Историк Кирилл Кочегаров о политической биографии Мазепы, взаимоотношениях с Петром I и войне с Шведской империей.

Конечно, Иван Степанович Мазепа – предатель и клятвопреступник, в этом нет никаких сомнений. Иван Мазепа с юности отличался изворотливостью ума, умением легко сходиться со знатными особами, умением нравиться нужным людям. Вопрос о снятии анафемы с бывшего гетмана Ивана Мазепы возник сегодня с подачи филаретовских раскольников. Глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин на заседании по теме исторического проекта «Единой России» сравнил россиян, не поддерживающих спецоперацию на территории Украины, с изменником Иваном Мазепой, предавшим Петра I. Об этом сообщает РИА Новости.

Иван Мазепа: что стало с гетманом Украины, который предал русских

Такой исторической персоной был Иван Мазепа, самый противоречивый украинский политик, деяния которого на протяжении нескольких веков рассматривались потомками с полярных точек зрения. Мать Ивана Мазепы, Марина Мокиевская, также происходила из старинного шляхетского православного рода. Иван Мазепа, православный шляхтич с Правобережной Украины, родился в 1639 году. За плинтус морального падения, Иван Мазепа свалился уже в довольно преклонном возрасте – глубоким стариком, будучи гетманом. Что же сделал храбрый Мазепа, которого привезли к гетману левобережной Украины Ивану Самойловичу.

Биография Ивана Мазепы

Но бывший гетман малороссийских казаков Иван Степанович Мазепа так и не получил отлитую для него «Иудину награду», поскольку скончался в Бендерах 22 сентября 1709 г. Кто такой Иван Мазепа? Иван Мазепа отличался удивительным талантом к дипломатии и имел влияние на сильных мира сего.

Содержание

Ранние годы Мазепы
Новости Кронштадта
«Друг» царя Петра
Иван Мазепа — для него Пётр I приказал выковать «особый» орден [подробная статья]
Популярное в разделе

Иван Мазепа: к портрету идеального предателя

Он получил образование сначала в Польше, а затем в Голландии. На протяжении более чем 20 лет — с 1687 по 1708 год — Мазепа возглавлял Войско Запорожское в должности гетмана. Войско Запорожское представляло собой военное формирование. В то же время под его административным контролем находилась значительная часть современной Украины — Малороссия. Это образование пользовалось автономными правами в составе Русского царства. В должности гетмана Мазепа прославился отнюдь не военными или административными талантами, а предательством. Свой главный поступок в жизни, а именно — измену своему народу, Мазепа совершил во время Северной войны 1700-1721 гг. Подробности этого предательства раскрыты британским Королевским историческим обществом. В мае 1698 года и в январе 1700 года король Англии, являвшийся одновременно правителем штатгальтером Голландии, заключил два антирусских соглашения с королём Швеции. По ним Лондон обязался кредитовать все военные акции шведского монарха, направленные против русского царя. Благодаря этому сотрудничеству Швеция смогла нанести серьезные удары по русским войскам на севере Европы.

В этот период Иван Мазепа, будучи гетманом Войска Запорожского, решил поддержать Швецию в ее военных действиях против России. Мазепа был сторонником противостояния России и пытался достичь независимости для Украины. Однако его предательство привело к трагическим последствиям для украинского народа. В послевоенные годы Мазепа был осужден и объявлен предателем. Его личность стала символом измены и позора в украинской истории.

Военная кампания затянулась, войска шведов, признанные одними из лучших в Европе, весьма удачно действовали против недавно сформированной российской регулярной армии. Мазепе показалось, что война с северным соседом будет Петром скоро проиграна. А раз так — нечего оставаться на стороне неудачника!

Иван Степанович сумел наладить контакты со шведским королевским двором, получил возможность через своих тайных посланников вести переписку с самим королем. В 1708 году, когда Северная война подошла к, казалось бы, катастрофическому для русской стороны рубежу, Мазепа уже в открытую переметнулся к шведам. При этом он наобещал Карлу XII, что передаст для его армии большие запасы продовольствия, оружейных припасов, собранные в Малороссии, а также приведет с собой огромное гетманское войско, не желающее воевать за русского царя. Однако эти посулы оказались далеки от реальности. Вместе с Мазепой на сторону противника перешли лишь отряды численностью от 3 до 7 тысяч запорожских казаков. Когда до императора Петра I дошла информация о предательстве Мазепы, он поначалу даже не хотел в это верить: «Известно нам, великому государю, учинилось, что гетман Мазепа безвестно пропал, и сумневаемся мы того для, не по фикциям ли каким неприятельским». Еще бы, ведь совсем недавно гетман, посылая письма царю, говорил в них о своей бесконечной преданности: «Не могут меня никогда ни стрелы, ни огонь разлучить от любви пресветлейшего всемилостивейшего государя моего». Однако факт предательства подтвердился и вызвал сильнейший гнев у российского монарха.

Конечно же, Петр I сразу распорядился избрать нового предводителя запорожских казаков, им стал полковник Иван Скоропадский. А чтобы искоренить все следы подлого перебежчика, царь велел перенести резиденцию гетманов Левобережной Украины из прежнего «мазеповского» Батурина в город Глухов. Но всего этого было мало. Император очень хотел покарать самого предателя. Но поскольку Мазепа, находившийся теперь в стане шведов, был недосягаем, устроили его заочную казнь. Она состоялась в Глухове 9 ноября 1708 года. На показательную церемонию специально приехал сам Петр с приближенными, собрались войска, представители духовенства, казаки… Сохранилось описание происходившего: «Персону оного изменника Мазепы вынесли и, сняв кавалерию, которая на ту персону была надета с бантом, оную персону бросили в палаческие руки, которую палач взял и прицепил за веревку, тащил по улице и по площади даже до виселицы и потом повесил». Куклу, изображающую Мазепу и наряженную в гетманское облачение, вынесли на специально устроенный помост.

Был прочитан указ о лишении изменника всех чинов и званий. Потом с манекена сняли ленту ордена Андрея Первозванного да вдобавок еще и патент, выданный на этот орден, публично разорвали , и наконец палач вздернул куклу на виселице. Вслед за тем «вора и изменника» предали анафеме во время богослужений в храме города Глухова и в кремлевском Успенском соборе.

Небольшие фильмы, повествующие о жизни и деятельности выдающихся личностей, каких нет в школьных учебниках и пособиях. Show more.

Прямо вериги какие-то! После разгрома шведской армии под Полтавой Мазепа попробовал в очередной раз сделать свой «фирменный ход». Понимая, что его ставка на победы шведского оружия не сработала, Иван Степанович решил вернуть себе благорасположение победителя - прежнего своего «патрона», российского императора. Он отправил Петру I письмо с деловым предложением: мол, я берусь выкрасть короля Карла XII и передать его вашему величеству, а взамен прошу простить прошлый нехороший поступок и сохранить за мной все принадлежавшие мне земли и имущество.

Тогда Мазепа кинулся искать спасения на территории, контролируемой турками. Однако достичь каких-либо карьерных успехов на новом месте экс-гетману не удалось. Всего несколько месяцев спустя после Полтавской битвы, осенью 1709-го он скоропостижно скончался в молдавских Бендерах, бывших тогда под властью Османской империи. Обстоятельства смерти этого «мультипредателя» до сих пор до конца не выяснены и вызывают у некоторых исследователей вопросы. Есть даже предположение, что 70-летний Мазепа, не видя для себя надежных перспектив и опасаясь быть схваченным и казненным за прежние свои измены, предпочел добровольно уйти из жизни, приняв яд. В дореволюционной России, в СССР авторы исторических трудов традиционно ассоциировали деятельность Мазепы с самым низким и подлым предательством. Но вот ведь какая кривая ухмылка истории: столь беспринципный человек, исторический персонаж явно со знаком минус, оказался спустя многие годы поднят на знамена радетелями украинской самостийности. Именно Мазепу они стали считать одним из главных борцов за создание независимой Украины. Это имя даже стало нарицательным: «мазепинцами» когда-то называли в Малороссии сторонников борьбы за создание Незалежной. А в постсоветской Украине персону Ивана Степановича взялись прославлять с особой силой даже на государственном уровне.

Портрет этого многократного перебежчика поместили на одной из купюр, в нескольких городах — Киеве, Чернигове, Полтаве — были открыты памятники Мазепе. Ну а что же с орденом Иуды? Хотя вручить малопочтенную награду самому Мазепе не получилось, однако Петр I позднее все-таки нашел применение такому ювелирному уникуму. Согласно свидетельству современника — датского посланника в России Юста Юля, ему довелось видеть необычную регалию во время придворного маскарада, состоявшегося в декабре 1709 года. Орден с изображением повесившегося Иуды был надет на придворном шуте — князе Юрии Шаховском. Сей знатный вельможа прославился при дворе Петра I как доносчик и осведомитель. Так что государь явно с учетом такой специфики поведения Шаховского повелел наградить его «предательским» знаком отличия во время очередного шумного кутежа, объявленного при дворе Всепьянейшем, Всешутейшем и Сумасброднейшем собором. Впрочем, став кавалером ордена Иуды, князь Юрий Федорович вовсе не оказался в опале.

Нарышкин пригрозил противникам спецоперации России. «Ждет судьба изменника»

С этой целью в Сечи собрана была войсковая рада, и на той раде составлен был лист с условиями мира между Запорожьем и Крымом. Условия мира были таковы: крымцы должны дать обещание, что они не будут препятствовать запорожцам «промышлять всякими промыслами по всем речкам, лугам и угодьям без всякого вредительного опасения» со стороны татар. Запорожцы взамен того дают обещание «не мешать крымцам, когда хан сам пойдет с ордой или вместо себя пошлет своих салтанов и мурз под украинные города московских царей». Когда гетман Мазепа узнал о переговорах между запорожцами и крымцами, то он поступил решительно и очень рационально: была организована блокада Запорожья. Мазепа издал запрет всем малороссиянам провозить из Украины в Запорожье хлебные и другие продовольственные запасы и отрезал доступ запорожцам в города Малороссии. Расчет Мазепы полностью оправдался. Положение Запорожских казаков оказалось столь плачевным, что кошевой атаман Иван Гусак, который скрепя сердце и под большим давлением согласился было на мир с Крымом, теперь готов был принести плоды раскаяния.

Но в этот момент до казаков дошло пренеприятнейшее известие о дерзком ограблении казачьих посланцев, возвращавшихся из Москвы, а также о том, что Мазепа срочно убыл в Москву. Запорожцы приняли решение проситься в подданство польскому королю. В ноябре 1689 года запорожцы, собравшись на раду, решили снарядить большую депутацию и отправить ее с листом к польскому королю Яну Собескому. Интрига Мазепы, принесшая ему в глазах Москвы славу верного слуги Наряду с делегацией запорожцев, к Яну Собескому был отправлен гонец от Мазепы, русский монах Соломон, с письмом, в котором изъявлялось желание вернуть Малороссию в состав Речи Посполитой. Обо всем этом Москва была предупреждена. Московский резидент, живший в Варшаве, Волков, подтвердил данные о тайных переговорах и о дипломатической игре Мазепы.

Король одарил запорожских посланцев некоторой суммой денег, словесно обнадежил, но никаких бумаг не подписывал. Между тем, львовскому православному епископу Иосифу Шумлянскому было поручено войти в сношение с Мазепою и все выведать. Шумлянский тот час отправил к Мазепе шляхтича Домарацкого с письмом, в котором испрашивал объяснения условий, на которых гетман Малороссии желает вступить в подданство польской державе. Мазепа, получивши письмо Шумлянского, тут же арестовал самого шляхтича и отправил его вместе с компрометирующим письмом в Москву. Монах Соломон, узнав об этом, не решился уже являться к гетману, но воротился в Варшаву. И, чтобы не ударить лицом в грязь, сфабриковал фальсификат, подделав почерк Мазепы.

Вся эта затея была разоблачена, и король, не желавший портить отношения с союзником по антитурецкой коалицией, Москвой, отправил горе-монаха в Москву, где его расстригли, а затем вернули Мазепе. В Батурине расстригу казнили, а за Мазепой сложилась репутация преданного слуги Московского царя, на которого клеветники и завистники возводят напраслину. Так «в Киеве подкинуто было анонимное письмо, которым остерегали русское правительство «от злого и прелестного Мазепы». Киевский воевода отправил письмо это в Москву, а из Москвы оно послано было прямо в руки Мазепы с тем, чтобы гетман сообщил: не может ли, по своим соображениям, догадаться, кто бы мог составить это письмо? Мазепа указал, как на главных своих врагов, на бывшего гадячского полковника Самойловича, на зятя гетмана Самойловича, князя Юрия Четвертинского, на бывшего переяславльского полковника Дмитрашку Райча и на тогдашнего переяславльского полковника Леонтия Полуботка. По домогательству гетмана, оставленного гадячского полковника вывезли из его имения, находившегося в Лебединском уезде, привезли в Москву, а потом сослали в Сибирь; туда же сослан был и Райча; Юрия Четвертинского с женою и тещею переселили в Москву, а Леонтий Полуботок лишился должности полковника».

И в начале 1690 года запорожцы вновь вошли в сношение е крымским ханом. Казну велено было задержать, а запорожских посланцев отпустить в Сечь. Марта 5 дня гетман отпустил посланцев в Сечь и с ними отправил гадячского сотника Подлесного да батуринского казака Даниила Бута с обширным листом оставить «непотребное дело» и снова возвратиться к русским царям. Отпуская Каплинца и Филона Лихопоя в Сичь, гетман советовал им по прибытии на Кош объявить всему войску в том, чтобы оно, во имя всегдашней своей верности московским государям, сменило настоящего кошевого Ивана Гусака и войскового писаря Михаила Сажка и вместо них выбрало других лиц, а перемирие с бусурманами порвало раз и навсегда. Того требует и честь славных рыцарей низовых и прямая польза их». После того, как от чумы скончался командующий венецианско-австрийской армией, Священная Лига была отброшена за Дунай, и турки, вернув Сербию и Трансильванию, вознамерились вновь отвоевывать Венгрию.

В конечном итоге, по Запорожью распространилась эпидемия, опустошившая целые области и, в частности, выморившая гарнизон злополучной Новобогородицкой крепости. Мазепе удалось склонить запорожцев на сторону Москвы и спровоцировать их на борьбу со своими недавними союзниками - татарами. В казачьей среде Мазепа прочно ассоциировался с могуществом России. Этот гетман, неоднократно демонстрировавший государственную мудрость, завоевал искреннее расположение молодого энергичного государя Петра Алексеевича. Тем более, что Мазепа сумел вовремя откреститься от своего бывшего покровителя, князя Голицына, отправленного Петром в ссылку тотчас же после свержения Софьи. Бунт Петрика.

Теперь Мазепа выглядит еще и «усмирителем новой разинщины» Мазепа, уже имевший репутацию верного слуги Москвы, сумел решить еще одну сложнейшую задачу, в результате чего юный Петр уже просто полюбил преданного, как ему тогда казалось, слугу своего Отечества. Дело было так. Начало 1691 года ознаменовалось для запорожских казаков появлением у них некоего Петрика, которой прибыл в Сечь для того, чтобы «спасти родину от самовластия гетмана Мазепы» и от «опасности быть раздавленными Москвой». Планы Петрика не отличались оригинальностью: поднять бунт против Мазепы, заключить мир с турками, открыть им проход на Московские границы и т. Поначалу обстоятельства благоприятствовали Петрику, ибо казачество и посполитый люд был крайне недоволен порядками, вводимыми Мазепой. Мазепа превращал народ в крепостных, а сила его опиралась на московских стрельцов и наемников-сердюков.

В следующем 1692 году Петрик ушел в Крым и будоражил оттуда Запорожье идеями повторить пример Хмельницкого: провести крымцев в Малороссию, «поднять весь малорусский народ и истребить жидов-арендаторов, всех панов и богатых людей». Прежде подданных держала у себя только старшина, а теперь и такие, у которых отцы не держали подданных, а ели свой трудовой хлеб, принуждают людей возить себе сено и дрова, топить печи да чистить конюшни». Не обошлось и без абсурдных слухов наподобие того, что «москали же наших людей бьют, крадут малых детей и увозят в Москву». Более всего казались несносными для народа «оранды» - продажа вина, отданная в руки иудеям-арендаторам, с платежом за то в войсковую казну. Кроме того, Петрик напомнил казакам, что они своей грудью фактически спасают Московию от турок, а за это Москва собирается превратить малороссийский люд в своих крепостных рабов: «Позволили нынешнему гетману раздавать старшинам маетности, старшины позаписывали себе и детям своим в вечное владение нашу братью и только что в плуги их не запрягают, а уж как хотят, так и ворочают ими точно невольниками своими: Москва для того нашим старшинам это позволила, чтоб наши люди таким тяжким подданством оплошились и замыслам их не противились. Когда наши люди от таких тяжестей замужичают, тогда Москва берега Днепра и Самары осадит своими людьми».

Но события буквально не повторяются. Хмельницкому действительно удалось начать свое дело с Запорожья, а потом перенести его в страну городовых казаков. Петрику же это нимало не удалось, хотя Петрик пошел было по тому же пути. Запорожцы к нему не пристали, кроме толпы отчаянных головорезов. В украинских селах заволновался было простой народ, посполитая чернь. Так, быть может, и сталось бы, если бы с Петриком явилась, как с Хмельницким, порядочная запорожская военная сила.

Однако, у гетмана был еще один противник. Это был предводитель казаков на правой стороне Днепра, Семен Палий Семен Филиппович Гурко, 1640-е - 1710 , носивший звание фастовского полковника. После исхода жителей на левый берег Днепра, произошедшее вслед за падением гетмана Дорошенко, правобережное казачество практически перестало существовать. Правобережная Украина превратилась в пустыню и такою должна была оставаться согласно договора, заключенного между поляками и русскими. Но при короле Яне Собеском у самих поляков возникла идея реанимировать казачество в том виде, в котором оно первоначально и возникло: для обороны юго-восточной окраины Речи Посполитой от турок. Но едва только новый закон состоялся, как в Полесье и на Волыни он произвел суматоху и беспорядок.

Одни шляхтичи и паны набирали людей в казаки, другие жаловались и кричали, что новые казаки производят буйства и разорения в панских имениях». Среди них был белоцерковский полковник Семен Иванович Палий. Местопребыванием своим Палий сделал местечко Фастов. Немногочисленное тогдашнее поселение правобережной Украины, состоявшее, главным образом, из приходивших с левого берега Днепра, сильно было проникнуто казацким духом, хотело всеобщей казацкой вольности, ненавидело поляков и жидов. Палий, более всякого другого, сочувствовал этому направлению и потому приобрел в себе любовь народа. Его задушевная мысль была освободить правобережную Украину от Польши и соединить ее с остальным малороссийским краем, находившимся под властью России.

С этой целью Палий несколько раз через посредство Мазепы обращался к царю и просил принять его в подданство. Московское правительство не хотело заводить ссоры с Польшею и потому не стало потакать видам Палия. Оно предложило Палию сначала уйти на Запорожье, как в край, не принадлежавший ни России, ни Польше, и оттуда уже, по своему желанию, прийти в русские владения на жительство. Но Палию не того хотелось: не сам он лично желал служить московскому царю, а хотел он отдать под власть царя весь тот край, который прежде был отдан России Хмельницким». Там он обнаружил ксендзов, присланных киевским латинским епископом.

Соответственно, не было и нового рассмотрения вопроса. Таким образом, снятия анафемы не было, что не исключает того, что этот вопрос компетентными канонистами и историками может быть рассмотрен в будущем», — заявил представитель Московского патриархата. Казалось бы, дело исчерпано. Но не для Ющенки. Именно тогда он учреждает новый украинский орден — Крест Ивана Мазепы.

Сразу же после этого председатель Отдела внешних церковных связей Украинской православной церкви архимандрит Кирилл Говорун дает несколько интервью, в которых, ссылаясь на историю с телеграммой митрополита Киевского Антония Храповицкого, объясняет, что анафема Мазепе наложена не по церковным, а по политическим мотивам по приказу императора Петра I , кроме того, без соборного решения Православной Церкви. В этих же интервью отец Кирилл связал политический характер анафемы с современным явлением «политического православия», которое было осуждено Собором епископов Украинской православной церкви 21 декабря 2007 г. Однако уже сам факт этих интервью о Мазепе в контексте бурной деятельности Виктора Ющенко по реабилитации этого «героя» Украины как раз и выглядел, если не «политическим православием», то уж точно «политическим заказом». Как расценить, например, такое донесение посла в Вашингтон: «Недавние события, похоже, подтверждают уверения Говоруна в том, что УПЦ МП готова выражать свою точку зрения, не очень хорошо принимаемую в Москве. Но вернемся к вопросу об анафеме Мазепе. Ее не признают ни Украинская греко-католическая церковь, ни Украинская православная церковь т. Историк Андрей Зубов, в прошлом преподаватель Московской Духовной академии, оправдывает предательство Мазепы: «Эта измена была для Украины попыткой сохранить тот уровень идентичности, который, как он считал, при политике Петра будет утрачен». Особенно «уровень идентичности» был на высоте, когда Мазепа стал пажом польского короля Иоанна Казимира, которого предал, убежав от своего суверена? Или когда в 1674 г. Попав в плен к «московитам», предал Дорошенку.

Или когда на службе у Ивана Самойловича — гетмана Левобережной Украины — стал поверенным в переговорах и с царем Федором Алексеевичем, и с крымским ханом, и с поляками. Однако в 1687 г. За что вся семья Самойловича была арестована и выслана. В промежутке между этими доносами Мазепа дал взятку в 10 тыс. Или когда первые капиталы Мазепы были сделаны на запрещенной в России спекуляции алкоголем. Или когда он обложил барщиной вольных запорожских казаков, закрепостив в свою собственность по разным источникам от 100 до 500 тыс. Или когда он окружил себя наемными поляками, составив из них в качестве своей гвардии особые «компанейские сердюцкие полки» для подавления недовольства казаков. Или когда в 1704 г. Мазепа сватался, но получил от отца девушки, стольника Василия Кочубея, отказ: по христианским законам такой брак приравнивался к инцесту.

Лайфа преимущественно иезуитами, которым он поддался, потому что с юности был привязан к Римской церкви, и хотя впоследствии из видов казался православным, но на самом деле он только притворялся и внутренне не терпел православного исповедания, — пишет историк. Костомаров называл и конкретные имена: "... Ему Мазепе. Лайфа доложили, что в приёмной комнате стоит и дожидается львовский иезуит Заленский, ректор иезуитской школы в Виннице. Вдруг Мазепа как будто просветлел и радостно воскликнул: "А он откуда взялся? Впоследствии Орлик узнал от самого Мазепы, что гетман посылал этого иезуита в Саксонию к Станиславу Лещинскому, бывшему там со своим покровителем — шведским королём. Ту же роль проводников западного влияния на Украине, кстати, и сейчас играют католические "учебные заведения", представляющие собой полноценные политико-лоббистские институты. Можно возразить, что оригинал упомянутого договора Мазепы и Лещинского не сохранился что, впрочем, не так уж и удивительно для документов начала XVIII века. Но даже у западных историков ХХ века нет сомнений в том, что таковой действительно существовал.

Благодаря этому сотрудничеству Швеция смогла нанести серьезные удары по русским войскам на севере Европы. В этот период Иван Мазепа, будучи гетманом Войска Запорожского, решил поддержать Швецию в ее военных действиях против России. Мазепа был сторонником противостояния России и пытался достичь независимости для Украины. Однако его предательство привело к трагическим последствиям для украинского народа. В послевоенные годы Мазепа был осужден и объявлен предателем. Его личность стала символом измены и позора в украинской истории. Таким образом, Иван Мазепа был не только гетманом, но и предателем, чье имя осталось в истории как символ предательства и вероломства. As part of the preparation for this campaign, the Swedish minister Charles Piper, who was under the payroll of the British government, entered into negotiations with Mazepa through intermediaries. During this period, a large part of the trade routes from Russia to Europe and back passed through the region governed by the hetman. At the same time, the Zaporozhian Host was exempted from taxes. Simultaneously, it was granted the right to collect customs duties, a significant part of which remained in the Cossack treasury. Exploiting this circumstance, the hetman turned the lands of the Zaporozhian Host into a «customs window. With this, the Cossack leadership managed to amass a huge fortune and was considered the wealthiest class in Russia. For comparison, the construction and outfitting of one-third of the British Navy — the largest at that time — cost a similar amount. A significant portion of their savings was held abroad by the Cossack leadership — in banks in England, the Netherlands, and the Habsburg Austrian Empire. The magnitude of these deposits can be judged by the following figure: after the death of the Chernigov colonel Pavel Polubotko in 1724, it was revealed that he owned deposits in English banks worth 200,000 gold coins.

«Иудина награда» Ивана Мазепы

Чем долее держал Мазепа гетманскую булаву, тем более привыкал малорусский народ считать его человеком польского духа, врагом закоренелых казацких стремлений к равенству и ко всеобщей свободе; нелюбовь к Мазепе стала прежде всего выражаться, по малорусским привычкам, доносами и кознями. В конце 1689 года явился в Польшу к королю Яну Собескому русский монах Соломон с письмом от Мазепы, в котором малороссийский гетман изъявлял польскому королю желание присоединить Малороссию снова к Польше и побуждал к открытию вражды против России. Вслед за тем из Запорожья приехали к тому же королю посланцы с предложением принять Запорожье в подданство Польше. Благодаря одному православному придворному, жившему во дворце короля, о том и о другом узнал московский резидент, живший в Варшаве, Волков, а от Волкова узнали об этом и в Москве. Король послал Соломона в Украину, к гетману, без всякого письма, со словесным обнадеживанием своей милости, а между тем дал тайное поручение львовскому православному епископу Иосифу Шумлянскому войти в сношение с Мазепою. Шумлянский отправил к Мазепе шляхтича Домарацкого с письмом и просил через посланного объявить, на каких условиях желает гетман Малороссии вступить в подданство польской державе. Мазепа, получивши письмо Шумлянского, отправил это письмо и привезшего его шляхтича в Москву; Соломон же узнал об этом заранее и не решился уже являться к гетману, а воротился в Варшаву, но чтобы, как говорится, не ударить перед поляками лицом в грязь, нанял на дороге в корчме какого-то студента и подговорил написать ему фальшивое письмо от имени Мазепы. Переписанное набело, это письмо Соломон подписал сам, подделываясь под почерк Мазепы, и поехал в Варшаву, а черновые отпуски письма позабыл взять у студента. Случилось, что прежде чем Соломон доехал до Варшавы, студент, раскутившись в корчме на полученные от Соломона два талера за свое искусство, открыл тайну случившейся там пьяной компании, а затем был арестован и приведен к королю. Студент во всем сознался и представил остававшиеся у него черновые отпуски сочиненного от имени Мазепы письма. Когда Соломон, явившись к королю, подал ему письмо от гетмана Мазепы, король, зная уже все, велел позвать студента и уличить Соломона в обмане.

Черновые отпуски были налицо; запираться было невозможно. Соломон во всем сознался и был посажен в тюрьму, а потом, по требованию русского резидента, выдан московскому правительству. В 1691 году его привезли в Москву, расстригли и под прежним его мирским именем Семена Дротского отправили к гетману в Батурин. Там его казнили смертью. По всему видно, этот Соломон был орудием тайной партии, хотевшей навести подозрение на Мазепу в Москве и подготовить ему гибель. Но еще когда московское правительство не имело в своих руках Соломона, а требовало его выдачи, в Киеве подкинуто было анонимное письмо, которым остерегали русское правительство «от злого и прелестного Мазепы». Киевский воевода отправил письмо это в Москву, а из Москвы оно послано было прямо в руки Мазепы с тем, чтобы гетман сообщил: не может ли, по своим соображениям, догадаться, кто бы мог составить это письмо? Мазепа указал, как на главных своих врагов, на бывшего гадячского полковника Самойловича, на зятя гетмана Самойловича, князя Юрия Четвертинского, на бывшего переяславльского полковника Дмитрашку Райча и на тогдашнего переяславльского полковника Леонтия Полуботка. По домогательству гетмана, оставленного гадячского полковника вывезли из его имения, находившегося в Лебединском уезде, привезли в Москву, а потом сослали в Сибирь; туда же сослан был и Райча; Юрия Четвертинского с женою и тещею переселили в Москву, а Леонтий Полуботок лишился должности полковника. В Малороссии явился после того новый, более деятельный враг Мазепы и всей панской партии.

Это был канцелярист Петрик, женатый на племяннице генерального писаря Василия Кочубея, человек предприимчивый, горячий и деятельный, по крайней мере, на первых порах. В 1691 году он убежал в Сечь с важными бумагами, украденными из войсковой канцелярии, и вооружал сечевых казаков разом и против гетмана, и против московской власти. В следующем 1692 году он ушел в Крым и писал оттуда в Запорожье, что намерен, по примеру Хмельницкого, привести крымцев в Украину, поднять весь малорусский народ и истреблять жидов-арендаторов, всех панов и богатых людей. Весть о таком замысле, проникая в Украину, тотчас нашла себе сочувствие; удальцы пустились к Петрику; кто полем, а кто водою. Мазепа отправил в Запорожье казака Горбаченка с подарками к тогдашнему кошевому Гусаку — убеждать его, чтоб он не допускал запорожцев приставать к Петрику; между тем волнение готово было открыться не в Запорожье, а между городовым казачеством в малороссийских полках. Прежде подданных держала у себя только старшина, а теперь и такие, у которых отцы не держали подданных, а ели свой трудовой хлеб, принуждают людей возить себе сено и дрова, топить печи да чистить конюшни; москали же наших людей бьют, крадут малых детей и увозят в Москву». Более всего казались несносными для народа «оранды» — продажа вина, отданная в руки жидам, с платежом за то в войсковую казну. Горбаченко достал в Сечи и потом, по гетманскому приказанию, привез в Москву договор, заключенный Петриком с крымским ханом. Из этого договора видна была у Петрика мысль освободить от чужеземцев Украину обеих сторон Днепра называемую им княжеством Киевским и Черниговским и образовать из нее одно государство, под именем княжества малороссийского. Предоставлялось обывателям установить у себя такое правление, какое окажется им сродным.

В своем универсале, обращенном главным образом к сечевым казакам, Петрик вспоминал варварства, причиненные некогда малороссийскому народу поляками: «Не сажали ли они братий наших на колья, не топили ли в прорубях, не обливали ли водою на морозе, не принуждали ли казацких жен варить в кипятке своих детей? Он указывал, что малороссийский народ, отдавая неприятелю на сожжение свои города и села, защищает собою Московское государство как стеною, а Москва, в благодарность за то, хочет взять всех малоруссов в вечную неволю: «Позволили нынешнему гетману раздавать старшинам маетности, старшины позаписывали себе и детям своим в вечное владение нашу братью и только что в плуги их не запрягают, а уж как хотят, так и ворочают ими точно невольниками своими: Москва для того нашим старшинам это позволила, чтоб наши люди таким тяжким подданством оплошились и замыслам их не противились. Когда наши люди от таких тяжестей замужичают, тогда Москва берега Днепра и Самары осадит своими людьми». Очевидно, Петрик хотел повторить почти буквально историю Богдана Хмельницкого. Но события буквально не повторяются. Хмельницкому действительно удалось начать свое дело с Запорожья, а потом перенести его в страну городовых казаков. Петрику же это нимало не удалось, хотя Петрик пошел было по тому же пути. Запорожцы к нему не пристали, кроме толпы отчаянных головорезов. В украинских селах заволновался было простой народ, посполитая чернь. Так, быть может, и сталось бы, если бы с Петриком явилась, как с Хмельницким, порядочная запорожская военная сила.

Но Петрик, не склонивши запорожцев, вступил в Украину с одними только татарами, да и те помогали ему не слишком охотно. Когда Петрик прибыл к пограничным украинским городам по реке Орели, бывшие с ним татары услыхали, что гетман собирает полки и идет против них; они оставили Петрика и ушли: за ними последовал и Петрик в Крым; а Мазепа, так дешево отделавшись от угрожавшей бури, получил из Москвы благодарность и богатую соболью шубу, стоившую 800 рублей. Петрик продолжал еще несколько времени беспокоить Мазепу своими возмутительными универсалами к малорусскому народу, указывая, между прочим, на оранды как на важнейшую тягость для народа. Мазепа, соображая это, собрал в Батурине раду, пригласил на нее, кроме полковников, множество казаков и мещан и спрашивал: можно ли уничтожить оранды. После многих споров рада порешила, в виде опыта, на один год упразднить оранды и заменить доход от них сбором с тех людей, которые, на основании всем равно предоставленного права, станут курить вино и содержать шинки. Весною 1694 года съехались вновь на раду полковые старшины и знатные казацкие товарищи; они приговорили собрать по городам и селам сходки и на них предложить всему народу вопрос: быть ли орандам или не быть? Такой всеобщий народный совет был повсеместно устроен, и народ приговорил: ради доходов, оставить оранды по-прежнему, потому что в последнее время, когда оранды были упразднены и деньги собирались с винокурень и шинков, происходили большие споры, а в войсковой казне оказался против прежнего большой недобор. Петрик был не страшен Мазепе; Петрик более похвалялся и более собирался делать, чем делал; был у гетмана еще один противник, самый деятельный и популярный, враг всех, связанных панским духом с Мазепиным гетманством. Это был предводитель казаков на правой стороне Днепра, Семен Палий, носивший звание хвастовского полковника. Казачество на правой стороне Днепра разложилось и уничтожилось после перевода жителей на левый берег, совершенного по приказанию московского правительства вслед за падением Дорошенка.

Правобережная Украина осталась пустою и такою должна была оставаться по мирному договору, заключенному между Польшею и Россиею. Но при короле Яне Собеском возникла у самих поляков мысль восстановить казачество, с тою же целью, с какою оно первоначально когда-то возникло: для защиты пределов Речи Посполитой от турок. Король, вступивши в войну с Турциею, начал рассылать офицеров с поручениями набирать всякого рода бродячую вольницу и организовать из них казаков. Ян Собеский в 1683 году назначил для возобновляемых казаков и гетмана, шляхтича Куницкого. У этого Куницкого оказалось казацкого войска уже до восьми тысяч. В начале 1684 года казацкая вольница казнила своего предводителя и выбрала другого — Могилу, но тогда значительная часть казаков с правого берега Днепра отошла на левый берег под власть Самойловича, и Могила принял под свою гетманскую власть не более двух тысяч человек. Тем не менее, в 1685 году король, приобревший большую популярность своею венскою победою над турками, убедил польский сейм признать законным образом восстановление казацкого сословия. Но едва только новый закон состоялся, как в Полесье и на Волыни он произвел суматоху и беспорядок. Одни шляхтичи и паны набирали людей в казаки, другие жаловались и кричали, что новые казаки производят буйства и разорения в панских имениях. В 1686 году Могилы уже не было, зато вместо него появилась целая толпа всяких начальников отрядов, с названиями полковников.

Между ними были люди и из шляхетства, и из простого народа: в числе последних был белоцерковский полковник Семен Иванович Палий, уроженец города Борзны с левой стороны Днепра. Сначала он убежал из своей родины в Запорожье, а потом, с толпою удальцов, пришел из Запорожья в правобережную Украину, уступленную Россиею полякам. Местопребыванием своим Палий сделал местечко Хвастов. Немногочисленное тогдашнее поселение правобережной Украины, состоявшее, главным образом, из приходивших с левого берега Днепра, сильно было проникнуто казацким духом, хотело всеобщей казацкой вольности, ненавидело поляков и жидов; Палий, более всякого другого, сочувствовал этому направлению и потому приобрел в себе любовь народа. Его задушевная мысль была освободить правобережную Украину от Польши и соединить ее с остальным малороссийским краем, находившимся под властью России. С этой целью Палий несколько раз через посредство Мазепы обращался к царю и просил принять его в подданство. Московское правительство не хотело заводить ссоры с Польшею и потому не стало потакать видам Палия. Оно предложило Палию сначала уйти на Запорожье, как в край, не принадлежавший ни России, ни Польше, и оттуда уже, по своему желанию, прийти в русские владения на жительство; но Палию не того хотелось: не сам он лично желал служить московскому царю, а хотел он отдать под власть царя весь тот край, который прежде был отдан России Хмельницким. Поляки каким-то образом успели схватить Палия и посадить под стражу в Немирове. Но Палий скоро освободился и прибыл в свой Хвастов; тут он увидал, что во время его заключения в Немирове киевский католический епископ, ссылаясь на давнюю принадлежность Хвастова сану католического епископа, овладел этим местечком и навел туда своих ксендзов.

Палий перебил всех этих ксендзов и с тех пор стал в непримиримо-враждебные отношения к полякам. Хвастов сделался гнездом беглецов, затевавших восстание по всей южной Руси против польских владельцев, пристанищем всех бездомных, бедных и вместе беспокойных; таких собирал около себя Палий с 1701 года и поджигал их против поляков. Между тем над правобережными казаками продолжали существовать гетманы, утверждаемые властью короля. Они объявили крестьянам вечную свободу от панов; все крестьяне призывались к оружию. Началась снова в Украине отчаянная борьба господ с их подданными. Шляхта составила ополчение и потерпела поражение. После этого события народное восстание распространилось на Волыни и Подоле. На Волыни оно было скоро укрощено деятельностью волынского кастеляна Ледоховского, но на Подоле оно не могло так скоро и легко улечься, — там предводительствовал восставшим народом сам гетман Самусь. Он взял крепость Немиров. Казаки перебили мучительски там всех шляхтичей и евреев.

Палий в это же время овладел Белою Церковью. Восстание по берегам Буга и Днестра росло на страх полякам. Сжигались усадьбы владельцев, истреблялось их достояние; где только могли встретить поляка или иудея — тотчас мучили до смерти; мещане и крестьяне составляли шайки, называя себя казаками, а своих атаманов — полковниками. Поляки и иудеи спасались бегством толпами; нашлись и такие шляхтичи, что приставали к казакам и вместе с ними делались врагами своей же братьи. Польша была тогда занята войной со Швецией; трудно ей было сосредоточить свои силы для прекращения беспорядков. Поляки стали просить царя Петра содействовать к усмирению малоруссов, и Петр приказал послать от себя увещательные грамоты Самусю и Палию. Грамоты эти не оказали влияния: Самусь и Палий указывали русскому правительству, что не казаки, а поляки подали первые повод к беспорядкам, потому что польские паны делают несносные притеснения своим русским подданным. Тогдашний великий коронный гетман Иероним Любомирский начал советовать панам прибегнуть к мирным средствам и составить комиссию, которая бы выслушала жалобы казаков, и то, что в этих жалобах найдется справедливым, получило бы удовлетворение. Но многие другие паны хотели, напротив, крутых мер к подавлению народного мятежа: они советовали, за неимением готовых польских сил, прибегнуть к помощи крымского хана. На самого Любомирского брошено было подозрение в измене за его миролюбивые советы.

Дело кончилось тем, что начальником ополчения, которое должно было усмирить народное волнение, назначен был, вместо Любомирского, постоянно интриговавший против него польный гетман Синявский. Этот предводитель собрал дворовые отряды разных панов и присоединил их к польскому войску, которое вообще было у него тогда невелико. Казаки, наделавши зла панам и иудеям в продолжение лета 1702 года, разошлись на зиму по домам и не могли скоро сплотиться: разрозненные их отряды были рассеяны без труда; Самусь был разбит в Немирове, потерял эту крепость и убежал. Товарищ Самуся, полковник Абазин, упорно отбивался от поляков в Ладыжине, но был взят и посажен на кол. Вся Подоль была скоро укрощена; всех, взятых в плен с оружием, сажали на кол; все городки и села, где только поляки встречали сопротивление, сжигались дотла; жителей перерезывали поголовно. Это навело такой страх на остальных русских подолян, что они стали уходить из своей родины: кто бежал в Молдавию, а кто к Палию, в Украину. Начался потом суд господ над непокорными подданными; участвовавших в восстании оказалось до двенадцати тысяч, но число таких, на которых могло падать подозрение в участии, было впятеро или вшестеро больше. По предложению Иосифа Потоцкого, киевского воеводы, всякому из таких подозрительных отрезывали ухо.

Фальбовский велел раздеть Мазепу, привязать к необъезженной лошади, лицом к хвосту, после чего ускорить её плетьми и холостыми выстрелами. Лошадь увезла Мазепу в степь, и в родной дом несчастливый любовник так и не вернулся. Из пленника в фавориты Легенда о дикой скачке была призвана объяснить, почему шляхтич предпочёл делать дальнейшую карьеру среди казаков. Мазепа служил у гетманов Правобережной Украины Тетери и Дорошенко, благодаря образованию и придворным манерам, дослужился до генерального писаря — по сути, казацкого канцлера. Исполнял дипломатические поручения, познакомился с гетманом Левобережья Иваном Самойловичем — вассалом России. Позже Мазепа был отправлен с посольством в Турцию, причём, кроме прочих даров, конвоировал 15 казаков, нападавших на оттоманские земли, но в пути был перехвачен атаманом Иваном Сирко.

Здесь он женился. При Дорошенке Мазепа дослужился до важного звания генерального писаря и в 1674 году был отправлен на казацкую раду в Переяславль, где пред гетманом левой стороны Украины Самойловичем предлагал от имени Дорошенка мировую и заявлял желание Дорошенка находиться в подданстве у московского государя. Через несколько месяцев по окончании этого поручения, Дорошенко отправил Мазепу в Константинополь к султану просить помощи у Турции, но кошевой атаман Иван Сирко поймал Мазепу на дороге, отобрал у него грамоты Дорошенка и самого посланца отослал в Москву. Мазепу повели к допросу в Малороссийский приказ, которым тогда заведовал знаменитый боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Мазепа, своим показанием на допросе, сумел понравиться боярину Матвееву: представился лично расположенным к России, старался оправдать и выгородить перед московским правительством самого Дорошенка, был допущен к государю Алексею Михайловичу и потом отпущен из Москвы с призывными грамотами к Дорошенку и к чигиринским казакам. Мазепа не поехал к Дорошенку, а остался у гетмана Самойловича, получивши позволение жить на восточной стороне Днепра, вместе со своей семьей. Вскоре после того он лишился жены. Самойлович поручил Мазепе воспитание детей своих, а через несколько лет пожаловал его чином генерального есаула, важнейшим чином после гетманского. В этом звании, по поручению Самойловича, Мазепа ездил в Москву еще несколько раз, и, смекнувши, что в правление царевны Софьи вся власть находилась в руках ее любимца Голицына, подделался к временщику и расположил его к себе. И перед ним, как прежде перед Матвеевым, вероятно, помогали Мазепе его воспитание, ловкость и любезность в обращении. Голицын и Матвеев оба принадлежали к передовым московским людям своего времени и сочувствовали польско-малорусским приемам образованности, которыми отличался и блистал Мазепа. Когда, после неудачного крымского похода, нужно было свалить вину на кого-нибудь, Голицын свалил ее на гетмана Самойловича: его лишили гетманства, сослали в Сибирь с толпою родных и сторонников, сыну его Григорию отрубили голову, а Мазепу избрали в гетманы, главным образом оттого, что так хотелось любившему его Голицыну. Обыкновенно обвиняют самого Мазепу в том, что он копал яму под Самойловичем и готовил гибель человеку, которого должен был считать своим благодетелем. Мы не знаем степени участия Мазепы в интриге, которая велась против гетмана Самойловича, должны довольствоваться только предположениями, и потому не вправе произносить приговора по этому вопросу. Уже давно в Малороссии происходила социальная борьба между «значными» казаками и чернью; к первым принадлежали зажиточные люди, имевшие притязание на родовитость и отличие от прочей массы народа; чернь составляли простые казаки, но к последним, по общим симпатиям, примыкала вся масса поспольства, т. Все старшины, владея доходами с имений, приписанных в Малороссии к должностям или чинам, были сравнительно богаты и необходимо считались в классе значных; тем более причисляли себя к значным и держались их интересов лица, которые получили польское воспитание и облечены были, по своему рождению или пожалованью, шляхетским достоинством. Гетман, проведший молодость в Польше при дворе польского короля, был именно из таких. Он естественно должен был принести в казацкое общество, куда поступил, то польско-шляхетское направление, к которому так враждебно относилась малорусская народная масса. Скоро выказал Мазепа свои панские замашки и стал вразрез с народными стремлениями. Это тем более было для него неизбежно, что, действуя в польско-шляхетском духе, он одинаким образом должен был поступать для того, чтобы заслужить расположение московского правительства и удержаться на приобретенном гетманстве. Через несколько времени в 1696 году , видевшие близко состояние Малороссии сообщали в Москву, что Мазепа окружил себя поляками, составил из них, в качестве своей гвардии, особые компанейские сердюцкие полки, что он мирволит старшинам, что он позволил старшинам обращать казаков к себе в подданство и отнимал у них земли. Мазепа первый ввел в Малороссии панщину барщину или обязательную работу, в прибавку к дани, платимой земледельцами землевладельцам, у которых на землях проживали. Мазепа строго запрещал посполитым людям поступать в число казаков, и этим столько же вооружал против себя малорусскую простонародную массу, сколько угождал видам московского правительства, которое не хотело, чтобы тяглые люди, принуждаемые правительством к платежу налогов и отправлению всяких повинностей, выбывали из своего звания и переходили в казацкое сословие, пользовавшееся, в качестве военного, льготами и привилегиями. Как только установился Мазепа на гетманстве, тотчас приблизил к себе свою родню. С ним было двое племянников, сыновей мазепиных сестер: Обидовский и Войнаровский. Мать Мазепы, инокиня Магдалина, сделалась настоятельницею киевского Фроловского монастыря. Московское правительство не только не поставило Мазепе в вину его поступков, но, для большего охранения его личности от народа, послало к нему полк стрельцов. Рассчитывая на могущество Голицына, Мазепа всеми способами старался угождать ему до тех пор, пока Петр в 1689 году не разделался с правлением Софьи и не отправил Голицына в ссылку. Мазепа, во время случившегося в Москве переворота, приехал случайно в столицу, разумеется, с намерением кланяться временщику, но, увидавши, что власть переменилась, постарался скорее разорвать связь с прежним правительством и примкнуть к новому. Это ему удалось. Мазепа стал просить у правительства того, чего именно русское правительство и домогалось в Малороссии, например, прибавки ратных людей, переписи казаков и стеснительных мер против народного буйства. И к Петру лично сумел подделаться Мазепа. Молодой царь полюбил его, и с тех пор считал его искренне преданным своим слугою. Во все двадцатилетнее время гетманства Мазепы в Малороссии проявлялась ненависть к нему подчиненных, выражаясь то теми, то другими попытками лишить его гетманства. Чем долее держал Мазепа гетманскую булаву, тем более привыкал малорусский народ считать его человеком польского духа, врагом закоренелых казацких стремлений к равенству и ко всеобщей свободе; нелюбовь к Мазепе стала прежде всего выражаться, по малорусским привычкам, доносами и кознями. В конце 1689 года явился в Польшу к королю Яну Собескому русский монах Соломон с письмом от Мазепы, в котором малороссийский гетман изъявлял польскому королю желание присоединить Малороссию снова к Польше и побуждал к открытию вражды против России. Вслед за тем из Запорожья приехали к тому же королю посланцы с предложением принять Запорожье в подданство Польше. Благодаря одному православному придворному, жившему во дворце короля, о том и о другом узнал московский резидент, живший в Варшаве, Волков, а от Волкова узнали об этом и в Москве. Король послал Соломона в Украину, к гетману, без всякого письма, со словесным обнадеживанием своей милости, а между тем дал тайное поручение львовскому православному епископу Иосифу Шумлянскому войти в сношение с Мазепою. Шумлянский отправил к Мазепе шляхтича Домарацкого с письмом и просил через посланного объявить, на каких условиях желает гетман Малороссии вступить в подданство польской державе. Мазепа, получивши письмо Шумлянского, отправил это письмо и привезшего его шляхтича в Москву; Соломон же узнал об этом заранее и не решился уже являться к гетману, а воротился в Варшаву, но чтобы, как говорится, не ударить перед поляками лицом в грязь, нанял на дороге в корчме какого-то студента и подговорил написать ему фальшивое письмо от имени Мазепы. Переписанное набело, это письмо Соломон подписал сам, подделываясь под почерк Мазепы, и поехал в Варшаву, а черновые отпуски письма позабыл взять у студента. Случилось, что прежде чем Соломон доехал до Варшавы, студент, раскутившись в корчме на полученные от Соломона два талера за свое искусство, открыл тайну случившейся там пьяной компании, а затем был арестован и приведен к королю. Студент во всем сознался и представил остававшиеся у него черновые отпуски сочиненного от имени Мазепы письма. Когда Соломон, явившись к королю, подал ему письмо от гетмана Мазепы, король, зная уже все, велел позвать студента и уличить Соломона в обмане. Черновые отпуски были налицо; запираться было невозможно. Соломон во всем сознался и был посажен в тюрьму, а потом, по требованию русского резидента, выдан московскому правительству. В 1691 году его привезли в Москву, расстригли и под прежним его мирским именем Семена Дротского отправили к гетману в Батурин. Там его казнили смертью. По всему видно, этот Соломон был орудием тайной партии, хотевшей навести подозрение на Мазепу в Москве и подготовить ему гибель. Но еще когда московское правительство не имело в своих руках Соломона, а требовало его выдачи, в Киеве подкинуто было анонимное письмо, которым остерегали русское правительство «от злого и прелестного Мазепы». Киевский воевода отправил письмо это в Москву, а из Москвы оно послано было прямо в руки Мазепы с тем, чтобы гетман сообщил: не может ли, по своим соображениям, догадаться, кто бы мог составить это письмо? Мазепа указал, как на главных своих врагов, на бывшего гадячского полковника Самойловича, на зятя гетмана Самойловича, князя Юрия Четвертинского, на бывшего переяславльского полковника Дмитрашку Райча и на тогдашнего переяславльского полковника Леонтия Полуботка. По домогательству гетмана, оставленного гадячского полковника вывезли из его имения, находившегося в Лебединском уезде, привезли в Москву, а потом сослали в Сибирь; туда же сослан был и Райча; Юрия Четвертинского с женою и тещею переселили в Москву, а Леонтий Полуботок лишился должности полковника. Весною 1694 года съехались вновь на раду полковые старшины и знатные казацкие товарищи; они приговорили собрать по городам и селам сходки и на них предложить всему народу вопрос: быть ли орандам или не быть? Такой всеобщий народный совет был повсеместно устроен, и народ приговорил: ради доходов, оставить оранды по-прежнему, потому что в последнее время, когда оранды были упразднены и деньги собирались с винокурень и шинков, происходили большие споры, а в войсковой казне оказался против прежнего большой недобор. Петрик был не страшен Мазепе; Петрик более похвалялся и более собирался делать, чем делал; был у гетмана еще один противник, самый деятельный и популярный, враг всех, связанных панским духом с Мазепиным гетманством. Это был предводитель казаков на правой стороне Днепра, Семен Палий, носивший звание хвастовского полковника. Казачество на правой стороне Днепра разложилось и уничтожилось после перевода жителей на левый берег, совершенного по приказанию московского правительства вслед за падением Дорошенка. Правобережная Украина осталась пустою и такою должна была оставаться по мирному договору, заключенному между Польшею и Россиею. Но при короле Яне Собеском возникла у самих поляков мысль восстановить казачество, с тою же целью, с какою оно первоначально когда-то возникло: для защиты пределов Речи Посполитой от турок. Король, вступивши в войну с Турциею, начал рассылать офицеров с поручениями набирать всякого рода бродячую вольницу и организовать из них казаков. Ян Собеский в 1683 году назначил для возобновляемых казаков и гетмана, шляхтича Куницкого. У этого Куницкого оказалось казацкого войска уже до восьми тысяч. В начале 1684 года казацкая вольница казнила своего предводителя и выбрала другого — Могилу, но тогда значительная часть казаков с правого берега Днепра отошла на левый берег под власть Самойловича, и Могила принял под свою гетманскую власть не более двух тысяч человек. Тем не менее, в 1685 году король, приобревший большую популярность своею венскою победою над турками, убедил польский сейм признать законным образом восстановление казацкого сословия. Но едва только новый закон состоялся, как в Полесье и на Волыни он произвел суматоху и беспорядок. Одни шляхтичи и паны набирали людей в казаки, другие жаловались и кричали, что новые казаки производят буйства и разорения в панских имениях. В 1686 году Могилы уже не было, зато вместо него появилась целая толпа всяких начальников отрядов, с названиями полковников. Между ними были люди и из шляхетства, и из простого народа: в числе последних был белоцерковский полковник Семен Иванович Палий, уроженец города Борзны с левой стороны Днепра. Сначала он убежал из своей родины в Запорожье, а потом, с толпою удальцов, пришел из Запорожья в правобережную Украину, уступленную Россиею полякам. Местопребыванием своим Палий сделал местечко Хвастов. Немногочисленное тогдашнее поселение правобережной Украины, состоявшее, главным образом, из приходивших с левого берега Днепра, сильно было проникнуто казацким духом, хотело всеобщей казацкой вольности, ненавидело поляков и жидов; Палий, более всякого другого, сочувствовал этому направлению и потому приобрел в себе любовь народа. Его задушевная мысль была освободить правобережную Украину от Польши и соединить ее с остальным малороссийским краем, находившимся под властью России. С этой целью Палий несколько раз через посредство Мазепы обращался к царю и просил принять его в подданство. Московское правительство не хотело заводить ссоры с Польшею и потому не стало потакать видам Палия. Оно предложило Палию сначала уйти на Запорожье, как в край, не принадлежавший ни России, ни Польше, и оттуда уже, по своему желанию, прийти в русские владения на жительство; но Палию не того хотелось: не сам он лично желал служить московскому царю, а хотел он отдать под власть царя весь тот край, который прежде был отдан России Хмельницким. Поляки каким-то образом успели схватить Палия и посадить под стражу в Немирове. Но Палий скоро освободился и прибыл в свой Хвастов; тут он увидал, что во время его заключения в Немирове киевский католический епископ, ссылаясь на давнюю принадлежность Хвастова сану католического епископа, овладел этим местечком и навел туда своих ксендзов. Палий перебил всех этих ксендзов и с тех пор стал в непримиримо-враждебные отношения к полякам. Хвастов сделался гнездом беглецов, затевавших восстание по всей южной Руси против польских владельцев, пристанищем всех бездомных, бедных и вместе беспокойных; таких собирал около себя Палий с 1701 года и поджигал их против поляков. Между тем над правобережными казаками продолжали существовать гетманы, утверждаемые властью короля. Они объявили крестьянам вечную свободу от панов; все крестьяне призывались к оружию. Началась снова в Украине отчаянная борьба господ с их подданными. Шляхта составила ополчение и потерпела поражение. После этого события народное восстание распространилось на Волыни и Подоле. На Волыни оно было скоро укрощено деятельностью волынского кастеляна Ледоховского, но на Подоле оно не могло так скоро и легко улечься, — там предводительствовал восставшим народом сам гетман Самусь. Он взял крепость Немиров. Казаки перебили мучительски там всех шляхтичей и евреев. Палий в это же время овладел Белою Церковью. Восстание по берегам Буга и Днестра росло на страх полякам. Сжигались усадьбы владельцев, истреблялось их достояние; где только могли встретить поляка или иудея — тотчас мучили до смерти; мещане и крестьяне составляли шайки, называя себя казаками, а своих атаманов — полковниками. Поляки и иудеи спасались бегством толпами; нашлись и такие шляхтичи, что приставали к казакам и вместе с ними делались врагами своей же братьи. Польша была тогда занята войной со Швецией; трудно ей было сосредоточить свои силы для прекращения беспорядков. Поляки стали просить царя Петра содействовать к усмирению малоруссов, и Петр приказал послать от себя увещательные грамоты Самусю и Палию.

Костомаров называл и конкретные имена: "... Ему Мазепе. Лайфа доложили, что в приёмной комнате стоит и дожидается львовский иезуит Заленский, ректор иезуитской школы в Виннице. Вдруг Мазепа как будто просветлел и радостно воскликнул: "А он откуда взялся? Впоследствии Орлик узнал от самого Мазепы, что гетман посылал этого иезуита в Саксонию к Станиславу Лещинскому, бывшему там со своим покровителем — шведским королём. Ту же роль проводников западного влияния на Украине, кстати, и сейчас играют католические "учебные заведения", представляющие собой полноценные политико-лоббистские институты. Можно возразить, что оригинал упомянутого договора Мазепы и Лещинского не сохранился что, впрочем, не так уж и удивительно для документов начала XVIII века. Но даже у западных историков ХХ века нет сомнений в том, что таковой действительно существовал. Лайфа году его Мазепы.

Как гетман Мазепа царя Петра предал

Иван Степанович Мазепа, также Мазепа-Колединский или Мазепа-Калединский ( на украинский язык не подразумевает признания его существования в качестве отдельного естественного языка. Иван Мазепа был компромиссным кандидатом, устраивающим как старшину, так и Голицына, поэтому 25 июля на казацкой раде он и получил булаву. Иван Мазепа принимал участие в кампании 1705 года против короля Швеции Карла XII в поддержку короля Польши Августа II, в то время союзника Петра I. В 1707 году, желая отторгнуть Украину от России, вступил в тайные переговоры с Карлом XII и новым польским королем. Гетман Иван Мазепа сумел добиться от не слишком щедрого царя Петра невероятных привилегий для Гетманщины.

Новости кто такой иван мазепа