повесть «О Сонечке», написанная в страшном 1937 году.
На песке в Вахтанговском театре представили «Повесть о Сонечке» Цветаевой
В Мансуровской студии Марина встретила актрису Сонечку Голлидэй, которой и посвятила «Повесть о Сонечке», написанную в эмиграции в 1938 году — в трагический период истории России. Влад Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для неё своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она, как большой поэт, писала о себе.
Примеривала на себя чужие жизни, разные роли. Её проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает…».
Романтика жизни, поэзия смерти, разлук и утрат для обретения вечного, чистого, истинного чувства. Вместе с Мариной Цветаевой мы переживаем ее чувства, восприятие и видение окружавших ее людей, событий. Читается повесть легко и быстро, я прочитала ее за один длинный вечер.
Над постановкой также работали художник по костюмам Майя Майер, художник по свету Руслан Майоров, хореограф Екатерина Миронова. По материалам ТАСС.
Общественные потрясения становятся для Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, дает ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она как большой поэт писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли.
Софья Голлидэй. Трагедия без виноватых
| ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ | У нас вы сможете купить билеты на спектакль Повесть о Сонечке в театр Вахтангова даже в том случае, если билетов уже нет в кассе театра! |
| На песке в Вахтанговском театре представили «Повесть о Сонечке» Цветаевой - МК | Официальные билеты на спектакль Повесть о Сонечке в Театр Вахтангова. Фото и видео спектакля, отзывы, рецензии и вся информация. |
| «Повесть о Сонечке» в театре им. | «Повесть о Сонечке» поднимает тему уникальности, несвоевременной «нужности» поколения, существовавшего вопреки всему. |
Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке»
С другой стороны, я считаю, что это хороший тест — если мне, как зрителю, будет и без первоисточника понятно, что происходит на сцене хотя бы на уровне ощущений — это я считаю главное, даже не столько как доскональное понимание сюжета , если артисты сумеют зацепить и полностью раскрыть образ своего героя, если режиссерские и сценарные приемы «считываются», то спектакль хорош. Здесь львиная доля ответственности ложится на 3 актеров, ведь тут не спрятаться, не скрыться и не передохнуть. Каждый из них, как на ладони перед зрителем должен «обнажать» себя а учитывая то, что действие происходит на Новой сцене, с камерной атмосферой и близостью к «аудитории», то сфальшивить нет ни единой возможности, зритель этого не простит. Евгения Крегжде вообще находится на сцене все 3 часа, и это очень глубокое погружение в образ, которое требует полной самоотдачи, потому что роль непростая еще и, учитывая, как это представлено режиссером. Очень интересно выставлены декорации, что сначала не понимаешь, что перед тобой — берег моря, театр, чья-то квартира а, может, и что-то еще. У меня мозг сразу же в такой ситуации начинает пытаться сложить какой-то пазл что происходит передо мной? Но, слава богу, это длится недолго. Если актер «утягивает» меня за собой в свою историю, то я легко отпускаю себя и позволяю вести дальше. Здесь так и случилось. Действо на сцене поглощает с головой, и ты проникаешься атмосферой и эмоциональным состоянием, которое откликается на сюжет.
Читать рецензции Сюжет Главными персонажами истории являются привлекательная и молодая актриса Сонечка Голлидэй, девочка-женщина, близкая подруга Цветаевой, которая младше ее на пару лет и Володя Алексеев, студент, влюбленный в Сонечку и восхищающийся Цветаевой. Сонечка олицетворяет женский образ, любимый поэтессой, который затем проявляется в драмах о Казанове. Она смелая, гордая и всегда испытывающая любовь к себе, но всё же ее самолюбие ничто по сравнению с вечной влюбленностью в авантюрный и литературный идеал. Она инфантильна, сентиментальна и с самого начала обладает полным знанием о жизни женщины, но предначертано ей умереть рано, быть несчастной в любви и невыносимой в быту. Что касается сюжета, его, собственно, и нет.
Весной 1918 г. Марина Цветаева посвящает Евгению Вахтангову два стихотворения: «Заклинаю тебя от злата» и «Серафим — на орла! Вот бой! Их оригиналы, написанные её рукой, можно увидеть в Музее-квартире Вахтангова в Денежном переулке. В Мансуровской студии Марина встретила актрису Сонечку Голлидэй, которой и посвятила «Повесть о Сонечке», написанную в эмиграции в 1938 году — в трагический период истории России. Влад Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст.
И так ревнивое появление Сонечки во втором акте как бы перемещается с порога дома Марины на пасхальную службу, куда она прокрадывается, пробирается сквозь груду стульев. Всё происходит в постоянном присутствии сакрального — через контрапункт и противоречие, через живую жизнь, любовь и смех: почти легкомыслие, почти цинизм. Но противопоставить крушению мира, пожалуй, можно только три сценария — Сонечки, Володечки и Марины. У Цветаевой в тексте «эпилога» нет. В спектакле — есть. Его объявляет очередной «Он» — на этот раз в образе монтировщика, пришедшего разобрать океанскую декорацию после известия о смерти Сонечки это ещё не эпилог. Отталкивая его каблуками, Марина бежит по той же крутящейся платформе и выдыхает-выкрикивает, объясняет: «Как всем известно, сахар — не необходим, и жить без него можно, и четыре года Революции мы без него жили, заменяя — кто патокой, кто — тёртой свёклой, кто — сахарином, кто — вовсе ничем. Пили пустой чай. От этого не умирают. Но и не живут. Без соли делается цинга, без сахару — тоска. Пусть раз в мире это будет сказано: я её любила, как сахар — в революцию». Жить можно без каждого из нас, можно без любви, а уж без театра — и подавно. Но вся эта «Повесть…» — напряжённый поиск ответов на вопросы отнюдь не столетней давности, и «любить сахар в революцию» — один из них. И, наверное, главная в спектакле — самая игровая, этюдная, неподдельно-смешная сценка, в которой Сонечка с помощью Марины придумывает историю о том, как признавалась в любви католическому монаху посреди средневековой чумы. Играя, как куклой, вышучивающим её Володей, она сочиняет этот наивный сюжет: «…когда чума — не до любви. Нет, совсем не так. Сначала любовь, потом — чума! Марина, как сделать, чтобы вышло — так? И та с матерински-нежной, тёплой, как всегда, и весёлой улыбкой отвечает: «Увидеть монаха накануне чумы. В его последний нормальный день. День — много, Сонечка! И повторяет серьёзно, подталкивая обратно в игру: «День — много». День накануне чумы — это ответ. Озорное проживание обречённости — тоже. В конце концов, свобода обречённого человека и театр как способ её проявления — один из ключевых мотивов не только для Туминаса и Бутусова, сформировавших лицо сегодняшнего Вахтанговского театра, но и для его основателя. Первый акт заканчивался, как и первая часть «Повести…», словами «Но мечтать ли вместе, спать ли вместе — а плакать всегда в одиночку». Эпилог спектакля — принятие решения. Всего пара строк, которые внезапно глухим и хриплым голосом наборматывает самой себе, бродя по арьерсцене, «состарившаяся» Марина 1937-го — о погребении Сонечки и о том, что, может быть, сейчас и развеивает её пепел, пусть не буквально. Обрывает размышления вслух, в очередной раз закуривает и слушает последнюю песню — на стихи, написанные в год смерти Сонечки, 1934-й: «Тоска по родине! Пробует весело прыгать и плясать, потом махнёт рукой. Поднимется к щели-окну на арьерсцене. Песня обрывается внезапно, и последнее слово произносит вдруг Марина.
Куда пойти, что посмотреть: АРТиШОК на Мойке и Повесть о Сонечке
Это был период, когда Цветаева утешалась воспоминаниями о счастливых моментах, проведенных вместе с молодыми актерами Мансуровской студии, особенно о Сонечке - актрисе Софье Голлидэй, с которой она была близка. Она, конечно, восхищалась ее всеобъемлющим талантом», - отметила Ксения Трейстер. Цветаева любила цитировать высказывания Гейне о взаимоотношениях поэта и театра: «Поэт неблагоприятен для театра, и театр неблагоприятен для поэта». Именно поэтому ее девять стихотворных пьес, написанных в тот период, так и остались непоставленными. Они были слишком необычны и требовали особого подхода.
Театральный мир Москвы давно ждал, когда в репертуаре театра Вахтангова появится имя Марины Цветаевой. Марина Ивановна хорошо знала основателя театра Евгения Вахтангова их познакомил поэт Павел Антокольский , дружила с учениками Евгения Багратионовича, актерами его Студии, и первые успехи Вахтангова до этого была череда провалов происходили на глазах Цветаевой. Главное воспоминание Марины Ивановны о первых вахтанговцах - повесть «О Сонечке», написанная в страшном 1937 году. В Париже, 19 мая, Марина Ивановна получила известие о смерти актрисы, своей подруги Софьи Голлидэй, которая была на два года ее моложе и которую она в своих стихах сравнивала с «белоснежным ландышем».
Сонечка Голлидэй вошла в историю вахтанговского театра как исполнительница роли Настеньки в спектакле по повести Достоевского «Белые ночи».
У меня когда-то на полке жила очень красивая и очень дорогая фарфоровая кукла. Но её красота вызывала во мне грусть. Потом во время переезда она мистически потерялась, я вспомнила про неё 10 лет спустя, спросила маму, а мама развела руками.
Вот если бы Цветаева не написала про реально существовашую Сонечку Голлидэй, то её пропажу тоже никто бы не заметил, да и руками-то не развёл. Я бы хотела, чтобы после моей повести в тебя влюбились — все мужчины, изревновались к тебе - все жены, исстрадались по тебе — все поэты... Конечно, появление Сони Голлидэй в жизни Цветаевой - подарок для поэта. Ведь через эту хрупкую, похожую на четырнадцетилетнюю девушку из произведений Диккенса и Достоевского, Цветаева увидела своё alter ego - чувственное, страстное, неприкаянное, вызывающее сострадание и даже жалость.
Сонечка не скупилась падать в любовь, не скупилась дарить поцелуи, делала она это по-актёрски экспрессивно - через мимику, жесты, коленопреклонение, а Цветаева делала ровно то же самое, но через стихи. В произведении автор не отождествляет себя со своей подругой Сонечкой. Но о сходстве догадываешься. Этой жалобе Цветаева посвящает несколько страниц и понятно, что сетование Сонечки находит отклик и в самовосприятии Цветаевой.
Да, она часто подчёркивала свою не-женственность, но нельзя сказать, что её не волновала скудность своего гардероба. В своём дневнике за 1918 г. На лице — веселье. Неопрятность спрятать за улыбкой, а голод скрыть разговорами — в этом вся Цветаева.
Более того, Сонечка напоминает Марине о детстве, о поре, по которой она явно тосковала во взрослой жизни. Вся повесть наполнена отсылками к детским книгам и сказкам, это же их она воспела в чудном стихотворении: Из рая детского житья Вы мне привет прощальный шлете, Неизменившие друзья В потертом, красном пререплете. Сонечка для Цветаевой - это также возможность проститься с прошлым и с отжившим. У Цветаевой часто слышится ностальгия по другому веку, в котором всё было лучше, чище и порядочнее.
Поэтому в Повести она сетует на неуместность Сонечки в пространстве времени: Ах, Сонечка, взять бы вас вместе с креслом и перенести в другую жизнь. Опустить, так с него и не сняв, посреди Осьмнадцатого века — вашего века, когда от женщины не требовали мужских принципов, а довольствовались — женскими добродетелями, не требовали идей, а радовались — чувствам… Другим отголоском Цветаевской тоски по прошлому является сентиментальный эпизод с примеркой шёлкового платья, которое она достаёт из фамильного сундука и преподносит Сонечке. И в зеркале она ловит отражение хрупко-тонкой девушки, покосившейся под тяжестью четырех женских поколений. Пожалуй, один из самых поэтичных и символичных моментов.
Можно долго рассуждать о природе чувств Цветаевой к Сонечке, я этим заниматься не буду.
А не для того чтобы спасаться на обломках. Вот это надо почувствовать. Потому что только грудью бросится в эту набежавшую волну — это и есть спасение. Эмиграция отворачивается, с государством не ладится. Франция уже преследует ее в это время напрямую. Сережа вынужден бежать, потому что раскрыто убийство Рейса и раскрыта его роль, хотя он ничего особенного-то не сделал. Он не убивал. Он помог на Рейса выйти, помог его найти.
По некоторым версиям, в качестве шофера куда-то их подвез. Но в любом случае он был членом вот этого вот Союза Возвращения. Он был в любом случае советским агентом. Он воспринимался как таковой. И Цветаева в этот момент испытывает серьезнейшие трения не только с эмиграцией, с эмиграцией никогда не было хороших отношений, ее вызывают на допросы, она находится под постоянным наблюдением, ее, в сущности, отъезд — это просто прямое бегство, Советским же Союзом и организованное, после чего Сергей и Аля поплатились страшно: Эфрон арестован и потом расстрелян, Аля провела 10 лет в лагерях и потом еще в ссылке туруханской. Все это. Но Цветаева, даже не зная еще этого тогда, что жизнь, в сущности, кончена. Она с Муром у океана на берегах той самой Атлантики, где звезды крупнее глаз, как она пишет. Где она вспоминает знаменитые Сонечкины слезы крупнее глаз.
Там она пытается заново прожить 18-й год, потому что это то время, когда она чувствовала свою абсолютную уместность, не потому, что была советской, а потому, что и советское относительно. Как говорил Блок: «В той Маркизовой луже, которая называется политикой, во время великих потрясений тоже происходят потрясения». Но, разумеется, к политике, как мы понимаем, они не сводятся. Что очень привлекательно и очень жалко, и очень трогательно в «Повести о Сонечке»? Когда сегодняшний читатель, знающий о Софье Евгеньевне Голлидэй очень мало, но все-таки есть книга Галины Бродской достаточно подробная, есть определенные разыскания, есть урна с прахом в Донском монастыре в усыпальнице, есть, в общем, довольно четкая биографическая канва, список сыгранных ролей, несколько фотографий, но тем не менее современный читатель знает о Сонечке Голлидэй в основном из повести Цветаевой. И вот тут возникает довольно интересный стереоскопический эффект. Мы читаем о ней восторженную повесть, Цветаеву все в ней восхищает. Но вместе с тем сквозь ткань этого текста Цветаева же великий реалист, и не зря Вячеслав Иванов, король русского модернизма, русского символизма, говорил: «Вам надо роман написать! Сквозь эту цветаевскую прозу мы абсолютно четко видим Сонечку, какой она была на самом деле.
Цветаеву не раздражают, а умиляют ее бесчисленные уменьшительно-ласкательные словечки, например, «манерочка», «гримасочка», «носила юнкерам завтрак в корзиночке». Они нас раздражают, и, кстати говоря, Марина Ивановна сама очень хорошо понимает, что делает. Она говорит: «Да, я слишком люблю Сонечку! Читатель ведь обычно любит, чтобы любить доставалось ему. Но я хочу любить ее тоже, поэтому я позволяю себе эту пристрастность, пусть в ущерб вашей любви», — говорит она прямо. И, действительно, может быть, будь там чуть меньше сахару, будь там чуть меньше сиропа — мы бы Сонечку больше любили. Мы-то понимаем, что «у вашей Алечки такие манерочки», «Алечка сделала такую гримасочку» — это обычная актерская пошлятина, которой очень много. И пошлятины этой очень много в Сонечке. Ничего не поделаешь, она...
Там, кстати, Марина Ивановна честно пишет: «Я не знаю, бывали ли у нее романы». Мы понимаем, что бывали. В конце концов, в разгар действия Сонечке 25 лет. И едва ли актриса молодая могла избежать романов до этого времени. Конечно, все было. Были и бесчисленные любовники, была и поразительная легкость их смены. Было вечное притом одиночество. Было неистребимое актерское такое, несколько травестишное кокетство. Маленькая девочка в кресле, в котором она и живет, и спит, и ест, и читает, — это, конечно, немножко в сознании современного читателя ЖЖ отзывается «клетчатым плэдом» и все страшной пошлостью, которая с этим соседствует: кутаться в шаль, пить чай или красное вино, рассеянно мечтать, стряхивать пепел — всего этого мы уже навидались.
Навидались мы и пошлости бесчисленных подражателей, эпигонов Цветаевой. И мы в Сонечке эту пошлятину видим: сентиментальность, начитанность, да, но весьма поверхностную, читает она множество дамских романов, которыми она прямо-таки нашпигована, цитатами, ситуациями из которых. Все это не Средневековье и не XIX век, и не «осьмнадцатый век», на который она так часто ссылается, а вот все это, прошедшее через призму массовой культуры, через пошлятину массового чтения... Но тем не менее вот какой удивительный парадокс, мы уже применительно к Зощенко об этом говорили: пошлость становится единственным прибежищем человеческого. Вот есть бесконечно трогательная история, когда Чуковский, который только что ноги не вытирал о прозу Лидии Чарской, который посвящал ей убийственные фельетоны, грубые даже по нынешним меркам, Чуковский, узнав в конце 20-х, что Чарская живет в коммуналке и бедствует, это Чарская, автор 80 книг, книг, которые издавались, переиздавались, которые после революции из рук в руки передавались, — Чарская нищенствует. И он, который раздалбывал ее прозу, который писал, что это не литература, добывает ей пенсию, и бедная старуха Чарская пишет ему благодарное письмо «Глубокоуважаемый Корней Иванович! Я никогда не знала, что вы такой добрый, такой святой человек! Что-то он начал понимать... Он начал, наверное, понимать, что художество художеством, хороший вкус хорошим вкусом, а в эпоху, когда тебя все время кованым сапогом бьют в лицо, некоторую ценность приобретает простая человеческая доброта, сентиментальность, умиление.
И вот эта сентиментальность и умиление в образе Сонечки — это не пошлость. И не просто детсткость, не актерское кокетство, а это что-то необычайно живучее и трогательное. Это последнее, что остается. Бессмертные тараканы. Тараканы переживают все катаклизмы. Так и пошлость, и сентиментальность детской литературы переживает все. Неслучайно Цветаева, беспощадно точная в своих определениях, говорит: «В ней многое было от актрисы, но еще больше от институтки». А ведь что такое институтка? Это замкнутое женское сообщество институтское, эти влюбленности, «мой дуся ксёндз», вот по Бруштейн все это хорошо помним, эти истерические ссоры, слезы, томление плоти, постоянная идиотская зависимость от воспиталок, воспеток, воспитательниц, синявок, ненависть к ним, обожание их — в общем, это истерическое, замкнутое, страшное сообщество.
Институтское сюсюканье. Но, строго говоря, цена этому сюсюканью в 1918 году возрастает необычайно, потому что вокруг нечеловеческое. А Сонечка потому так и умиляет, что умиляют ее уменьшительно-ласкательные суффиксы, и сама она такая маленькая, и при этом она отважная, что очень ценно, вот эта замечательная сцена, когда она защищает Марину от жильцов-поляков: «Вы, вы свое грязное белье развесили у нее в кухне! Развешивать мокрое белье у нее в кухне — это так... И «бездарно» у нее про все: и про квадратные тупоносые ботинки, и про погоду — «бездарно» — это у нее самое худшее ругательство. Но мы это актерство прощаем, потому что в мире, где все врут, актер, который врет в силу профессии, а не по зову души, становится некоторым эталоном честности. Именно поэтому Цветаеву так тянет в это время к актерам. Да, все в студии Вахтангова врут, и сам Вахтангов, которого она побаивается, потому что говорит, что он обдает ее ледяным холодом искусства, он все время искусству предан, жизни для него не существует, но Вахтангов все-таки спасителен в это время, потому что для него искусство выше жизни. А жизнь такова, что ее остается, действительно, только игнорировать.
Надо обладать способностью над нею взлететь. Актеры врут на каждом шагу, врет Павлик Антакольский, страстно преданный Вахтанговской студии, врет Юра Завадский, а Юра Завадский врет на каждом шагу, потому что Юра — красавец, все время пытается соответствовать этой красоте, видит, что соответствовать, по большому счету, нечем, изо всех сил пытается дотянуться до собственной внешности. Его лицо... А выполнить это обещание, сдержать его, по-человечески нечем». Но и ему простительна эта на каждом шагу святая ложь. И такое же актерское кокетство: «Господи, неужели мои руки, бедные руки потрескаются? О, черт! Вот этот наигрыш, эта актерская профессиональная ложь во времена тотальной лжи — это, я вас скажу, большое утешение. Люди искусства — они вообще невыносимы.
Потому что они эгоистичны, потому что они свое искусство ставят выше здоровья собственных детей, и даже когда они бездарны, а это чаще всего и бывает в 90 случаях из 100 — они все-таки абсолютно влюблены в свой талант. И более того, расплачиваются они за это по строгому счету. Ведь графоман, например, расплачивается точно так же, как гений. И проживает чаще всего жизнь гения, только она ничем не оправдана. Текстов не остается. Но тем не менее люди искусства становятся выносимы в единственные времена — во времена революций. Потому что во времена революций они остаются фанатично верны своему искусству. А все остальные на каждом шагу предают себя и все окружающее. Вот в силу этих двух обстоятельств: своей абсолютной безбытности и своей невероятной любвеобильности, здоровья, заботливости Цветаева опекает Сонечку и бережет Сонечку.
Нужно сказать, что при публикации этой вещи, печаталась она с 4-летним интервалом, в «Новом мире», сначала первая часть, потом вторая. И большинство, кстати, людей моего поколения начали в 1981 году читать сразу со второй, и первая потом очень сильно переменила это все в наших глазах, но мы по сути дела увидели Сонечку совершенно с другой стороны. В этой вещи как раз разрыв в напечатании и долгое существование в двух частях оказалось губительно, потому что это вещь с нарастающей эмоцией, с очень четко проведенным, Цветаевой никогда не изменяет художественная мера, она всегда профессионал, с очень четко проведенным эмоциональным нарастанием.
«Повесть о Сонечке» в Театре Вахтангова: фоторепортаж с премьеры
Еще одно важное изменение — назначение нового главного режиссера. Эту должность занял Анатолий Шульев. Также на сборе труппы был показан видеоролик с важнейшими событиями, произошедшими в 2022-2023 году. Среди них — громкие премьеры, открытие исторического буфета и памятника народным артистам Советского Союза Василию Лановому, Владимиру Этушу и Юрию Яковлеву. А главным событием, безусловно, стало открытие Дома Вахтангова во Владикавказе. Теперь это филиал театра, где будут показывать захватывающие спектакли. О планах на 2023-2024 годы рассказал Анатолий Шульев. Первой премьерой нового сезона станет спектакль «Ночь перед Рождеством» по пьесе Гоголя. Над постановкой работает Олег Долин.
По состоянию на сегодняшний день известно, что в постановке участвуют Евгения Крегжде, Ксения Трейстер и Константин Белошапка.
Сам режиссёр, публично высказываясь о готовящейся премьере, предпочитает говорить исключительно о Цветаевой и о её прозе. Попробуем же настроиться на их волну: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для Марины Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык.
Настоящее скудно, бедно, прозрачно, потому что вещественное исчезло. Отчётливо просматриваются прошлое и будущее. В это время Цветаева знакомится с такой же, как она, нищей и романтической молодёжью — студийцами Вахтангова, которые бредят Французской революцией, XVIII веком и средневековьем, мистикой, — и если тогдашний Петербург, холодный и строгий, переставший быть столицей, населён призраками немецких романтиков, Москва грезит о якобинских временах, о прекрасной, галантной, авантюрной Франции. Здесь кипит жизнь, здесь новая столица, здесь не столько оплакивают прошлое, сколько мечтают о будущем. Реклама Главные герои повести — прелестная молодая актриса Сонечка Голлидэй, девочка-женщина, подруга и наперсница Цветаевой, и Володя Алексеев, студиец, влюблённый в Сонечку и преклоняющийся перед Цветаевой. Огромную роль играет в повести Аля — ребёнок с удивительно ранним развитием, лучшая подруга матери, сочинительница стихов и сказок, вполне взрослый дневник которой часто цитируется в «Повести о Сонечке». Младшая дочь Ирина, умершая в 1920 году в детском приюте, стала для Цветаевой вечным напоминанием о её невольной вине: «не уберегла». Но кошмары московского быта, продажа рукописных книг, отоваривание пайками — все это не играет для Цветаевой существенной роли, хотя и служит фоном повести, создавая важнейший её контрапункт: любовь и смерть, молодость и смерть. Именно таким «обтанцовыванием смерти» кажется героине-повествовательнице все, что делает Сонечка: её внезапные танцевальные импровизации, вспышки веселья и отчаяния, её капризы и кокетство. Сонечка — воплощение любимого цветаевского женского типажа, явленного впоследствии в драмах о Казанове.
На пресс-показе для журналистов был часовой отрывок из будущей премьеры. Режиссер Владислав Наставшев является автором сценографического решения спектакля, которое выполнил в сотрудничестве с Валерией Барсуковой, а вместе с Иваном Лубенниковым он придумал и музыкальное оформление. Над постановкой также работали художник по костюмам Майя Майер, художник по свету Руслан Майоров, хореограф Екатерина Миронова. Действие разыгрывают трое актеров: в роли Цветаевой — Евгения Крегжде, Сонечка — Ксения Трейстер, у Константина Белошапки ОН в спектакле более десятка ролей — от проходящих пунктиром прохожего, моряка, юнкера до молодых студийцев — щеголя Юрия Завадского, романтика-поэта Павла Антокольского, режиссеров Стаховича и Алексеева. Для Сони Марина — это и подруга, и наставница, и какой-то идол. Она, конечно, восхищается ее всеобъемлющим талантом», — сказала представителям СМИ после пресс-показа актриса Ксения Трейстер.
Софья Голлидэй. Трагедия без виноватых
| Спектакль «Повесть о Сонечке», Театр имени Евгения Вахтангова в Москве - купить билеты на MTC Live | Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой. |
| Повесть о Сонечке. Лучшая Цветаева | "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в эмиграции в память о своей подруге, актрисе второй студии Вахтангова Софье Голлидэй, с которой провела в Москве весну 1919 года. |
| Спектакль «Повесть о Сонечке» — отзывы | «Повесть о Сонечке» Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпустил спектакль «Повесть о Сонечке», в основу которого легло одноимённое произведение Марины Цветаевой. |
Спектакль «Повесть о Сонечке» — отзывы
«ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ» в Театре Вахтангова. Сегодня и завтра, 21 и 22 декабря, на Новой сцене Театра имени Вахтангова пройдёт премьера спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке» по одноимённому прозаическому сочинению Марины Цветаевой. Театр Вахтангова выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой.
На песке в Вахтанговском театре представили «Повесть о Сонечке» Цветаевой
Продажа билетов на все спектакли «ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ» в мае, июне в 2024 году. Повесть о Сонечке Повесть о Сонечке АСТ "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в эмиграции в память о своей подруге, актрисе второй студии Вахтангова Софье Голлидэй, с которой провела в Москве весну 1919 года. На Новой сцене Театра Вахтангова вышла премьера — «Повесть о Сонечке» в постановке Владислава Наставшева. Первой новеллой была выжимка из «Повести о Сонечке» Цветаевой.
Повесть о Сонечке. Театр имени Е. Вахтангова. 21.12.2023. Фоторепортаж
| «Повесть о Сонечке» – премьера в Театре Вахтангова | 21 и 22 декабря на Новой сцене Театра Вахтангова состоятся премьерные показы спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке». |
| Повесть о Сонечке Владислава Наставшева ∞ | Повод: Пресс-показ спектакля «Повесть о Сонечке». |
| Отзывы о спектакле «Повесть о Сонечке», Театр имени Евгения Вахтангова | Вахтангова 21 декабря на Новой сцене театра им. Вахтангова состоялась последняя в уходящем году премьера — «Повесть о Сонечке». |
«Повесть о Сонечке»
Билеты на Повесть о Сонечке в Вахтанговах театр (Новая сцена). Спектакль «Повесть о Сонечке» с 15 февраля по 31 мая 2024, Театр им. Евгения Вахтангова в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. Премьера спектакля «Повесть о Сонечке» состоится 21 и 22 декабря на Новой сцене Театра Вахтангова. Итак, «Повесть о Сонечке» в театре им. Вахтангова (да, я еще и периодически хожу на постановки, в которых никто не поет) – это трехчасовой спектакль Владислава Насташева по автобиографическому произведению Марины Цветаевой, преимущественно воспоминания о. Свою «Повесть о Сонечке» Марина Ивановна писала в 1937-1939 годах, находясь в небольшом городке Лакано-Осеан на побережье Атлантики, незадолго до своего возвращения на родину. Все более востребованный в России рижский режиссер Владислав Наставшев поставил на Новой сцене Театра им. Вахтангова «Повесть о Сонечке».