ЛЕНИН ИДЁТ В СМОЛЬНЫЙ О столкновении красногвардейцев с юнкерами у типографии и о приказе Временного правительства развести мосты через Неву связные сообщили Владимиру Ильичу Ленину. Во всяком случае, известно, что когда Ленин перебрался с конспиративной квартиры в Смольный, тот уже кишел матросами и красногвардейцами. Создатели фильмов "Ленин в Октябре" и "Человек с ружьем" довольно точно воспроизвели обстановку Смольного тех дней. Более того, сам Ленин в момент захвата Зимнего был в конспирации. Когда все случилось, ему позвонили из Смольного, мол, «Владимир Ильич, очень опасно, может, вам не следует сейчас появляться в Смольном? Контакты. В и ленин в смольном картина. Фото 7. В и ленин в смольном картина. 27 дек 2023. Вступить. Охpaнa у кaбинeтa Лeнинa в Смoльнoм.
セーター メンズ ウール100%「高品質」ハーフジップ ニット zozo 大きいサイズも充実 40代 50代にも好評【Men’s ジップセーター特集】から↓
картина была написана прямо во дворце, в соседней с залом комнате в 1927 году, со сделанных с натуры набросков. В реставрации картина не нуждается - при советской власти за ней тщательно следили. «Встреча с В.И. Лениным в смольном». Листая страницы районной газеты «Звезда» Шарыповского района за 6 октября 1957 года, я увидела очень интересную, на мой взгляд, статью – «Встречи с В.И. Лениным в Смольном». В “кургузом паричке” оставался Ленин в Смольном сутки, пока исход восстания не определился. Перед самым началом эпидемии коронавируса, ставшей большим испытанием для нашей страны и города трех революций, делегация ленинградского-петербургского отделения Компартии Коммунисты России посетила Музей-квартиру в Смольном.
Ленин идет в Смольный.
Ленин на трибуне. 1947 – объявление о продаже в Ильинском. Цена: 323 руб., дата размещения: 31.03.2024. Открытки. В картине «Ленин в Смольном» художник придал исторической личности лирический облик, поэтизируя образ. Ленин, Ливия, МГУ, Москва, НКВД, Наполеон, Николай I, Николай II, Новый Год, Новый год, ОГПУ, Первая мировая, Первая мировая война, Подмосковье, Пушкин, РККА, Романовы, России, Русско-японская война, СМИ, СССР, США, Санкт-Петербург, Северная Корея, Серебряный век.
Ленин в Смольном. Опасное начало. ч. 1
В Петербурге 22 апреля цветы возлагали к памятнику Ленину перед зданием бывшего Смольного института благородных девиц, где революционер жил и работал с осени 1917-го до весны 1918 года. Именно тут 25 октября 1917 года он произнёс слова: «Революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась!
Потому что понимают, что дело Ленина — это дело нашего будущего, нашего будущего молодёжи. Это не про прошлое, не про XX век.
Коммунисты ознакомились с экспозицией, старшие товарищи обратили внимание молодежи на скромные условия, в которых жил В. Ленин и его семья, на высокую дисциплину вождя партии большевиков и его товарищей. Коммунисты посетили и бункер А. Жданова, одного из ближайших соратников лучшего ученика В.
Алексеева З. Бендингера ; редактор З. Ельцина , 2015. Заглавие с экрана. Фотографы Р. Мазелев, И. Наровлянский указаны на открытках. На клапане обложки - перечень открыток, входящих в комплект. Лениздат, 1970. Тираж 25000 экз. М 14116, 60 коп.
Ленин идёт в Смольный
Ленин В.И. Полное собрание сочинений в 55 томах. Очнувшись от шока внезапного переворота, антибольшевистский Петроград готовился дать бой окопавшимся в Смольном ленинцам. Фрагмент кабинета В.И. Ленина в Смольном институте в Ленинграде (Санкт-Петербург). Ленин в Смольном (компле Лениздат. Вид 1.
Ленин обеспечил России духовное влияние на всё человечество — интервью
Алексеева З. Бендингера ; редактор З. Ельцина , 2015. Заглавие с экрана. Фотографы Р. Мазелев, И. Наровлянский указаны на открытках.
На клапане обложки - перечень открыток, входящих в комплект. Лениздат, 1970. Тираж 25000 экз. М 14116, 60 коп.
Поразительное сходство поз и расположения персонажей вплоть до мельчайших деталей не оставляло сомнений: одно произведение написано на основе другого, просто сменились герои и тема. И поскольку полотно Серова датировано значительно более поздним годом, получалось, что маститый художник срисовал у малоизвестного иностранца. Это породило волну комментариев из серии «в этой стране практически всё было краденое». Некоторые приводили дополнительный аргумент в пользу этой теории: настоящая фамилия Серова была Раппопорт, то есть еврейская тематика была ему не чужда. И если взаимное расположение фигур можно объяснить совпадением или некоей традицией, то руки сидящих персонажей не оставляют сомнения в копировании: Первые комментаторы правы, но с оговоркой. Американский художник Талли Нафтали Филмус родился в 1903 году в Российской империи, в бессарабском местечке Атаки ныне молдавский город Отачь.
В 1913 году его семья перебралась за океан, в Филадельфию, где в 1927 году молодой человек окончил Пенсильванскую академию изящных искусств. Дальше в биографии Филмуса были Париж, Флоренция, Рим и, наконец, Нью-Йорк, где он обосновался по возвращении из Европы и арендовал ателье совместно с будущим лидером абстрактного экспрессионизма Виллемом де Кунингом. В отличие от коллеги, Филмус тяготел к реализму и на протяжении своей творческой карьеры создал, в частности, немало произведений на темы хасидской жизни. Поэтому ничто не мешало Филмусу написать подобную вещь не в 1908 году, а в 1930—1940-е годы, до картины Серова. При этом американец дожил до 94 лет, так что вполне мог создать картину и после появления последней. Что касается самого факта существования работы Талли Филмуса, то в этом сомнений вроде бы нет. В углу полотна стоит знакомая по другим работам художника подпись. Однако остаётся нерешённой важная проблема — датировка.
Надежда Константиновна, переодевшись крестьянкой, приехала к Ленину по его вызову. Я ему рассказала обо всем, что знала. Пожила в Гельсингфорсе пару дней. Ильич непременно захотел проводить меня до вокзала, до последнего поворота довел. Условились, что приеду еще. Второй раз я была у Ильича недели через две… Вагон был битком набит солдатами и матросами… Солда-ты открыто говорили о восстании… Когда я рассказала Ильичу об этих разговорах солдат, лицо его стало задумчивым, и потом уже, о чем бы он ни говорил, эта задумчивость не сходила у него с лица. Видно было, что говорит он об одном, а думает о другом — о восстании, о том, как лучше всего его подготовить»1. Сам Ленин ездил с Ровио к тт. Маннеру и Куусинену, видным финским социал-демократическим работникам. Описанный режим был сохранен и при переезде в семью рабочего в Теле, с тем только различием, что теперь о питании и обслуживании Ленина заботилась хозяйка — жена рабочего. Живя в Гельсингфорсе, Владимир Ильич вел усиленную переписку с ЦК партии и с товарищем Сталиным, написал много статей. Важнейшие из них — «О компромиссах», «Пугают гражданской войной» и «Грозящая катастрофа». К этому же периоду относятся знаменитые письма в ЦК о подготовке восстания: «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание»2. Накопляя фактический материал, Ленин производил кропотливейшую работу по выборкам из газет, на основании которых он с уверенностью делал свои гениальные прогнозы. Чего стоят, например, таблички с подсчетами поданных за большевиков голосов на выборах в городские и районные думы Москвы и Петрограда, которые он показывал Шотману! Уверенность в близости решающих боев побуждала Ленина передвинуться поближе к Петрограду. В этот период все его внимание, все силы были сосредоточены на продумывании мельчайших вопросов, связанных с восстанием. И у Латукка в Выборге и в особенности у Фофановой в Петрограде Владимир Ильич жил напряженнейшей жизнью, болезненно переживая каждое колебание в среде своих товарищей по партии. Больше чем кто-либо понимая, какие непоправимые потери может принести упущенный для выступления момент, Ленин яростно боролся со всеми препятствиями, горячо опровергал оппортунистические возражения Зиновьева, Каменева? В горячке последних предоктябрьских дней Ленин чувствовал себя как рыба в воде. Он жил в эти дни, не зная отдыха, не чувствуя усталости, остро воспринимая впечатления и отдавая все время подготовке к восстанию. Потребность иметь под рукой газеты, чтобы быть в курсе событий, занимала первенствующее место. Ленин настоятельно требовал от Фофановой, чтобы каждое утро, к 10 часам, когда он выходил из своей комнаты, были приготовлены свежие номера. Несмотря на чрезвычайную интенсивность жизни этих дней режим Владимира Ильича в это время был наиболее организованным, размеренным и точным4. Засиживаясь за работой до поздней ночи, он вставал в 9 — 10 часов утра. После завтрака Ленин уходил к себе заниматься. Еще до еды он начинал просмотр принесенных газет. Читал он газету преимущественно днем и во второй половине дня, после обеда. Лишь огромный навык, исключительно быстрое мышление и способность легко ориентироваться в распределении материала на газетных «простынях» позволяли Ленину быстро проделывать эту работу. У него была характерная манера чтения газет. Фофанова часто заставала его в такой позе: развернутая газета лежит на столе, Владимир Ильич стоит на правой ноге, левая поставлена на сиденье стула; согнутая рука опирается о колено локтем, а ладонью подпирает левую щеку; другая рука лежит свободно на столе или подчер- кивает синим карандашом важные места текста. Ленин любил ходить во время работы, обдумывая прочитанное или подготовляясь писать. Хотя здесь он был стеснен в этой привычке, но все-таки сохранил манеру делать несколько шагов, почему, и читал стоя. Прочтя номер, он перекладывал его на кровать, отоманку или даже на пол и развертывал следующую газету. Прерывая чтение, он подходил к ранее прочитанным номерам и вновь проглядывал их, видимо, сопоставляя между собой. Поэтому днем комната бывала забросана газетами. К вечеру или ложась спать Владимир Ильич сам их собирал и складывал на этажерку. Вырезок он не делал, по комплектам газеты не подбирал. Обладая исключительной памятью, он требовал лишь, чтобы Фофанова не трогала их, не убирала и не выносила из комнаты без его ведома. Наиболее нужные номера газет подолгу лежали на столе. Уходя к себе, он обычно запирался на ключ. Во время работы, в особенности, когда он писал, он не любил, чтобы ему мешали, отрывали. Фофанова при входе в комнату условно стучала двумя ударами в дверь. Иногда, найдя что-нибудь особенно интересное, Ленин входил к Фофановой и делился с ней впечатлениями. Как уже отмечалось, у Ленина была манера ходить во время работы. По счастью, и Фофанова любила ходить по своей комнате, и соседи к этому привыкли. Ленин поселился в ее комнате и поэтому мог ходить, но только тогда, когда Фофанова была дома, остальное время он должен был сидеть тихо, чтобы не вызвать чьих-либо подозрений. Однако это соблюдалось далеко не точно, и только по счастливой случайности соседи на это не обратили внимания. В промежуток между 4 и 5 часами был обед. После обеда Владимир Ильич отдыхал около часа. Ночью он шал плохо, с перерывами. Кроме того, напряженный умственный труд требовал отдыха. Поэтому послеобеденный сон был для него очень существенен. В квартире в это время была тишина: Фофанова старалась уйти из дому; если была Надежда Константиновна, то она тихо сидела и занималась. Время до ужина, а затем и до глубокой ночи использовалось Лениным для напряженной работы. Именно тогда он писал свои статьи, письма, продумывал содержание прочитанного во время дня. Некоторые его рукописи переписывала Надежда Константиновна, иногда ей помогала Фофанова. Рукописи и письма Ленина и ими переписанные копии уносились Надеждой Константиновной, Фофановой или Рахьей в Выборгский райком, а оттуда шли дальше. Живя у Фофановой, Ленин написал ряд статей, много писем, записок и записочек. Вечерами Владимир Ильич иногда разговаривал с Фофановой. Ходя по комнате, заложив большой палец правой руки за вырез жилета, а левую сунув в карман или держа за спиной, он расспрашивал о том, что слышала она в городе, часто говорил на остро волновавшую его тогда тему: удержат ли большевики власть. Разговоры переходили на близкие Фофановой сельскохозяйственные темы1 , причем особенно интересовался Ленин работами но внедрению минеральных удобрений в крестьянских хозяйствах, проводившимися перед войной стебутовским институтом. Эти сведения он использовал вскоре же после Октября и привлек Фофанову к реорганизации министерства земледелия. Очень часто, а в последние дни каждый вечер, приходил Рахья и, запершись в комнате, рассказывал Ленину новости, получал поручения, записки и прочее. Появление Владимира Ильича в Петрограде означало фактическое включение его в непосредственное руководство работой ЦК, ПК, военной организации и т. Будучи здесь, он мог, пренебрегая опасностью, уже не издали, а лично участвовать в заседаниях, обсуждавших и решавших вопросы подготовки вооруженного восстания. Так, широко известно его участие в заседаниях ЦК 10 23 и 16 29 октября, где при поддержке товарищей Сталина, Свердлова, Калинина и других он дал решительный бой Каменеву и Зиновьеву. Изредка Владимир Ильич по вечерам уходил в сопровождении Рахьи из дому. Это были выходы на деловые свидания с товарищем Сталиным и другими товарищами и на заседания руководящих органов партии. Прогулок в порядке отдыха Ленин себе в эти напряженные дни не позволял. Обычно, уходя с Рахьей, он возвращался домой один: Рахья его сопровождал только до ворот. Один или два раза он приходил в сопровождении Рахьи на квартиру партийного организатора Лесновского подрайона, рабочего-айвазовца Кокко, где виделся с товарищем Сталиным. Первая встреча произошла вскоре по приезде Ленина в Петроград. Около 7 часов вечера Рахья привел Ленина на квартиру Кокко Выборгское шоссе, теперь проспект Энгельса, д. Это было их первое свидание после июльских дней. Беседа продолжалась около двух часов. С этого момента установилась тесная связь между ними. Помимо встреч шла беспрерывная переписка через Выборгский районный комитет партии. Один из членов РК, тов. Свешников так рассказывает об этом: «Помню, как однажды «Женя»3 сказала мне: «Вам, тов. Николай, нужно будет время от времени передавать записки товарищу Сталину», — и дала мне адрес на Пески. Помню, как сейчас, я получал записки Ильича об этом я догадывался от «Жени» и на трамвае или же пешком добирался на одну из Рождественских улиц, к тов. Аллилуеву, у которого жил товарищ Сталин. Однажды товарищ Сталин спросил меня, знаю ли я, от кого эти записки; я ответил, что мне хотя и не говорили от кого, но я догадываюсь, что эти записки от Ильича. Товарищ Сталин усмехнулся и, по обыкновению, просил меня подождать. Через 20 — 30 минут с его запиской я ехал обратно в Выборгский районный комитет и передавал все «Жене»4. Фофанова вспоминает, что Владимир Ильич переслал через нее записку товарищу Сталину, участвовавшему на митинге в Политехническом институте.
Картина «В. Ленин в Смольном» Картина «В. Ленин в Смольном» Бродский И. Масло 198х320 см Исаак Бродский много работал над образом Ленина. Основываясь на зарисовках и фотодокументах, он создал картины — «В.
100 лет назад. Ленин идёт в Смольный
Для современного зрителя Ленин — одна из многочисленных исторических личностей. А тем, кто в ней видит не только документ, но и художественное произведение, будет интересно рассматривать ее композиционную уравновешенность, разумное чередование светлых полотняные чехлы и темных диван, пол и одежда Ленина пятен. Он подметит появление разновременной мебели инородным смотрится венский стул и бедность интерьера выщербленные половицы пола. Сам Бродский считал эту картину удачной и любил ее больше других работ. Из этого небольшого музея я ушел с твердым решением написать картину. Я написал ее очень быстро, в две-три недели.
Он подметит появление разновременной мебели инородным смотрится венский стул и бедность интерьера выщербленные половицы пола. Сам Бродский считал эту картину удачной и любил ее больше других работ. Из этого небольшого музея я ушел с твердым решением написать картину.
Я написал ее очень быстро, в две-три недели. Нахожу, что Ленин мне удался. Это подтверждала и Надежда Константиновна Крупская».
Антонов-Овсеенко учился в кадетском корпусе, был блестящим шахматистом и математиком, Н. Крыленко окончил истфил Петербургского университета и много лет работал преподавателем литературы и истории, да и П. Дыбенко стал председателем Центробалта и наркомом по морским делам не за красивые глаза; про деятельность их ВРК Джон Рид писал, что «искры летели от него, как от перегруженной током динамо-машины». Единственным способом успеть хоть что-нибудь было отказываться от сна; совещания начинались в 11 вечера — и к пяти-шести утра лица комиссаров приобретали «эффект глаз енота» — или панды, если угодно. Бонч вспоминает, что по ночам Ленин сидел и сочинял свои «игуменские» — наполненные кустарной терминологией — декреты «Богатой квартирой считается также всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире».
В отличие от квартиры на Херсонской, как раз небедной, Смольный был «толкотливым» местом — «всегда переполненный», он, по словам Коллонтай, «гудел в те дни, как потревоженный улей. По бесконечным его коридорам лились два людских потока: направо — к Военно-революционному комитету, налево — в комнату, где приютился Совнарком». По настоянию Ленина, в советские учреждения — и Совнарком в том числе — могли прийти со своими вопросами и жалобами «простые люди»; они и являлись, часто без дела, — просто сделать «селфи» с Лениным «Не могу уехать домой, не повидавши товарища Ленина. С таким наказом послали меня сюда мои односельчане. Коллонтай рассказывает о безруком рабочем, который пришел в Смольный с планом, как спасти от голодной смерти текстильщиков-инвалидов: купить особые вязальные машины, вокруг которых он сам взялся бы устроить особые артели; с этим планом он и настиг в коридоре Ленина. Время от времени Ленин выезжал в город — чаще на выступления, чем на деловые встречи. С ноября, когда в жизни образовался какой-никакой ритм, они с НК гуляли вечерами в чахлом садике вокруг Смольного и вдоль Невы; без всякой охраны, никто его в лицо тогда не знал. По большому же счету после 25 октября Ленину приходилось заниматься всего двумя колоссальными задачами.
Первая — удержать власть. Ради этого можно было душить демократию, гнать из Советов товарищей-социалистов, терять территории, носить на спине табличку «тиран» и «узурпатор». Ради этого следовало выстроить государство — с границами, аппаратом, репрессивными механизмами и социальной ответственностью перед инвалидами, учителями и кормящими матерями. Именно эта деятельность ассоциируется с Лениным Послеоктябрьским: история про то, как человек с репутацией шпиона и узурпатора выиграл все войны и, планомерно разрушая всё «старое», через несколько лет остановил неуправляемые процессы хаоса и деградации. О второй задаче — еще менее понятной, чем «созидательное разрушение», — Ленин объявил уже депутатам II съезда Советов: «Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка! Большинству тех, кто оказался без касок и спецодежды на стройплощадке, казалось, что они просто должны подменить одного гегемона другим, трансформировать буржуазное государство в диктатуру пролетариата. Однако для Ленина, автора «Государства и революции», под социализмом подразумевалось ровно противоположное — исчезновение государства как машины насилия; отсюда проблема — что же такое социализм здесь и сейчас, на территории анархии? Судя по всему, конкретная, наличная реализация идеи социализма ассоциировалась у Ленина с понятием «обобществления»: не «взять и поделить», как это представляется условному «шарикову», а — «взять и начать пользоваться и контролировать сообща» дьявольская разница.
Главный текст этого «головокружительного» периода — написанная в апреле 18-го брошюра «Очередные задачи советской власти»: в ней Ленин, уже обладающий опытом деструктивной деятельности как раз первых послеоктябрьских месяцев, окорачивает леваков-радикалов — и самого себя как автора «Государства и революции»; на задворках «Задач» бродит призрак Ленина с табличкой «НЭП». Да, «грабь награбленное» — но потом «награбленное сосчитай и врозь его тянуть не давай, а если будут тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай». Не забастовки, а напряженная, соревновательная работа, повышение производительности труда. Не раздача привилегий «классово близким», а привлечение буржуазных спецов — с оплатой выше, чем у рабочих: ничего страшного, научимся — и всех выгоним кого-то, может, и сразу: например саботажников. Все это, однако, были инициативы сверху — тогда как идеей фикс Ленина в первые месяцы была творческая самодеятельность пролетариата: именно частные инициативы должны были диалектически преобразоваться в «общее»: социализм. В самом деле, раз уж они оказались достаточно предприимчивы и энергичны, что пришли в Советы — почему бы им не продемонстрировать свои таланты при управлении государством, не менее «своим»? Именно сами рабочие, по мысли Ленина, — в свободное время, не выделяя из своей среды профессиональных бюрократов, — должны контролировать и учитывать работу промышленных предприятий, количество и качество труда, а также распределять дефицитные товары и продукты. На практике окажется, что привлечение неквалифицированных управляющих и замена администраций предприятий фабзавкомами только усугубят экономический кризис и усилят падение производства.
Не справляющиеся с административными функциями фабзавкомы компенсировали свою некомпетентность, берясь за выполнение полицейских задач — разгоняли митинги и забастовки, поощряли лояльных рабочих при распределении продовольствия и цензурировали прессу. Что же касается достижения социализма в шестимесячный срок — а именно такие цифры поначалу назывались, то кратчайший путь к нему для обычных людей, по мнению Ленина, лежал в резком увеличении производительности труда: мир изменится от того, что работа теперь будет не из-под палки, не на хозяина, а на себя и на свой коллектив. Значит ли это, что социализм, по Ленину, есть совокупность реализованных инициатив, поступивших от разных сообществ — купальщиков Нейволы, рабочих Путиловского завода, нянек-кормилиц? Тут все дело — в отношениях с собственностью; собственность — по крайней мере, на средства производства, а может быть, и на недвижимость — должна быть обобществлена. Добровольно — или принудительно? В чью именно пользу — «трудящихся»? А если трудящиеся воспротивятся такой инициативе, что — сидеть и ждать, пока они дорастут до социалистических идей? Или национализировать в пользу пролетарского государства?
И позволительно ли вообще экспериментировать со сменой форм собственности сейчас, когда стране грозит интервенция, на которую надо ведь отвечать военным способом, а для этого нужна не демобилизованная, как армия, а работающая промышленность? И если вводить социализм будут сверху — то есть государство, не возникнет ли конфликт интересов: ведь цель коммунизма — отмирание государства? Или просто издать декрет — объявить «обычное» государство социалистическим, а там посмотрим, как будут вести себя люди, начнется ли эпидемия обобществления? Неясно — или ясно не всегда; в конце концов, Ленин был профессиональный заговорщик, строитель некрупных сплоченных структур, а не государств, тем более — государств, не имеющих аналогов в мировой истории. Есть ощущение, что, несмотря на готовность экспериментировать со строительством социализма в отдельно взятой стране, Ленин все же очень рассчитывает на поддержку заграничных революций — еще и потому, что тамошние массы сознательных рабочих смогут подсказать ему, как именно следует «вводить» социализм. Впрочем, и у них такого опыта не было: даже Парижская коммуна была историей скорее про выживание — но Делеклюз, Пиа и Варлен не доросли до инсталляции социализма. Вот чем на самом деле была занята голова у Ленина — потому что Брестский мир, разгон Учредительного, борьба с голодом — всё это рутина, проблемы, которые в принципе имеют решение: разогнали — не разогнали, заключили — не заключили. Ленин был опытным литератором и журналистом с юридическим образованием; просидев всю жизнь в библиотеке, он прочел много книжек и научился извлекать выводы об экономическом положении страны по статистическим данным о количестве безлошадных хозяйств — но ни у Гегеля, ни у Гобсона не было ответа на вопрос, надо ли поддерживать курс стремительно обесценивающейся национальной валюты в обществе, стремящемся к коммунизму, где всё равно деньги отомрут; и Ленин понятия не имел, когда именно следует после увещеваний саботажников приступать к расстрелам, если из-за их бездеятельности дети рабочих умирают с голода.
Нужно ли для того, чтобы «переходить на социализм», полностью почистить диск со старой операционной системой — или просто потихоньку удалять один за другим баги, постепенно меняя «прошивку»? Разумеется — особенно в условиях экономического коллапса — следовало быть конструктивным; и все же в первые месяцы Ленин — еще точно не зная, чего хочет добиться, в порядке бескомпромиссной войны против буржуазии — больше внимания и усилий посвящает «разбиванию машины»; следовало сломать не только государственный строй, но и систему владения землей, юстицию, национальные границы, общепринятую систему собственности государственная, частная , наконец, войну, которая была не только собственно фронтом, но и загружала промышленность военными заказами; мы плохо осознаем, что демобилизовать — организованно! И Ленин идет на это уже в конце ноября — осознавая, что куча людей останется без работы и разруха усугубится. Ха-ха-ха, и мы будем ломать и бить! Не слишком-то убедительное объяснение, если посмотреть на то, что осталось к весне 1918 года от питерской промышленности. Разумеется, в квесте для Ленина были заготовлены не только трудноразрешимые загадки и набор кувалд, но и какие-никакие подсказки. Социализм предполагает участие как можно большего количества людей в созидательном труде; на практике Россия представляла собой страну, где бегущие из армии солдаты, отвыкшие от труда и привыкшие к насилию, пробегали мимо работы, подняв воротник повыше, — по множеству объективных причин. Как вернуть рабочих на фабрики?
Ответ Ленина — через профсоюзы. Как обеспечить повышение производительности их труда на фабриках? Пусть рабочие привлекают профессиональных хозяйственников — и быстро учатся у них и при строительстве новой, классовой, рабоче-крестьянской армии Ленин согласился с Троцким: нужно и должно привлекать царских офицеров; несмотря на факты измены и саботажа. В конце 1917-го в России было множество неработающих непролетариев — ну так почему бы не заставить их работать принудительно: так появляется идея введения «трудовой повинности с богатых». Одновременно крайне остро стоял вопрос безработицы — и Ленин моментально принялся создавать рабочие места, причем не самого очевидного свойства. Уже в декабре 1917-го!! Навязчивой идеей Ленина-руководителя была артистическая — нетривиальными способами — оптимизация всего, что только можно: назначения на ключевые должности компетентных людей, даже если они были его политическими противниками как Красин или иностранцами; если бы Ленин был главным тренером разваливающегося футбольного клуба, то выбрал бы стратегию покупки звезд-легионеров. Одной из светлых идей такого рода стало предложение пересадить матроса-вестового, мотавшегося по Смольному между расположившимися в разных концах кабинетами Ленина и Троцкого, на велосипед; этот матрос, в бескозырке, шинели и с посылками, видимо, и навел впоследствии писателя Успенского на образ почтальона Печкина.
Сам Ленин, спортсмен по духу, надеялся, что и другие люди устроены подобным образом, — а потому еще одной светлой идеей, направленной на стимуляцию производительности труда, стало устройство социалистических соревнований между рабочими коллективами. Соревнование — которое выглядело в голове Ленина как состязание двух деревень из рекламного ролика для домохозяек: а ну, кто быстрее помоет посуду после праздника, у кого тут больше талантов? И раз капитализм исчерпал свои возможности как прогрессивной системы — почему не посоревноваться с ним? Ведь потенциал у социализма — строя, где средства производства принадлежат самим трудящимся, — безграничен. Принуждение к веселому соревнованию — не только завуалированная попытка заставить людей надрываться за меньшие деньги; какой бы нелепой или лицемерной ни казалась эта идея Ленина, в тех обстоятельствах, в том контексте, она выглядела перспективной. Для раздираемого классовым конфликтом и бытовыми неурядицами общества, разочарованного результатами Февральского майдана, который принес только ухудшения, строительство такого понятного — как потопаешь, так и полопаешь — социализма выглядело не таким уж плохим стимулом: поверить, собраться — и еще раз пойти на жертвы ради новой мечты. Действительность, однако, вносила в планы Ленина свои коррективы. Рабочие, которым внушали, что это они проделали колоссальный, исторический труд — совершили революцию, полагали, что теперь самое время откинуться в кресле, положить ноги на стол и насладиться привилегиями и благами, о которых позаботится их, пролетарское, государство.
Ленина, трудоголика и перфекциониста, бесили «босяческие привычки» и «бестолочь», и он изо всех сил пытался внушить рабочим, что теперь-то как раз и надо засучить рукава: учись у немца, дергал он за рукав русского рабочего, учись работать так, как немец и даже позднейшее ленинское планирование, по мнению историка Хобсбаума, «вдохновлялось немецкой военной экономикой 1914—1918 годов». Поскольку, к счастью или к сожалению, мы лишены возможности вдохнуть в себя выхлоп революционного двигателя, идеи и особенно рабочие термины той эпохи «трудовой энтузиазм», «великий почин» и пр. Что касается товарищей Ленина, которые понимали, что управлять все же придется им, то идея молниеносного построения социализма, по факту, в отдельно взятой стране, озадачивала их. Они понимали, что такого рода планы слишком расходятся с марксистскими догмами, — однако вслух не особо протестовали; само присутствие Ленина оказывало на них тонизирующее воздействие; они не знали про конспекты Гегеля в дорожных ленинских корзинах, но их завораживала способность Ленина сражаться на нескольких досках сразу — и обыгрывать противников даже в ситуации, когда выбирать приходится из плохого и очень плохого, даже когда его государственная деятельность производила впечатление авантюрной и проще всего объяснялась упрямством экспериментатора, который готов поставить на кон все что угодно — от жизни товарищей до коренных русских территорий. Вера в математически шахматный — а не авантюрный — интеллект Ленина помогала большевикам справляться с обескураживающими внешнеполитическими новостями: сама интенсивность и «регулярность» «естественного» распада России, усугубленного немецкой интервенцией и стремлением Ленина разворошить деревню, разом избавиться и от тамошней мелкой буржуазии тоже, вызывала панику — и требовала психологической опоры на какую-то сверхъестественную силу. В шахматных терминах описывает деятельность Ленина в послеоктябрьские месяцы его давний партнер П. Вот производит неожиданную рокировку — центр игры переносит из Смольного за Кремлевские стены»[22]. На протяжении осени и зимы Ленин — без особого удовольствия — наблюдает «майданный» захват рабочими транспорта, фабрик, рудников и пр.
В принципе, Ленин не протестовал против подобного рода действий — на начальном этапе: да, вредно в экономическом смысле, однако полезно в политическом — инициатива масс: пусть экспериментируют, пусть почувствуют, что они и правда теперь хозяева — а не буржуазия. Нередко рабочие — видя, как владелец, частный собственник, почуяв, куда ветер дует, пытался свернуть производство, прекратить закупки сырья, продать оборудование, не заплатить, — выгоняли его, чтобы «взять всё в свои руки», после чего извещали явочным порядком, что теперь передают предприятие на баланс государству. Это были щедрые, неподъемные и не подлежащие возврату подарки — глубоко озадачивающие Ленина. Что дальше? Должны ли рабочие просто контролировать производство — или управлять им? Была создана спецкомиссия, которая ограничивала права слишком уж далеко накренившихся влево фабзавкомов. Но и тут Ленин был крайне «демократичен»: при выборе, каким быть рабочему контролю — стихийным или государственным, он был за стихийный. И пока можно было не национализировать предприятия — их не национализировали; и, собственно, до марта 1918-го — до переезда в Москву — массовой национализации не было.
До весны 1918-го Совнарком, когда мог, бывало, даже кредитовал частных собственников, поощряя их продолжать производство — разумеется, подотчетное рабочему контролю. Некоторые рабочие тоже понимали, что просто переложить свои заботы на государство — не лучший способ получить в конце недели жалованье, и преподносили Ленину светлые идеи, касающиеся компромиссных форм собственности. Тот пока и сам не понимал, как именно должен выглядеть «госкапитализм» в текущих условиях, — и, неопределенно-доброжелательно помахивая рукой в воздухе, предлагал: пробуйте, в конце концов это ведь политическое творчество. С весны 1918-го, однако, началась настоящая эпидемия национализации предприятий. Во-первых, из-за Бреста. В число условий мира входила выплата советским правительством компенсаций немецким собственникам — и вот тут хозяева фабрик принялись правдами и неправдами продавать акции немецким гражданам и компаниям, которые с удовольствием за бесценок скупали российскую индустрию; более того, когда Совнарком все же начал национализацию черной и цветной металлургии, топливной промышленности и прочих стратегических отраслей скорее формальную, юридическую — поменявшие владельца предприятия тут же передавались бывшим хозяевам в аренду бесплатно, лишь бы те не останавливали производство , немцы подняли шум из-за нарушения прав немецких собственников; эти чудовищно наглые требования и стали одной из причин антигерманского левоэсеровского мятежа лета 1918 года. Во-вторых, к весне у заводов стали накапливаться задолженности — и они сначала переходили в казну по финансовым соображениям, а затем быстро национализировались в связи с угрозой оккупации; именно так национализировали Путиловский. Чтобы каким-то образом сбалансировать творческую самодеятельность низов и неотвратимую тенденцию к огосударствлению промышленности и финансов, в декабре создается Высший совет народного хозяйства ВСНХ.
Это уникальное, не имеющее аналогов учреждение, по мысли Ленина, должно было дирижировать то есть централизованно осуществлять рабочий контроль страной, которой по разным причинам расхотела распоряжаться невидимая рука рынка. Или, ближе к реальности, решать задачки вроде того: сколько потребуется угля для выплавки такого-то количества стали, из которой нужно сделать такое-то количество плугов, для чего понадобится такое-то количество рабочей силы, транспорта — и не на одном предприятии, а на протяжении всей технологической цепочки? Идея создать нечто вроде платформы, на которой сходились бы потребители-крестьяне с производителями-рабочими: нам нужны гвозди, плуги, телеги, мануфактура и лопаты, сделайте нам столько-то, — казалась Ленину особенно удачной еще и потому, что способствовала «смычке» города и деревни. Полномочиями ВСНХ наделялся самыми широкими — он мог конфисковывать, реквизировать, синдицировать и делать еще бог знает что с предприятиями — в ответ на саботаж буржуазии, лишавшей питерские заводы заказов. Вместо конкуренции — планирование и социалистическое соревнование; вместо рынка — контроль: согласно идее Ленина, такая экономика должна была оказаться более эффективной, чем традиционная, рыночная; но еще важнее, что именно таким образом — методично, а не наскоком — буржуазия «вышибалась из седла ее собственности». Одновременно шли и обратные процессы — формирования новой элиты. Весь конец 1917-го — 1918 год Ленин провел в охоте за своими бывшими знакомыми, которые в силу разных причин «отошли от революционной деятельности». Не мытьем, так катаньем он уговаривал их; часто эти «спецы» уже тогда получали большую, чем у других, зарплату — и неминуемо обосабливались.
Возникновение номенклатуры было естественным процессом; поскольку большевистские кадры были хуже подготовлены для выполнения разного рода бюрократических должностей, приходилось брать числом, а не умением; не у всех руководителей был такой талант оптимизации, как у Ленина; но и у него аппарат разрастался. Надо было получить кабинет, обеспечить рабочую обстановку, сферу паблик-рилейшнз, канцелярию; образовался секретариат. Чтобы сломить саботаж, в декабре из намеренно разрушенной «военки» которая попыталась стать альтернативным центром было создано специальное учреждение — ЧК изначально небольшая, имеющая в подчинении несколько десятков сотрудников комиссия при Совнаркоме, то есть при Ленине по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Она, разумеется, не могла моментально победить уличную преступность, пьяный беспредел, черный рынок и террористические заговоры против большевистских руководителей, однако сэкономила большевикам много здоровья, сил и денег: например, когда возникла тема спекуляции акциями промпредприятий, которые продавались немцам, а те требовали «возмещения». Быстро доказав свою эффективность, ЧК начала пополняться особого склада людьми профессиональных революционеров со стажем тошнило от деятельности, похожей на охранную, — и приходилось набирать туда «зеленых» партийцев, а иногда, при тогдашнем хаосе с документами, — преступников и бывших агентов охранки — которые, раз за разом отвоевывая себе полномочия вершить внесудебную и неподконтрольную расправу, обосабливались, при невольном попустительстве Ленина, в отдельный орден. Едва ли контролируемый в принципе процесс, потому что полномочия ЧК увеличивались пропорционально росту сопротивления и террору контрреволюционеров; зеркальная мера. Ленин сам никогда не участвовал в процедурах технической смены управленческих декораций «на местах» — однако обладал талантом находить нужные слова для того, чтобы его подчиненные, которые нередко переживали из-за недостаточной компетентности, выполняли свои необычные обязанности с должной твердостью. Отказ назначаемых во власть большевиков, даже со ссылками на отсутствие опыта, житейские неурядицы, расхождение во взглядах и прочие объективные причины Ленин отвергал с гневом: «Это не власть, а работа.
Отказываться от комиссарства сейчас хуже, чем отказаться машинисткой стучать: худшая форма саботажа». Идеологические разногласия? Взгляды — взглядами: надо в общую лямку». Это «надо» подразумевало необходимость являться в министерства с отрядом матросов или группой «народных контролеров», сталкиваться с демонстрацией презрения и прямой физической агрессией, за шкирку вытаскивать из-за столов саботажников, увольнять ненужных заместителей, повышать по службе малоизвестных чиновников, желавших продвинуться ценой предательства бывших хозяев. В воспоминаниях Г. Соломона Ленин жалуется на то, что его окружают «люди прекраснодушные, но совершенно не понимающие, что к чему и как нужно воплощать в жизнь великие идеи… Ведь вот ходил же Менжинский в качестве наркомфина с целым оркестром музыки не просто взять и получить, нет, а реквизировать десять миллионов… Смехота»[23]. Пожалуй, единственная задокументированная более-менее контактная «реквизиция» с участием самого Ленина — беседа по телефону с Верховным главнокомандующим Духониным. Яркий эпизод, когда Ленину требовалось: а отобрать у генерала его армию; б объяснить Верховному главнокомандующему, что никакой он больше не командующий, а вместо него приедет прапорщик Крыленко, которому следует немедленно передать всю власть; можно предположить, что опубликованная стенограмма диалога: «Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям» — дает лишь общее представление о характере беседы.
Если первые месяцы осени здание Кваренги извергало из себя агитаторов, пытавшихся «разложить» гарнизон, то после 25 октября оно превратилось в штаб де-анархизации: большевистские наркомы должны были возвращаться сюда и докладывать о своих успехах по захвату министерств, ведомств, банков, узлов связи и коммунальных структур.
Камины, позолота. Здесь все будет в стиле 19 века, как было задолго до октябрьской революции.
Портрет работы Исаака Бродского теперь не вписывается в художественную и политическую концепцию Смольного. Желание забрать ненужного Ленина проявляли разные музеи, но право владения образцом соцреализма отстояла Петропавловка. В реставрации портрет не нуждается.
Советская власть бережно относилась к вождю. Этот Ленин впервые покидает Смольный. Портрет был рожден здесь, в соседней с залом комнате.
Там находилась мастерская портретиста. Холст был в три разы выше самого Бродского.
В. И. Ленин в Смольном
Ленин на трибуне. 1947 – объявление о продаже в Ильинском. Цена: 323 руб., дата размещения: 31.03.2024. Открытки. Главная историко-художественная новость дня. Коллекции и спецпроекты. Новости. Пользователям. Электронные читальные залы. Ленин в Смольном (комплект из 2 книг). Виктор Ганшин, Елена Кулагина. С похожего ракурса мебель изображена на не менее знаменитой картине Исаака Бродского «Ленин в Смольном» (1930).