнением, а также с проповедью, которой он верит и делает все для того чтобы и другие верили он просто убивает. И вот однажды он поспорил с Иешуей. И для того чтобы от него избавиться ему сначала нужно было его предать, что он и делает, а потом убить при помощи ножа. Все выходит просто замечательно. Конечно, из любой ситуации можно отыскать выход и не совершать убийства. Но нельзя за это осуждать Иуду, ведь представление о жизни он для себя уже сложил. Кроме этого данную ситуацию можно рассматривать с разных сторон и для каждой стороны можно подыскать свое решение, которое покажется каждому человеку более или менее правильным. Также Иуда мог совершить это преступление просто, потому что очень сильно любил. А любовь может заставить идти на подвиги или на жертвы Он живет только одним днем и ему совсем неважно, что с ним будет уже завтра Больше всего на свете он любил девушку по имени Низе.

Как известно из Библии, аутентичного Иуду зовут Искариот. В чем отличие Иешуа от Иисуса Христа? Иешуа — древнее еврейское имя, которым был наречен посланник Бога на земле, явившийся, чтобы проповедовать Слово Божие. Иисус — форма имени Иешуа, которая возникла при переводе на греческий язык и закрепилась в других европейских языках как имя Сына Божьего, посланного на землю для спасения человечества. В чем слабость Иешуа? В лице Иешуа Понтий увидел человека способного излечить его от одиночества и тоски. Но в силу своего страха потерять руководящую должность, не осмелился вступиться за арестанта. Но Иешуа не винит его, лишь говорит, что страх — это слабость. Иешуа духовно сильный человек. В чем убежден Иешуа? Иешуа убежден в том, что все люди добрые, только не все счастливые. Он считает добрым прокуратора, перед которым стоит на суде, считает добрым Крысобоя, считает добрыми людей, которые свидетельствовали против него. Главное достоинство Иешуа- это его внутренняя свобода. Как и кем был наказан Иуда? Иуда был наказан за свою огромную страсть к деньгам и за предательство.

Иуда из Кириафа в романе «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова

Некрасов Н. Сочинения в 3-х т. Новикова М. Паасо В. Иуда Искариот [Электронный ресурс]. Попов П.

Иуда Искариот: Поэма. Пьеге-Гро Н. Введение в теорию интертекстуальности. Памяти Леонида Андреева. Рославлев А.

Румянцев М. О стиле прозы Леонида Андреева. Свитенко Л. Достоевский и Леонид Андреев: поэтика интертекста [Электронный ресурс]. Селиванов А.

Оклеветанный апостол: критический этюд повести Л. Андреева «Иуда Искариот и другие». Серебрякова Л. Роман-апокриф как литературный феномен. Смирнова Л.

Творчество Л. Проблемы художественного метода и стиля: уч. Соловьёва Е. Феномен веры в гуманитарных науках. Соколов Б.

Три жизни Михаила Булгакова. Булгаковская энциклопедия. Мастер и демоны судьбы. Тантлевский И. Татаринов А.

Художественные тексты о евангельских событиях: жанровая природа, нравственная философия и проблемы рецепции. Телешов Н. Ткачев Т. Патологическое творчество Леонид Андреев. Томахина В.

Мистические мотивы и образы сакрального в творчестве Л. Вопросы теории и практики. Федорова Т. Изучение художественных произведений с религиозной составляющей [Электронный ресурс]. Фотиадис Д.

Концепция личности в творчестве Л. Андреева и М. Булгакова: художественный неомифологизм и проблема амбивалентности характера. Хазарзар Р. Непосредственные ученики Иисуса [Электронный ресурс].

Чудакова М. Чуйкина Н. Структура и семантика сравнения как основы лейтмотивной композиции художественного текста: На материале повести Леонида Андреева «Иуда Искариот» — СПб, 2000. Чуковский К.

Пародийное убийство в фельетоне превращается в эпическое убийство И.

Нож убийцы взлетает над И. Так поражает молния, так поражает финский нож! Здесь он обладает многими чертами Иисуса Христа, отмеченными в книге Ф. Фаррара, в том числе деталями костюма: белым «кефи» наголовным платком , голубым плащом, «таллифом». Английский историк полагал, что «мы можем с благоговейным убеждением веровать, что в теле, заключавшем в себе превечное Божество и бесконечную святость, не могло быть ничего низкого или отталкивающего, а напротив, было «нечто небесное», как говорит блаженный Иероним.

Всякая истинная красота есть только «таинство доброты», и совесть столь непорочная, дух столь полный гармонии, жизнь столь великая и благородная не могли не выражаться во внешности, не могли не отражаться в лице Сына человеческого. На красоту Его внешности мы нигде не находим ни малейшего указания. Фаррар в глубине души верил, что Христос «не мог быть в своей внешности без личного величия пророка и первосвященника», хотя и отвергал позднейшие апокрифические описания внешности Иисуса как слишком уж идеальные, благостные и неземные: «Никифор, приводя описание, данное Иоанном Дамаскиным в восьмом столетии, говорит, что Иисус похож был на Деву Марию, что Он был красив и поразительно высок ростом, с светлыми и несколько вьющимися волосами, которых никогда не касалась рука Его Матери, имел темные брови, овальное лицо с бледным и смугловатым оттенком, светлые глаза, несколько сутуловатый стан, и взгляд, в котором выражались терпение, благородство и мудрость». Еще менее достоверным выглядел портрет Христа в письме некоего фантастического «председателя народа иерусалимского» Лентула римскому сенату: «Он имеет волнистые волосы, скорее даже кудрявые, винного цвета, которые лоснятся при спадении на плечи и разделяются посредине головы по обычаю назореев. Чело Его чисто и ровно, а лицо Его без всяких пятен и морщин, но рдеет нежным румянцем.

Его нос и рот безукоризненной красоты, Он имеет окладистую бороду того же самого орехового цвета, как и волосы, не длинную, но раздвоенную. Глаза у Него голубые и очень светлые». Британский епископ надеялся, что эти описания «заключают в себе хотя бы слабый отголосок предания, сохранившегося от времен Иринея, Папия и апостола Иоанна». Читайте также: Образ и характеристика Аннушки в романе Мастер и Маргарита Булгакова Булгаков полностью отверг свидетельства о внешней, телесной красоте Иисуса. Ею в романе наделен предатель — И.

Автор «Мастера и Маргариты» намеренно одел Иуду в голубой таллиф и белый кефи. Согласно символике цветов, приводимой в книге Л. Флоренского «Столп и утверждение Истины», белый цвет «знаменует невинность, радость или простоту», а голубой — «небесное созерцание». Некоторые важные детали, связанные с сюжетной линией И. Например, упоминание Пилатом в диалоге с Иешуа, что И.

Ренана о канонах иудейского судопроизводства: «.. Когда кого-нибудь обвиняют в «соблазне», к нему подсылают двух свидетелей, которых прячут за перегородкой, стараются зазвать подсудимого в смежную комнату, откуда оба свидетеля могли бы расслышать его, не будучи им замечены. Около него зажигают две свечи, чтобы точно установить, что свидетели его видят». Поэтому после слов о том, что «человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть», уже содержащих состав преступления, Га-Ноцри тут же арестовывают прятавшиеся в помещении стражники. Булгаковская энциклопедия.

Иуда из Кириафа. Тема ножа 6. Тема ножа Прокуратор использует нож Левия как предлог для знакомства: «Я призвал тебя, чтобы ты показал мне нож, который был у тебя» с. О том, что бродяга был вооружен, Пилат узнал от Афрания: «Он сказал, что он не уйдет, даже если его начнут убивать, и даже предлагал для этой цели хлебный нож, который был с ним» с. В общем, понятно, откуда Пилату известно, что этим ножом можно резать не только хлеб.

Желание прокуратора было выполнено, нож Левия оказался у Марка Крысобоя. Кто-кто, а уж всеведущий Пилат совершенно точно знал, зачем Левию нож, хотя тот солгал Пилату, что украл его, «чтобы веревки перерезать» с. У Левия было два объекта убийства: любимый учитель и ненавистный Иуда. И прокуратор буквально обезоружил Левия: его солдаты не дали Левию зарезать Иешуа, его поспешные действия предотвратили смерть Иуды от руки Левия. И поскольку оба человека, приговоренные к смерти Пилатом, могли погибнуть от ножа Левия Матвея, потенциально ученик Иешуа становится в один ряд с исполнителями воли Понтия Пилата.

Различие мотивировок не скрывает единства цели — убийства. Пилат опередил Левия, но совершенные Левием мысленные убийства Иешуа и Иуды и приказы Пилата касательно этих двоих объединяют бывшего сборщика податей с пятым прокуратором Иудеи. Однако никаких вещественных связей с прокуратором Левий не желает. Пилат предлагает ему деньги, приглашает «разбирать и хранить папирусы» в Пилатовой библиотеке в Кесарии с. Фактически прокуратор предлагает бродяге стать историком, подобно Иосифу Флавию 37 — ок.

И хотя Левий не желает оказаться подобием Иосифа Флавия, встреча с Воландом все-таки происходит на крыше библиотеки: обыгрываются и «книжные» интересы бывшего мытаря, и то, что мастеру пришлось-таки пройти отвергнутый Левием путь: хранить и разбирать рукописи в одном из московских музеев не в Румянцевском ли? Левий берет у Пилата только пергамент, ибо после встречи с Иешуа ни деньги, ни социальное положение его не интересуют, он выглядит бескорыстным и идейным террористом-неудачником. Зато его главного врага в Ершалаиме деньги интересуют. Иуда — полная противоположность Левию Матвею: он красив и элегантен. Он страстен, как и бывший сборщик податей, и страстно относится к деньгам и женщинам.

Деньги он получил за то, «что так радушно принял у себя этого безумного философа» с. Один бросил деньги на дорогу, другой символически их поднял, ибо в центре «денежных операций» стоит Иешуа Га-Ноцри. Итак, выстроен треугольник: учитель — последователь — платный осведомитель. Бескорыстный ученик не знаком с Иудой, но их связывает Иешуа. По тексту они ни разу не встречаются; Иуда из Кириафа на сцене ершалаимских событий возник после того, как заболел Левий Матвей.

Иуда выступил влюбленным красавцем, спешащим на свидание с Низой. Казалось бы, все просто: осведомитель получил деньги за донос и радостно торопится на свидание. Если бы не одна деталь: канун Пасхи. Действия Иуды так же беззаконны, как богохульства Левия и похороны Иешуа, — для иудея они невозможны. Обе страсти Иуды стали для него роковыми: коварная любовница заманила его в ловушку, а полученные тридцать тетрадрахм стали пусть и фальшивым объяснением гибели.

Только посвященные знали истинную причину смерти красавца из Кириафа, для профанов с ним расправились разбойники, отобрав полученный у Каифы кошель с серебром. Дальнейшая судьба этих тридцати тетрадрахм последовательно описана. Один из убийц Иуды «засунул сверток за пазуху» с. Афраний, рассказывая прокуратору об Иуде, держал в руках «заскорузлый от крови кошель», который уже успел побывать у Каифы и был возвращен Афранию. Следовательно, деньги в конце концов оказались у Пилата.

Иуда сполна расплатился за свою низость: он не только отдал кровь за кровь бродячего философа, но и вернул назад деньги. Жизнь Иуды тоже оценена, правда, сумма Булгаковым не названа. Пилат под предлогом того, что отдает Афранию долг он занимал, когда въезжал в Ершалаим, чтобы бросить монеты нищим , вручает ему кожаный мешок. Совершенно ясно, что мелочь, кинутая в толпу, и деньги в мешке, поданном Афранию, — это совсем разные суммы. То была «какая-нибудь безделица» с.

И если жизнь Иешуа куплена Каифой, то жизнь Иуды куплена Пилатом. Беспечного красавца из Кириафа никак нельзя считать предателем. Он вовсе не интересовался личностью Иешуа, никогда не был его последователем. Он выполнил задание Синедриона — стал наводчиком и привел философа к себе домой. Провокатор по своей роли и, вероятно, по призванию, Иуда — человек безнравственный.

Его тайная служба, оплачиваемая Синедрионом, — специфическое, требующее особой склонности занятие. Но собственно предательства в данном случае не было: Иуду интересовали деньги, а не бродячий философ. Более того, его действия связаны с охраной социального порядка и лишены личной инициативы: Иуда — всего лишь винтик в сложном государственном механизме, не гнушающийся зарабатывать не самым праведным путем. Попытки связать предательство Иуды Искариота с мотивами охраны существующего порядка встречались в научно-христианской литературе у А. Швейцера , но были отвергнуты богословами как не имеющие основания в текстах Евангелий.

Булгаков предлагает свой вариант, «осовременивая» Иуду из Кириафа: наводчик, доносчик — тип гораздо более распространенный, чем предатель, а платный осведомитель — профессия, существующая в любом обществе. Смерть Иуды, как и смерть Иешуа, происходит при отсутствии посторонних — нет ни причастной к действию толпы, ни случайных свидетелей. Эта смерть символична и ритуальна.

После этого Иуда из Кириафа получает 30 монет в награду за свое предательство: "... Тридцать тетрадрахм! Все, что получил, с собою. Вот деньги! Берите, но отдайте жизнь!..

Удивительная вещь, до чего быстро забываются Данко и Прометеи. И во, посмотрите, уже верховенствуют Савлы, объявившие себя Павлами, торжествуют новомодные толкователи, поменявшие партийные корки на рясы и кресты. Дольче падре, спланируйте с эмпиреев! Это ведь сейчас о Христе ни-ни… даже косого взгляда и, тем более, худого намека о его внешности. Во времена воинствующего атеизма, вы уж будьте объективны, всё было иначе. Не надо сбрасывать со счетов, что для 1930-х булгаковский портрет Иешуа выглядел не пародией, а, наоборот, шедевром духовной апологетики, а поступок Булгакова был образцом художнической отваги.

Вы вспомните сами, каким откровением стал Иешуа еще 40 лет назад для воспитанников школы марксизма-ленинизма, когда общественное отношение к церкви можно было выразить фразой Бендера: «почем опиум для народа»? И даже в 1980-е прочтение Булгакова и, главное, его Иешуа - это же был великий шаг вперед в реабилитации образа Спасителя. Как же быстро забываем мы заслуги смелого человека. Теперь-то смелы и продвинуты все поголовно, а опередивший всех на 70 лет Булгаков, конечно же, устарел перед скороспелой паствой. Воистину, набожное безверие лучше верующего безбожия. А по поводу непрезентабельной внешности… Для вас тут кто авторитет: художник Крамской или Ге, а может быть, Иванов с его явлением Мессии?

Кстати, о Мессии мы еще поговорим в фокусе историзма. Или вам не известно, что у Булгакова о внешности пророка собрана коллекция мнений авторитетнейших деятелей. Вот штрихи к портрету Сына Отца из разных источников. Фаррар: «Церковь первых веков христианства то есть самая современная Иисусу … принимала за идеал Исаино изображение пораженного и униженного страдальца или восторженное описание Давидом презренного и поносимого людьми человека» Исх. Иустин Философ: «Без красоты, без славы, без чести». Ориген: «Тело Его было мало, худо сложено и неблагообразно».

Тертуллиан: «Его тело не имело человеческой красоты, тем менее небесного великолепия». А философ II в. Цельс «сделал предание о простоте и неблагообразии Христа основанием для отрицания Его божественного происхождения». На кресте Иешуа вообще страшен до неузнаваемости. Кстати, в ранних редакциях Булгаков более подробно описывал разбойничьи черты висящего на кресте. Вряд ли это было случайностью.

Например, такой вот отрывок: «Центурион позвал: - Га-Ноцри! Иешуа шевельнулся, втянул в себя воздух и наклонил голову, прижав подбородок к груди. Лицо центуриона было у его живота. Хриплым разбойничьим голосом, со страхом и любопытством, спросил Иешуа центуриона: - Неужели мало мучили меня? Ты зачем подошел? Бородатый же центурион сказал ему: - Пей.

И Иешуа сказал: - Да, да, попить. Он прильнул потрескавшимися вспухшими губами к насыщенной губке и, жадно всхлипывая, стал сосать ее. В ту же минуту щелки увеличились, показались немного глаза. И глаза эти стали свежеть с каждым мгновением. И в эту минуту центурион, ловко сбросив губку, молвил страстным шепотом: - Славь великодушного игемона, - нежно кольнул Иешуа в бок, куда-то под мышку левой стороны. Осипший голос с левого креста сказал: - Сволочь.

Любимцы завелись у Понтия? Центурион с достоинством ответил: - Молчи. Не полагается на кресте говорить. Иешуа же вымолвил, обвисая на растянутых сухожилиях: - Спасибо, Пилат... Я же говорил, что ты добр... Глаза его стали мутнеть.

В этот миг с левого креста послышалось: - Эй, товарищ! А, Иешуа! Ты человек большой. За что ж такая несправедливость? Ты бандит, и я бандит... Упроси центуриона, чтоб и мне хоть голени-то перебили...

И мне сладко умереть... Эх, не услышит... Но Иешуа еще не умер. Он развел веки, голову повернул в сторону просящего: - Скорее проси, - хрипло сказал он, - и за другого, а иначе не сделаю... Проситель метнулся, сколько позволяли гвозди, и вскричал: - Да! И его!

Не забудь! Тут Иешуа совсем разлепил глаза, и левый бандит увидел в них свет. Потерпи, сейчас оба пойдете за мною, - молвил Иисус... Кровь из прободенного бока вдруг перестала течь, сознание в нем быстро стало угасать. Черная туча начала застилать мозг Черная туча начала застилать и окрестности Ершалаима. Она шла с востока, и молнии уже кроили ее, в ней погромыхивали, а на западе еще пылал костер и видно было с высоты, как маленькая черная лошадь мчит из Ершалаима к Черепу и скачет на ней второй адъютант.

Левый распятый увидал его и испустил победный, ликующий крик - Иешуа! Но Иешуа уже не мог ему ответить. И был, достоуважаемый Иван Николаевич, час восьмой». Согласитесь, эта сцена в смысловом отношении, в плане четкой акцентуации разительно отличается от окончательного варианта. Интересное наблюдение. Но Булгаков в последней редакции отказался от этого куска, то есть перечеркнул эту трактовку.

Вот именно. И слава Богу. Это придало роману загадочности, привкуса незавершенности, а с автора сняло неизбежный штамп ограниченности и однозначности, а такой вывод при первоначальном варианте возникал наверняка. Хорошо, убедили. Но в контексте вышеописанного я бы сейчас предложил переключиться на щекотливый вопрос. За что распят Иешуа?

Кто его мог обречь на распятие и законно ли это сделал? Мог ли Бог сдать своего сына на лютую казнь, а если мог, то почему она оказалась столь короткой в сравнении с заявленным обетом принять на себя муку за все грехи мира? Я давно подозревал, что в этой студии собрались… Ну, ладно. Будем бороться с превосходящими и неправедными силами язычников. Христос терпел и нам велел. Начнем с того, что распятие было видом казни, установленным за преступление против римских законов, римляне не стали бы посылать на крест человека, принесшего чисто духовную весть, тем более — весть о мире.

Иисус был казнен не иудейским синедрионом. В соответствии с иудейским законом, Синедрион мог бы приговорить преступника за такое же преступление к побитию камнями. На распятие Иисуса обрекла римская администрация. Но распятие и крест — это была именно его доля. Для чего? Для того чтобы стать Христом.

И не могло быть иначе. А если бы окрестное человечество вняло, казнь бы отменили и распятие не состоялось? Сыну Бога не пришлось бы становиться Христом? Это исключено, ибо все предопределено. Значит ли это, что бог изначально определил такую греховность и жестокость человеков, их желание распять и потому послал своего сына, чтобы он угодил на крест? Вы человек начитанный и в узких кругах образованный, но это не дает вам ни права, ни ума судить о том, что выше, глубже и шире.

А все-таки ответьте, отец Феодосий, как, по-вашему: столь быстрый конец библейского Христа, не говоря про булгаковского Иешуа, не противоречит ли тем мукам, которые, если логически, могли бы искупить грехи всего человечества? Известно, что распятые на крестах порою гибли более недели. А со Спасителем весь цикл не занял половины суток. А я бы заострил все тот же вопрос по Иуде. Если бы Иуда был последователем Иешуа, должен ли был тот «не солгать» Пилату и выдать ученика ради правды? Правда и только правда.

Истина против лжи. А где разница? Разница между истинной и ложной верой подобна разнице между замужней женщиной и старой девой: в случае истинной веры существует факт, к которому она имеет определенное отношение, а в случае ложной — такого факта нет. Во избежание… это сказал Бертран Рассел. А я позволю крамолу усомнения: при своих идеалистических подходах Христос с его проповедями не ступил бы и ста шагов. Его бы сгребли и уничтожили.

Если отставить библейские сказки и ступить на тропу исторического правдоподобия, то реалии были настолько жестоки и грубы, что не будь у Христа четкой организации соратников и соответствующей конспирации, мы бы никогда не услыхали ни о Христе, ни о его идеях, ни о его учениках. Иешуа в том виде, каким его описал Булгаков, - это, в высшей степени, умозрительный чудак, забавный бродяга, которого при его «принципах» не пришлось бы даже судить. За таким бы никто не пошел уже потому, что после первого же допроса, ради «истины», он бы сдал своих учеников. Нравы были крутые, и я боюсь, как бы с ним не сделали чего хуже. Тогда ведь сикарии, чуть что не «по понятиям», пускали в ход свои ножи куда шустрее наших «братков». Ну, и какой же тогда Иешуа пророк новой веры и, тем более, бог, если настолько наивен, а точнее туп, что не чует времени под собой?

Он же запросто подставит того же Иуду, задумавшись лишь задним числом: «А стоит ли перед властью выдавать, кто и как меня позвал в свой дом? И не могло не быть в огромном уже количестве, что еще будет доказано. Если бы не было учеников, которых можно было уберечь только строгой дисциплиной и конспирацией, не было бы новой веры и ее новых распространителей. Иешуа-Иисус ничего бы не посеял ни в чьей душе, веди он себя как оторванный от жизни, витающий в облаках и отказавшийся видеть и учитывать низость окружающих чудик, идеалист, блаженный. Блаженные могут обрести славу доброго человека и даже чудотворца, но никогда не дано им прослыть сынами бога и создателями новой веры! Витая, не снизойдя, Иешуа никогда бы не привлек тогдашнюю, фантастически дремучую античную массу к своим идеалам.

Тут нужна была сильнейшая психологическая и пропагандистская машина, редкий талант убеждения, а это все никогда не существует вне конкретики. Конкретикой же, или, как говорил еще один величайший вождь, «своеобразием момента» римской Иудеи 20-30-х годов были: редкая подлость, грубость, тупость, невежество, кровожадность, в общем, дикость и упёртость населения. Что им мог предложить Иешуа? Красивые и высокие слова? А вы пойдите на наш, российский, рынок и попробуйте готовыми слоганами Иешуа из Булгакова или из Библии увлечь мясника или колбасника? А ведь мы уже в XXI веке, а не в 1-ом!

А какова логика тех, кто утверждает, что Иисус все делал правильно, вплоть до крестного пути? Ах, негодные, неблагодарные. Ах, погляньте-ка, мы воспарили вам назло. Что, и теперь не верите? И зачем, спрашивается, воспарил? Да потому что мы — Бог, Мессия, и наша земная миссия, видите ли, окончена.

И мы, такие высокие и благородные, не утрудимся даже понять, что, подставив Иуду, то есть последователей, проявили верх равнодушия и идеализма если это, конечно, не со зла , которые в данном случае преступны и сродни измене по «невинности». Зная, что за тобой охотятся, что твое учение вызывает политические баталии, склоки, энергию сыска, аресты и даже казни, можно ли так парить над суетой? С нравственной точки зрения это тот же порок трусости. Это подлость, замаскированная под наивность и под витание в эмпиреях, ввиду гениальности. Если ты веришь в добро людей по причине своего опережения, своей продвинутости, ибо ты не от мира сего, то уже не имеешь право вести за собой пусть недалеких, но живых людей именно потому, что это люди, а не овцы, хотя животных тоже жалко. Но ты, игнорируя осторожность и конспирацию, ведешь на убой всех.

Веришь в абстрактное добро? Говори про это! Но не заводи учеников. А коли завел, будь добр - заботься об их безопасности, об их жизни. Знание истории и жизненный опыт, заметил в посмертной статье Камил Икрамов, должны были бы подсказать Булгакову, что поведение Га-Ноцри на допросе у Пилата — не что иное, как донос на Левия Матвея: «Иешуа называет палачам его имя и утверждает, что самые крамольные мысли принадлежат не учителю, а ученику». Кроме того, что Иешуа назвал имя ученика, искажающего его слова, он еще и сообщил Пилату, что Левий Матвей совершил должностное преступление, то есть, будучи податным инспектором, бросил деньги на дорогу и отправился путешествовать с Иешуа.

Икрамов обвинил Иешуа в желании понравиться Пилату в сцене, когда Га-Ноцри предлагает игемону прогуляться и сообщает, что с удовольствием сопровождал бы его. Это не что иное, как пошлый союз жертвы с палачом, считает в своей новой книге Ирина Галинская: «В черновой рукописи 1932-1934 гг. Булгаков уже, в отличие от рукописи 1928-1929 гг. Иешуа просит Левия Матвея сжечь эту таблицу, но тот вырвал ее у него «из рук и убежал». Этот эпизод сохранился в окончательном тексте романа, только тут уже Левий Матвей пишет на «козлином пергаменте», а не на «таблице». Эпизод восходит, по всей вероятности, к убежденности Э.

Ренана в том, что «ни одно из изречений, передаваемых Матфеем, не может считаться буквальным», хотя Logia Матфея - это «подлинные записи живых и непосредственных воспоминаний об учении Иисуса»». Вам, далеким от церкви, не понять, что добровольное мучение облагораживает Его и паству, что оно оправдывает многое, почти все! Не верю… И не только я. Что мученичество может служить доказательством истины чего-либо, — в этом так мало правды, что я готов отрицать, чтобы мученик вообще имел какое-нибудь отношение к истине. Уже в тоне, которым мученик навязывает миру то, что считает он истинным, выражается такая низкая степень интеллектуальной честности, такая тупость в вопросе об истине, что он никогда не нуждается в опровержении. Можно быть уверенным, что сообразно со степенью совестливости в вопросах духа все более увеличивается скромность, осторожность относительно этих вещей.

Знать немногое, а все остальное осторожно отстранять для того, чтобы познавать дальше... Умозаключение всех идиотов, включая сюда женщин и простонародье, таково, что то дело, за которое кто-нибудь идет на смерть или даже которое порождает эпидемию стремления к смерти, как это было с первым христианством , имеет за себя что-нибудь, — такое умозаключение было огромным тормозом исследованию, духу исследования и осмотрительности. Мученики вредили истине. Вы скабрезные, непрошибаемые материалисты. Вам не понять: это был Бог, а Богу не потребны партии и дисциплины, он действует прямым образом на сознание, просветляя и очищая даже самых тупых и непрошибаемых. Внушает, зомбирует.

Зачем же все эти сложные комбинации с арестом, приговором по крику «Распни» из уст той же, уже им «преображенной» толпы? С этим жесточайшим крестным ходом, если Бог мог и умел внушить и перевоспитать словом? Зачем еще 2000 лет мук и страданий, неистовых казней уже со стороны церкви Иисуса? А в результате? Авторитет христианства в мире не только не возрос, он стремительно падает: и качественно, и, тем более, количественно. Кому же помогла та кровь и пытка на кресте?

Нужна была жертва во имя Бога. Без нее нет очищения. Богу не нужны жертвы. Жертвы нужны несколько другому персонажу. В «Евангелии Водолея» есть отрывок, который было бы не худо позаимствовать любой из конфессий. И сказал Иисус: Я не вижу величайшей из десяти заповедей.

Я вижу золотую нить, которая проходит через все десять заповедей, связывает их и соединяет воедино. Эта нить - любовь, и она относится к каждому слову всех десяти заповедей. Если человек полон любви, он не может делать ничего иного, как только поклоняться Богу, ибо Бог есть любовь. Если человек полон любви, он не может убить, он не может делать ничего, что бы не славило Бога и человека. Если человек полон любви, он не нуждается ни в каких заповедях. И сказал раввин Барахия: Слова твои созвучны с мудростью вышней.

Был большой праздник иудейский, и Иосиф, Мария, сын их и многие из рода их пошли в Иерусалим. Ребенок был десяти лет. Иисус наблюдал, как жрецы убивали агнцев и птиц и сжигали их на алтаре во имя Бога. В любящем Сердце своем он был потрясен такой жестокостью; он спросил служителя: Зачем эта резня зверей и птиц? Почему вы сжигаете их плоть перед Господом? Ответил священник: Это наша жертва за грех.

Бог заповедал нам делать это и сказал, что этими жертвами искупятся все грехи наши. И сказал Иисус: Пожалуйста, скажите мне, когда Бог объявил, что грехи искупаются жертвоприношением? Разве не говорил Давид, что Бог не требует жертвы за грех? Что грех приносить перед лицом его жертвы огненные как жертвы за грех? Не говорил ли это же Исаия? Это евангелие — даже не апокриф, а современная выдумка, и ничего не отменяет и не опровергает.

Жертва была нужна, и святость ее подкреплена многими святыми символами и чудесами. Даже наука доказала, что Туринская плащаница содержит отпечаток тела и лика божественного. Найдется не меньше оппонирующих свидетельств, а истину полезно искать где-то посередке. Непонятно одно: откуда взялось само это изображение. Так или иначе, это была очень мощная и очень кратковременная вспышка, которая выжгла отпечаток на ткани. Словно тело Иисуса внезапно излучило гигантскую энергию, но излучило ее лишь мгновенно, ибо иначе ткань выгорела бы на большую глубину.

Что могло вызвать такую вспышку, наука не может ответить до сих пор. Но она ответила на другой вопрос. Когда Иисуса положили на плащаницу, раны его продолжали кровоточить. Даже раны от тернового венка начали кровоточить после того, как венок убрали. Это возможно только при условии, что сердце все еще продолжало биться, хотя бы и очень слабо. На плащанице обнаружено двадцать восемь пятен крови: от распятия, от ударов плетью, от ран, нанесенных копьем, и от тернового венка.

Исследования показали также, что следы от копья идут из правой части грудной клетки, из области между пятым и шестым ребрами в верхнюю часть левой стороны, сходясь там и образуя угол в 29 градусов. Это означает, что копье прошло рядом с сердцем, но не повредило его. Когда Иосиф из Аримафеи, состоятельный член синедриона и приверженец Иисуса, попросил у Пилата разрешения забрать тело Иисуса, оно было дано, хотя распятых не разрешалось хоронить в отдельных могилах или отдавать для погребения родственникам, их бросали в общую могилу. Два разбойника на крестах, которых распяли вместе с Иисусом, все еще были живы. Умирание на распятии — процесс длительный, продолжающийся иногда трое или четверо суток. Надеялся ли Пилат, давая разрешение на снятие Христа, что он еще жив?

Вполне возможно... Добавлять ничего не буду. Хотя последние слова нивелируют убедительность первых. Я знаю, вы мне припомните, что все это уже было сказано Берлиозом и высмеяно Булгаковым, но Берлиоз говорил правду. А молодежь, обожающая веселую компанию Воланда, слышать не хочет любую критику в ее адрес. Любопытной разновидностью мифа об умирающем боге является Висельник.

Наиболее важным примером этой концепции могут служить ритуалы Одина, где Один сам себя подвешивает на девять суток на ветке Мирового Дерева и пронзает свой бок священным копьем. В результате этой великой жертвы Один, подвешенный над глубинами Нифлхейма, открыл через медитацию руны, или алфавит, посредством которого летописи его народа были сохранены.

Роль Иуды в «Мастере и Маргарите»

• Роль Иуды в «Мастере и Маргарите»
• Главные герои
• Иуда из Кириафа в романе «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова | TheOcrat Quotes
• Происхождение персонажа
• ' + title + '
• В сюжете романа

Действия иуды в романе «Мастер и Маргарита» — открытие трагедии и свершение предательства

Иуда — важный персонаж в «Мастере и Маргарите». Персонаж романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», восходящий к Иуде Иска-риоту Евангелий, предавшему за тридцать сребреников Иисуса Христа. #булгаков #низа #выбор #личность #маргарита #мастер и маргарита #метафора #мораль #образ #роман. Характеристик Иуды в романе "Мастер и Маргарита". В романе «Мастер и Маргарита» Иешуа говорит: «позавчера я познакомился возле храма с одним молодым человеком, который назвал себя Иудой из города Кириафа. Ершалаим в Мастер и Маргарита, Краткое содержание ершалаимских глав романа Мастер и Маргарита, Тема свободы и власти, Образ Понтия Пилата, Образ Иешуа Га-Ноцри, Сопоставление с Евангельской основой.

Литература

«Мастер и Маргарита». Таким образом, Иуда в романе «Мастер и Маргарита» выступает как символ предательства, искупления и внутренней борьбы. Ниже представлена цитатная характеристика и образ Иуды романе «Мастер и Маргарита«, описание внешности и характера героя в цитатах.

Главные герои

• Навигация по записям
• Образ и характеристика Иуды в романе Мастер и Маргарита
• Краткое содержание ершалаимских глав романа «Мастер и Маргарита»
• Обман в романе "Мастер и Маргарита". Продолжение
• Образ Иуды в романе мастера и Маргариты, чем отличается от библейского и Иуды искариота

Иуда искариот

Ершалаим в Мастер и Маргарита, Краткое содержание ершалаимских глав романа Мастер и Маргарита, Тема свободы и власти, Образ Понтия Пилата, Образ Иешуа Га-Ноцри, Сопоставление с Евангельской основой. Сочинение Образ Иуды в романе Мастер и Маргарита. Иуда представляет собой канонический образ, который вводит Булгаков как одного из немногих учеников проповедника Иешуа. В этой статье читайте цитатную характеристику Иуды в романе "Мастер и Маргарита", образ, описание героя. Сочинение Образ Иуды в романе Мастер и Маргарита. Иуда представляет собой канонический образ, который вводит Булгаков как одного из немногих учеников проповедника Иешуа.

Похожие новости: