Автор рассматривает романы писателя как высказывание своего рода библейского пророка, посланца Бога, обличающего пороки и недостатки своих современников. Для писателя "Братья Карамазовы" стали последней книгой. «Братья Карамазовы» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. Компания Samsung Electronics объявляет о выходе обновления популярного мобильного приложения для интерактивного чтения «Живые страницы»: его библиотека пополнилась романом Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы». «Братья Карамазовы» — последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал два года.
Об институте
| «Братья Карамазовы»: воскрешение великих грешников • | Братья Карамазовы: Роман в четырёх частях с эпилогом автор Фёдор Михайлович Достоевский. |
| 7 секретов «Братьев Карамазовых» • Arzamas | Роман "Братья Карамазовы". |
Суд над Россией: Осмысление финала романа Федора Михайловича Достоевского «Братья Карамазовы
Алёша Карамазов, возвращаясь вечером из города в монастырь, встречает поджидавшего его старшего брата Дмитрия. Портал НЭБ предлагает скачать бесплатно или читать онлайн книгу «Братья Карамазовы», автора Достоевский Ф.М. Язык книги: «Русский». Но вот местонахождение рукописей романа «Братья Карамазовы» на протяжении уже многих лет остаётся загадкой. Братья Карамазовы -17% Братья Карамазовы Федор Достоевский Твердый переплет 323 ₽ 389 ₽ -17%. В 2009 году вышел в свет телесериал Юрия Мороза «Братья Карамазовы» в 8 сериях с версией для DVD в 12 сериях.
Автор книги
- «Братья Карамазовы» пополнили «Живые страницы» - Год Литературы
- «Братья Карамазовы» как философский роман - Вопросы литературы
- Братья Карамазовы (Достоевский Федор) - слушать аудиокнигу онлайн
- Братья Карамазовы. Ф. Достоевский (слушать аудиокнигу онлайн). Читает Владимир Шевяков
Достоевский Федор - Братья Карамазовы
Но при этом его нельзя назвать скучным: автор постоянно держит читателя в напряжении. Достоевский, как и в других своих произведениях, проявляет себя как тонкий психолог в описании поведения героев: пороговое состояние Ивана, истеричные перепады настроения Катерины Ивановны и других героев. В романе также есть место юмору, иронии. Участники Литературного клуба в ходе заседания делились впечатлениями не только от данного романа, но и в целом от творчества Достоевского, а также активно обсуждали экранизации произведения. Еще в прошлом году члены клуба приняли решение включать каждый год в план обсуждения какое-то произведение Ф.
Надеемся, что эта традиция продолжится, поскольку вклад этого русского гения в развитие русской и мировой литературы невозможно переоценить. Не случайно именно Достоевский повлиял на многих европейских и не только писателей ХХ века.
Раньше, чем не сделаешься в самом деле всякому братом, не наступит братства».
Роман «Братья Карамазовы» весьма близок эпопее В. Гюго «Отверженные» 1862 по выражению «основной мысли искусства XIX века», провозвестником которой Достоевский считал В. Гюго: «Это восстановление погибшего человека, задавленного несправедливо гнетом обстоятельств, застоя веков и общественных предрассудков».
Оба романа утверждают мысль о неизбежном национальном и всемирном единении человечества, о восстановлении духовно-нравственных связей, утраченных людьми на заре буржуазной цивилизации. И выразителем этих идей в обоих романах оказываются герои-праведники: Мириэль и Жан Вальжан в «Отверженных», старец Зосима и Алексей в «Братьях Карамазовых». В Мириэле предстали идеальные традиции европейского христианского рыцарства и вместе с тем новейшие устремления социального христианства XIX в.
В Зосиме же воплотились черты т. Служение людям ориентировано у них на разные цели: у Мириэля это желание смягчить социальные контрасты, устранить зависть, корпоративную и личную, злобу, зажечь в душах падших любовь к миру и волю к миру; у Зосимы — намерение пробудить в людях потребность личного преображения и готовность любить ближнего. Очень существенно для Гюго и Достоевского столкновение христианской праведности, и шире — абсолютных, божественных нравственных норм с гражданским правом, общественным законодательством и негласной общественной моралью.
В романе Гюго отразилось европейское почитание юридического закона как святыни и вера писателя в совершенствование права на основе науки и разума. Достоевский последовательно проводит мысль, что закон нравственности, закон совести, закон религиозности неизмеримо выше закона юридического. Поэтому Достоевский верит в нравственно организующее начало Церкви, даже высказывает мысль о неизбежном преображении гражданского общества в единую вселенскую Церковь.
Гюго же полагает Церковь и монастырь архаическими началами сурового средневековья, хотя предлагает использовать социальные принципы монастыря: социальное уравнение людей, отречение от кровной семьи ради братской общины духовной. Словом, Гюго в трактовке религиозного подвижничества следует традициям утопического социализма, а Достоевский — концепции русского религиозного обновления — одному из вариантов «русской идеи». Завершающий роман процесс по делу Дмитрия Карамазова и одновременно нравственный суд над его братьями осознается и участниками прений, и всеми присутствующими как явление всероссийского масштаба.
Здесь выносятся итоговые оценки нравственной зрелости и русского образованного общества, и русского простонародья. В суде над Россией, совершающемся в Скотопригоньевске, следует различать два момента: критику нравственного распада, воспроизводящую подлинную картину общественной жизни, и оценку этой картины прокурором Ипполитом Кирилловичем и адвокатом Фетюковичем. В речи прокурора много справедливого: главное зло он полагает в невиданном выбросе индивидуалистической энергии.
Но прокурор, вслед за Инквизитором в поэме Ивана, утверждает, что единственной преградой для русского безудержа может стать лишь жестокая узда, строгая кара, беспощадное наказание преступников. При этом прокурор взывает к национальным традициям, уверяя, что индивидуализм — это следствие раннего растления от европейского просвещения. Адвокат Фетюкович также апеллирует к национальным корням, «к нашей сердечности», но предлагает и искушение, весьма опасное для русского человека: принять за правду идею морального релятивизма, мысль об относительности понятий добра и зла; согласиться с тем, что Дмитрий убил отца, но не признать такое преступление отцеубийством, поскольку Федор Павлович был плохим отцом и человеком.
Опасность такого искушения не надумана: его не раз придется испытать русскому человеку в гражданских войнах XX в. Повествователь фиксирует тот факт, что ложный пафос речи адвоката был воспринят публикой «как святыня». Призыв Фетюковича принять его заключение: «Убил, но не виновен» — был встречен с восторгом: «Женщины плакали, плакали и многие из мужчин, даже два сановника пролили слезы».
Другой вариант ложного смешения права и правды представляет решение присяжных заседателей. Они мелкие чиновники, купцы и крестьяне являют здесь «почвенную Русь». Их подчеркнутое многозначительное молчание, противопоставленное словоохотливости состязающихся сторон, — это как будто «знак» подлинной честности и правды.
Однако присяжные тоже допускают «судебную ошибку», вынося обвинительный вердикт Дмитрию Карамазову. Решением своим они лишь подтверждают незыблемость народных понятий нравственности: то, что отцеубийство всегда есть преступление. И в жертву этой правде они приносят судьбу невинного Дмитрия.
В итоговой оценке их приговора, которая дается в завершающем многоголосии толпы, слышится ирония: « — Да-с, мужички наши за себя постояли. Митино самоосуждение утверждает приоритет не права, а правды, как понимал ее Достоевский, — неумолимой жажды религиозного преображения, живущей в русском народе, которая выведет его на путь национального спасения. Щенников Г.
Любимову: «Ну, вот и кончен мой роман! Работал его три года, печатал два — знаменательная для меня минута». Таким образом, по свидетельству самого писателя, начало работы над одним из величайших романов мировой литературы восходит к концу 1877 г.
Но три года продолжалась лишь заключительная стадия — художественное воплощение образов и идей. Вынашивал же эти образы и идеи Достоевский всю жизнь. Все пережитое, передуманное и созданное писателем находит свое место в этом сочинении.
Сложный человеческий мир его вбирает в себя многие философские и художественные элементы предшествующих произведений Достоевского: линия старика Покровского из самого первого произведения писателя «Бедные люди» переходит в линию штабс-капитана Снегирева в «Братьях Карамазовых», мотив раздвоения личности Иван Карамазов и черт восходит к юношеской повести «Двойник» , основная идея «Легенды о Великом Инквизиторе» вырастает из ранней повести «Хозяйка» , старцу Зосиме предшествует святитель Тихон в «Бесах» , Алеше — князь Мышкин в «Идиоте» , Ивану — Раскольников в «Преступлении и наказании» , Смердякову — лакей Видоплясов в повести «Село Степанчиково и его обитатели» , Грушеньке и Катерине Ивановне — Настасья Филипповна и Аглая в «Идиоте». Непосредственным предшественником «Братьев Карамазовых», можно даже сказать — творческой лабораторией, явился «Дневник писателя» , в нем Достоевский копил и анализировал факты, наблюдения, размышления и заметки для своего последнего творения. Но только когда замысел «Братьев Карамазовых» уже безраздельно завладевает творческим воображением, он сообщает читателям в октябрьском номере «Дневника писателя» за 1877 г.
Достоевский писал педагогу В. Михайлову: «... Детей будет выведено много.
Я их изучаю и всю жизнь изучал, и очень люблю и сам их имею. Но наблюдения такого человека, как Вы, для меня я понимаю это будут драгоценны. Итак, напишите мне об детях то, что сами знаете...
Михайлову, и в основном касающаяся той же темы — о детях. Справиться: жена осужденного в каторгу тотчас ли может выйти замуж за другого? Имеет ли право Идиот держать такую ораву приемных детей, иметь школу и проч.?
Справиться о детской работе на фабриках. О гимназиях, быть в гимназии. Справиться о том: может ли юноша, дворянин и помещик, на много лет заключиться в монастырь хоть у дяди послушником?
По поводу провонявшего Филарета. В детском приюте. У Быкова.
У Александра Николаевича. У Михаила Николаевича. О Песталоцци, о Фребеле.
Ходит по Невскому с костылями. Если выбить костыль, то каким процессом пойдет суд и где и как? Участвовать в фребелевской прогулке.
Достоевский внимательно изучает новейшие педагогические сочинения, знакомится с последователями в России немецкого педагога, создателя «детских садов» Фридриха Фрёбеля, узнает из газеты «Новое время» 1878, 12 апреля о намерении петербургских сторонников Фрёбеля устроить «образовательные частные прогулки» для маленьких детей, внимательно изучает труды знаменитого швейцарского педагога Иоганна Песталоцци. Возникает и образ Алеши Карамазова, правда, как и князь Мышкин, он еще назван «идиотом». Достоевский задумывает «заключить» его на много лет послушником в монастыре.
Заметка о «провонявшем Филарете» относится к замыслу главы «Тлетворный дух». Задуман уже и Коля Красоткин, и рассказ о том, как он пролежал между рельсами под вагоном. Достоевский намеревается посетить детский приют и воспитательный дом, где работал врачом-педиатром двоюродный брат его жены А.
Достоевской Михаил Николаевич Сниткин , хочет посоветоваться по детскому вопросу с другим ее двоюродным братом, преподавателем гимназии Александром Николаевичем Сниткиным, думает навести, очевидно, справки по истории монастырей у археолога и историка А. Бычкова, собирается поговорить со знакомой А. Достоевской А.
Бергеман , у которой был очень болезненный ребенок. Писатель прочитывает статью Л. Толстого «О народном образовании» Отечественные записки.
Толстой отстаивает те методики первоначального обучения, которые не требуют больших затрат и могут быть введены в народных школах. Достоевский интересуется также юридическими последствиями возможной шалости «мальчиков»: «если выбить костыль», а «с костылями» — это, возможно, первый набросок больной Лизы Хохлаковой в романе. И хотя не все намеченные темы и эпизоды вошли в окончательный текст романа например, не получила развития тема фабричного труда малолетних, нет и эпизода «с костылями» , но в целом намеченная Достоевским программа реализовалась в романе.
В первых же заметках появляется образ осужденного на каторгу Мити Карамазова. Дмитрий Карамазов в черновых записях носит имя Д. Так звали отцеубийцу, история которого дважды излагается в «Записках из Мертвого дома».
Достоевский был потрясен судьбой мнимого отцеубийцы. Двадцать пять лет это страшное воспоминание жило в его памяти и «отозвалось» в «Братьях Карамазовых». Но работа над «Братьями Карамазовыми» была неожиданно прервана трагическим событием в личной жизни писателя: 16 мая 1878 г.
Жена писателя А. Достоевская описывает горе писателя: «Федор Михайлович пошел провожать доктора, вернулся страшно бледный и стал на колени у дивана, на который мы переложили малютку, чтоб было удобнее смотреть его доктору. Я тоже стала на колени рядом с мужем, хотела его спросить, что именно сказал доктор а он, как я узнала потом, сказал Федору Михайловичу, что уже началась агония , но он знаком запретил мне говорить.
И каково же было мое отчаяние, когда вдруг дыхание младенца прекратилось и наступила смерть. Федор Михайлович поцеловал младенца, три раза его перекрестил и навзрыд заплакал. Я тоже рыдала, горько плакали и наши детки, так любившие нашего милого Лешу».
Сильно опасаясь, что смерть Алеши отразится на и без того пошатнувшемся здоровье Достоевского, А.
Надрыв в избе Отыскав «ветхий домишко, перекосившийся, всего в три окна на улицу» , Алеша обнаруживает в нем погрязшее в страшной нищете семейство Снегиревых: спившегося главу семейства, его слабоумную жену, дочь-калеку и сына — мальчика, укусившего его за палец. И на чистом воздухе Алеша просит принять 200 рублей от Катерины Ивановны, но Снегирев ожесточенно топчет купюры — он не намерен брать плату за свой позор.
Книга пятая. Pro и contra I. Сговор Алеша возвращается к Хохлаковым.
Он разговаривает с Лизой о любви, об их общем будущем. Этот разговор подслушивает госпожа Хохлакова. Смердяков с гитарой В поисках Дмитрия Алеша натыкается на Смердякова.
Тот сообщает ему, что оба брата, Иван и Митя, отправились в трактир о чем-то потолковать. Братья знакомятся Иван беседует с Алешей и впервые общается с ним на равных. Он делится своими планами — отправиться в Европу, начать новую жизнь.
Бунт Братья принимаются рассуждать о Всевышнем, и Иван уверен, что «если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию». Глубоко верующий Алеша лишь беспомощно шепчет: «Это бунт». Великий инквизитор Иван рассказывает Алеше поэму о Великом инквизиторе, заточившему Христа в тюрьму.
Он просит сына Божьего избавить человечество от мук выбора между добром и злом. Великий инквизитор ждет от Христа возражений, но тот лишь молча целует его. Пока еще очень неясная У отца Иван застает Смердякова, который советует барину поскорее уехать из этого дома, в котором, по всей видимости, вскоре приключится беда.
Он намекает, что завтра у него случится «длинный припадок». В тот же день у лакея случается приступ. Книга шестая.
Русский инок I. Старец Зосима и его гости Алеша приходит к умирающему Зосиме. Старец наказывает юноше срочно отыскать старшего брата Дмитрия, чтобы «что-либо ужасное предупредить».
Вторую часть романа Ф. Достоевский не успел написать. Тем не менее «Братья Карамазовы» являются художественно завершенным произведением. При обсуждении было отмечено, что роман как бы вбирает и основные темы творчества писателя, и основные типы героев, представленные в других произведениях автора. Конечно, невозможно за одну встречу объять содержание такого знакового масштабного произведения. Разговор шел в основном о главных героях — самих братьях Карамазовых, Федоре Карамазове, о значимости главы о Великом инквизиторе, которая содержит пересказ поэмы Ивана. Отмечено было и наличие замечательно описанных второстепенных персонажей.
Осанна в горниле сомнений
Но это не так. Нет, не ищите записей по второму роману в черновиках, письмах или записных книжках автора. Искать ответ на вопрос, какие сюжетные линии могли войти в это произведение, надо в тексте "Братьев Карамазовых". Ведь оба романа должны были составлять одно целое, поэтому и герои в них одни и те же, а значит, надо внимательно присмотреться к тому, что недосказано Достоевским в отношениях героев. Эти недосказанности и есть те "мостики", которые перекинуты между двумя берегами — между первым и вторым романами. Надо только найти эти "мостики".
В черновых набросках к роману Ф. Достоевский так раскрывал тему романа: «Один брат - атеист, отчаянье. Другой - весь фанатик. Третий - будущее поколение, живая сила, новые люди».
Иллюстрации к роману «Братья Карамазовы». Художник - И. Глазунов Три брата, Иван, Алексей и Дмитрий Карамазовы, «заняты решением вопросов о первопричинах и конечных целях бытия», и каждый из них делает свой выбор, по-своему пытаясь ответить на вопрос о Боге и бессмертии души. Они оказались вовлечены в детективный сюжет - убийство их отца четвертым братом, незаконнорожденным Смердяковым, проходят через искушения и соблазны, переживают иллюзии и разочарования, чтобы определиться в жизни, сделать верный выбор своего пути Иллюстрации к роману «Братья Карамазовы». Глазунов Шедевром философско-художественной мысли писателя предстает поэма о Великом инквизиторе, сочиненная Иваном Карамазовым. В романе она занимает центральное место и является пиком противостояния веры и атеизма. В поэме рассказывается о втором пришествии Христа, явившегося в Севилье в XVI веке и заключенного в темницу по распоряжению Великого инквизитора. Глазунов Поэме суждено сыграть роковую роль в ходе повествования, но и именно образы поэмы помогут Алеше преодолеть самое страшное испытание, которому его подвергнет жизнь. Образцом анализа и интерпретации идейно-художественной структуры поэмы Ивана стала книга русского философа-богослова В.
И он не Бога не принимает, а мира Божьего, полного безмерных страданий. Он отказывается согласиться с гармонией, в основании которой слезинка ребёнка. Он выкладывает Алеше «фактики», свидетельствующие о вопиющей людской жестокости и детском страдании. Иван пересказывает Алеше свою поэму «Великий инквизитор», действие которой происходит в шестнадцатом столетии в испанском городе Севилья. Девяностолетний кардинал заточает в тюрьму второй раз сошедшего на землю Христа и во время ночной встречи излагает Ему свой взгляд на человечество. Он убеждён, что Христос идеализировал его и что оно недостойно свободы. Выбор между добром и злом — мука для человека. Великий инквизитор с соратниками решают исправить дело Христово — побороть свободу и самим устроить человеческое счастье, превратив человечество в послушное стадо. Они берут на себя право распоряжаться человеческой жизнью. Инквизитор ждёт ответа от Христа, но тот только молча целует его.
Реклама Расставшись с Алешей, Иван по пути домой встречает Смердякова, и между ними происходит решающий разговор. Смердяков советует Ивану ехать в деревню Чермашню, где старик продаёт рощу, он намекает на то, что в его отсутствие с Федором Павловичем может произойти все, что угодно. Иван обозлён смердяковской наглостью, но в то же время и заинтригован. Он догадывается, что от его решения многое сейчас зависит. Он решает ехать, хотя по пути изменяет маршрут и направляется не в Чермашню, а в Москву. Между тем умирает старец Зосима. Все ждут после смерти праведника чуда, а вместо этого очень скоро появляется запах тления, что производит смуту в душах. Смущён и Алеша. В таком настроении уходит он из монастыря в сопровождении семинариста-атеиста Ракитина, интригана и завистника, который ведёт его в дом к Грушеньке. Хозяйку они находят в тревожном ожидании какой-то вести.
Обрадованная приходу Алеши, она сначала ведёт себя как кокетка, садится ему на колени, но, узнав про смерть Зосимы, резко меняется. В ответ на Алешины тёплые слова и то, что он её, грешную, называет сестрой, Грушенька оттаивает сердцем и посвящает его в свои терзания. Она ждёт весточки от своего «бывшего», который когда-то соблазнил её и бросил. Много лет она лелеяла мысль о мщении, а теперь готова поползти, как собачонка. И действительно, сразу после получения весточки она мчится на зов «бывшего» в Мокрое, где тот остановился. Реклама Алеша, умиротворённый, возвращается в монастырь, молится возле гроба Зосимы, слушает чтение отцом Паисием Евангелия о браке в Кане Галилейской, и ему, задремавшему, чудится старец, который хвалит его за Грушеньку. Сердце Алеши все больше наполняется восторгом. Очнувшись, выходит он из кельи, видит звезды, золотые главы собора и повергается в радостном исступлении на землю, обнимает и целует её, душой прикоснувшись к мирам иным. Простить ему хочется всех и у всех прощения просить. Что-то твёрдое и незыблемое входит в его сердце, преображая его.
В это время Дмитрий Карамазов, терзаемый ревностью к отцу из-за Грушеньки, мечется в поисках денег. Он хочет увезти её и начать вместе с ней где-нибудь добродетельную жизнь. Нужны ему деньги и для того, чтобы возвратить долг Катерине Ивановне. Он идёт к покровителю Грушеньки, богатому купцу Кузьме Самсонову, предлагая за три тысячи свои сомнительные права на Чермашню, а тот в насмешку посылает его к купцу Горсткину он же Лягавый , торгующему у Федора Павловича рощу. Дмитрий мчится к Горсткину, находит его спящим, всю ночь ухаживает за ним, чуть не угоревшим, а утром, пробудившись после недолгого забытья, застаёт мужика безнадёжно пьяным. В отчаянии Дмитрий направляется к Хохлаковой одолжить денег, та же пытается вдохновить его идеей золотых приисков. Реклама Потеряв время, Дмитрий спохватывается, что, может, упустил Грушеньку, и, не найдя её дома, крадётся к отцовскому дому. Он видит отца одного, в ожидании, но сомнение не покидает его, так что он производит секретный условный стук, которому научил его Смердяков, и, убедившись, что Грушеньки нет, бежит прочь. В этот момент и замечает его вышедший на крыльцо своего домика камердинер Федора Павловича Григорий. Он бросается за ним и настигает, когда тот перелезает через забор.
Дмитрий бьёт его захваченным в доме Грушеньки пестиком. Григорий падает, Дмитрий спрыгивает к нему посмотреть, жив ли он, и вытирает ему окровавленную голову носовым платком.
Выясняется, что не все деньги Катерины Ивановны были им растрачены, а только часть, остальная же была зашита в мешочек, который Дмитрий носил на груди. В этом была его «великая тайна». В том был и позор для него, романтика в душе, проявившего некоторую осмотрительность и даже расчётливость. Именно это признание даётся ему с наибольшим трудом. Следователю же понять это вовсе не под силу, а прочие факты свидетельствуют против Дмитрия. Реклама Во сне Митя видит плачущее в тумане дитё на руках измождённой бабы, он все домогается узнать, почему оно плачет, почему не кормят его, почему голая степь и почему не поют радостных песен.
Великое, никогда не бывалое умиление поднимается в нем, и хочется ему что-то сделать, хочется жить и жить, и в путь идти «к новому зовущему свету». Вскоре выясняется, что убил Федора Павловича лакей Смердяков, притворявшийся разбитым падучей. Как раз в тот момент, когда старик Григорий лежал без сознания, он вышел и, маня Федора Павловича Грушенькой, заставил отпереть дверь, несколько раз ударил по голове пресс-папье и забрал из известного только ему места роковые три тысячи. Теперь уже действительно больной Смердяков сам рассказывает обо всем посетившему его Ивану Карамазову, вдохновителю преступления. Ведь именно его идея вседозволенности произвела на Смердякова неизгладимое впечатление. Иван не хочет признать, что преступление было совершено с тайного его согласия и при его попустительстве, но муки совести так сильны, что он сходит с ума. Ему мерещится черт, эдакий русский джентльмен в клетчатых панталонах и с лорнетом, который насмешливо высказывает собственные мысли Ивана, а тот пытает его, есть Бог или нет. Во время последнего свидания со Смердяковым Иван говорит, что признается во всем на предстоящем суде, и тот, растерянный, при виде нетвёрдости так много значившего для него Ивана, отдаёт ему деньги, а потом вешается.
Однако между ней и Грушенькой продолжается соперничество, Катерина Ивановна ещё не уверена, как она выступит на суде — вызволительницей или погубительницей своего бывшего жениха. Дмитрий же во время свидания с Алешей выражает желание и готовность пострадать и страданием очиститься. Судебный процесс начинается опросом свидетелей. Свидетельства за и против поначалу не складываются в ясную картину, но, скорее, все-таки в пользу Дмитрия. Поражает всех выступление Ивана Федоровича, который после мучительных колебаний сообщает суду, что убил повесившийся Смердяков, и в подтверждение выкладывает пачку полученных от него денег. Смердяков убил, говорит он, а я научил. Он бредит в горячке, обвиняя всех, его силой уводят, но сразу после этого начинается истерика Катерины Ивановны. Она предъявляет суду документ «математической» важности — полученное накануне преступления письмо Дмитрия, где тот грозится убить отца и взять деньги.
Это показание оказывается решающим. Катерина Ивановна губит Дмитрия, чтобы спасти Ивана. Далее ярко, красноречиво и обстоятельно выступают местный прокурор и известный столичный адвокат Фетюкович. Оба умно и тонко рассуждают, рисуют картину российской карамазовщины, проницательно анализируют социальные и психологические причины преступления, убеждая, что обстоятельства, атмосфера, среда и низкий отец, который хуже чужого обидчика, не могли не подтолкнуть к нему. Оба заключают, что Дмитрий — убийца, хотя и невольный. Присяжные признают Дмитрия виновным. Дмитрия осуждают. Реклама После суда Дмитрий заболевает нервной лихорадкой.
К нему приходит Катерина Ивановна и признается, что Дмитрий навсегда останется язвой в её сердце. И что хоть она любит другого, а он другую, все равно она и его, Дмитрия, будет любить вечно. И ему наказывает любить себя всю жизнь. С Грушенькой же они так и остаются непримиренными врагами, хоть Катерина Ивановна скрепя сердце и просит у той прощения. Завершается роман похоронами Илюшеньки Снегирева, сына капитана Снегирева. Алеша Карамазов призывает собравшихся у могилы мальчиков, с которыми подружился, посещая Илюшу во время его болезни, быть добрыми, честными, никогда не забывать друг о друге и не бояться жизни, потому что жизнь прекрасна, когда делается хорошее и правдивое. Пересказал Е. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.
Сюжеты и характеры. Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу?
Суд над Россией: Осмысление финала романа Федора Михайловича Достоевского «Братья Карамазовы
| Samsung представляет роман Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы» в интерактивном формате | О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. |
| «Братья Карамазовы» пополнили «Живые страницы» - Год Литературы | У мобильного приложения для интерактивного чтения «Живые страницы» появилось обновление — его библиотека пополнилась романом Федора Достоевского «Братья Карамазовы». |
| Братья Карамазовы (слушать аудиокнигу бесплатно) - автор Федор Достоевский | И вообще такая запутанная история, поэтому, наверное, «Братья Карамазовы», – сказал хоккеист «Тампы» Михаил Сергачев. |
| Братья Карамазовы. Федор Достоевский. Радиоспектакль 1962год. | Замысел будущих «Братьев Карамазовых» появился задолго до первых черновиков — для Достоевского типично возвращаться по кругу к важным для него идеям. |
Братья Карамазовы. Федор Достоевский. Радиоспектакль 1962год.
Компания Samsung Electronics объявляет о выходе обновления популярного мобильного приложения для интерактивного чтения «Живые страницы»: его библиотека пополнилась романом Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы». «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» — НАДРЫВ АВТОРА, ИЛИ РОМАН О ДВУХ КОНЦАХ[338] Роман–теодицея По замыслу Достоевского «Братья Карамазовы» — это роман–теодицея. Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать бесплатно «Братья Карамазовы», Федора Достоевского в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес!
Достоевский Федор - Братья Карамазовы
Вопросы автор ставит через братьев Карамазовых. Федор Михайлович Достоевский всегда открыта к чтению онлайн. Закажите книгу «Братья Карамазовы» от автора Достоевский Федор Михайлович ISBN: 978-5-389-01463-3, с доставкой и по низкой цене. Роман Ф. Достоевского «Братья Карамазовы» с иллюстрациями Н. Каразина, 1893. Роль евангельских образов в художественной концепции романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Роман "Братья Карамазовы" создавался в течение почти трех лет и печатался на страницах журнала «Русский вестник» (1879–1880).
«Братья Карамазовы» как философский роман
Пушкин в «Евгении Онегине», Гоголь в «Мертвых душах» часто невзначай обращаются к читателю, порой с извинением, порой с просьбой или шуткой. Но подобное заигрывание с читателем также заимствовано из западных романов или, вернее, их предшественниц - уголовных хроник. Так вот, в лучших традициях этих хроник Достоевский прибегает к забавному приему: с подчеркнутой откровенностью он в самом начале сообщает, что совершено преступление. Книга представляет собой типичный детектив, лихо закрученный уголовный роман, но действие разворачивается медленно. Исходная ситуация такова. Карамазов-отец - гнусный, распутный старик, одна из тех не вызывающих сочувствия жертв, тщательно намеченных предусмотрительным автором детектива для убийства. У него четверо сыновей - трое законных и один незаконный, каждый из которых мог быть убийцей.
Младший, благостный Алеша - явно положительный герой, но, приняв однажды мир Достоевского и его правила, мы можем допустить, что даже Алеша способен был убить отца хотя бы ради брата Дмитрия, которому тот намеренно переходит дорогу, или внезапно восстав против сил зла, которые представляет отец, или по любой другой причине. Сюжет развивается так, что читатель долгое время вынужден гадать, кто же убийца; более того, даже перед судом предстает невиновный - старший сын убитого Дмитрий, тогда как настоящим убийцей оказывается незаконнорожденный сын Карамазова, Смердяков. Следуя своему замыслу втянуть читателя в разгадывание тайны, что и составляет главную прелесть детективного жанра, Достоевский осторожно подготавливает в читательском сознании необходимый ему портрет предполагаемого убийцы - Дмитрия. Обман начинается с той минуты, когда Дмитрий после лихорадочных и тщетных поисков трех тысяч, которые ему так остро нужны, бросается вон из дому, прихватив с собою медный пестик. Девушка, которую любит Дмитрий, еще одна «инфернальная» героиня Достоевского, Грушенька, становится объектом вожделений старика, пообещавшего ей денег, если она придет к нему. Дмитрий не сомневается в том, что она приняла предложение.
Убежденный, что Грушенька у отца, он перепрыгивает через забор в сад и видит свет в окнах: «Он стоял за кустом в тени; передняя половина куста была освещена из окна. Когда он подошел к окну, он увидел, что «вся спаленка Федора Павловича предстала перед ним как на ладони. Она была разделена поперек ширмами. Отец стоял у окна «в своем новом полосатом шелковом халатике, подпоясанном шелковым же шнурком с кистями. Из-под ворота халата выглядывало чистое щегольское белье, тонкая голландская рубашка с золотыми запонками. Весь столь противный ему профиль старика, весь отвисший кадык его, нос крючком, улыбающийся в сладостном ожидании, губы его, все это ярко было освещено косым светом лампы слева из комнаты.
Страшная, неистовая злоба закипела вдруг в сердце Мити», и, потеряв самообладание, он «вдруг выхватил медный пестик из кармана». Далее следует красноречивая фраза, состоящая из множества точек, опять же в лучших традициях увлекательных уголовных романов или кровавых детективов. Потом, словно переведя дух, автор снова заходит, но уже с другой стороны. Это могло бы означать, что его что-то остановило в последнюю минуту, но нет, сразу же после этой фразы стоит двоеточие, а за ним предложение, словно бы усиливающее предыдущее: «как раз в то самое время проснулся на одре своем больной Григорий Васильевич». Так фраза о Боге, вместо того чтобы означать, как могло показаться вначале, будто ангел-хранитель вовремя остановил его на пути к преступлению, может также значить лишь то, что Бог разбудил старого слугу, чтобы тот смог увидеть и опознать удирающего убийцу. И здесь налицо интересный маневр: с той самой минуты, как Дмитрий убегает, и до его ареста на провинциальной ярмарке, где он ударился в загул вместе с Грушенькой от убийства до ареста проходит 75 страниц , автор так строит сюжет, что словоохотливый Дмитрий ни разу не выдает своей невиновности.
Более того, когда он вспоминает слугу Григория, которого он ударил пестиком и, быть может, даже убил, Дмитрий ни разу не называет его по имени; просто «старик», что легко можно отнести к отцу. Прием, пожалуй, слишком искусственный, выдающий чрезмерное желание автора обмануть читателя, заставив его поверить в то, что Дмитрий отцеубийца. Позже на суде важно понять, говорит Дмитрий правду или лжет, утверждая, что три тысячи рублей были у него при себе перед тем, как он отправился к отцу. Иначе были бы все основания подозревать его в том, что он украл три тысячи, приготовленные стариком для девушки, а это в свою очередь означало бы, что он вломился в дом и совершил убийство. И вдруг на суде младший брат Алеша вспоминает, что когда он видел Дмитрия в последний раз, перед ночным происшествием в саду, тот бил себя в грудь и кричал, что у него в этом самом месте то есть на груди есть то, что ему необходимо, чтобы выпутаться из его трудного положения. Тогда Алеша подумал, что Дмитрий имел в виду свое сердце.
Теперь же он вдруг вспомнил, что даже в тот миг обратил внимание, что Дмитрий бил себя не в сердце, а много выше, там, где хранилась ладанка. Это воспоминание Алеши стало единственным, хотя и слабым доказательством того, что Дмитрий в самом деле достал деньги раньше, а значит, возможно, и не убивал отца. Другое обстоятельство, которое легко могло бы разрешить все сомнения и спасти Дмитрия, начисто игнорируется автором. Смердяков признался Ивану, среднему брату, что настоящий убийца - он и что орудием преступления послужила тяжелая пепельница. Иван делает все возможное, чтобы спасти Дмитрия, однако это важнейшее обстоятельство на суде не упоминается ни разу. Если бы Иван рассказал суду о пепельнице, установить истину ничего не стоило бы.
Надо было лишь осмотреть ее как следует, установить, есть ли на ней следы крови, и сравнить ее форму с очертаниями смертельной раны убитого. Но это не сделано, немаловажный промах для детективного романа. Приведенный анализ достаточен для того, чтобы проследить развитие сюжетной линии Дмитрия. Иван, второй брат, уезжает из города, попустительствуя убийству, фактически он подталкивает Смердякова к преступлению, становясь тем самым его соучастником.
Для того чтобы ускорить работу над книгой, жена писателя Анна Григорьевна помогала супругу — стенографировала большую часть текста под диктовку Достоевского.
Выражение, ставшее известной всем поговоркой, «Красота — страшная сила» — из «Братьев Карамазовых». Страшная, потому что неопределимая, и определить нельзя потому, что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Иной высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским.
Между тем умирает старец Зосима.
Все ждут после смерти праведника чуда, а вместо этого очень скоро появляется запах тления, что производит смуту в душах. Смущён и Алеша. В таком настроении уходит он из монастыря в сопровождении семинариста-атеиста Ракитина, интригана и завистника, который ведёт его в дом к Грушеньке. Хозяйку они находят в тревожном ожидании какой-то вести.
Обрадованная приходу Алеши, она сначала ведёт себя как кокетка, садится ему на колени, но, узнав про смерть Зосимы, резко меняется. В ответ на Алешины тёплые слова и то, что он её, грешную, называет сестрой, Грушенька оттаивает сердцем и посвящает его в свои терзания. Она ждёт весточки от своего «бывшего», который когда-то соблазнил её и бросил. Много лет она лелеяла мысль о мщении, а теперь готова поползти, как собачонка.
И действительно, сразу после получения весточки она мчится на зов «бывшего» в Мокрое, где тот остановился. Реклама Алеша, умиротворённый, возвращается в монастырь, молится возле гроба Зосимы, слушает чтение отцом Паисием Евангелия о браке в Кане Галилейской, и ему, задремавшему, чудится старец, который хвалит его за Грушеньку. Сердце Алеши все больше наполняется восторгом. Очнувшись, выходит он из кельи, видит звезды, золотые главы собора и повергается в радостном исступлении на землю, обнимает и целует её, душой прикоснувшись к мирам иным.
Простить ему хочется всех и у всех прощения просить. Что-то твёрдое и незыблемое входит в его сердце, преображая его. В это время Дмитрий Карамазов, терзаемый ревностью к отцу из-за Грушеньки, мечется в поисках денег. Он хочет увезти её и начать вместе с ней где-нибудь добродетельную жизнь.
Нужны ему деньги и для того, чтобы возвратить долг Катерине Ивановне. Он идёт к покровителю Грушеньки, богатому купцу Кузьме Самсонову, предлагая за три тысячи свои сомнительные права на Чермашню, а тот в насмешку посылает его к купцу Горсткину он же Лягавый , торгующему у Федора Павловича рощу. Дмитрий мчится к Горсткину, находит его спящим, всю ночь ухаживает за ним, чуть не угоревшим, а утром, пробудившись после недолгого забытья, застаёт мужика безнадёжно пьяным. В отчаянии Дмитрий направляется к Хохлаковой одолжить денег, та же пытается вдохновить его идеей золотых приисков.
Реклама Потеряв время, Дмитрий спохватывается, что, может, упустил Грушеньку, и, не найдя её дома, крадётся к отцовскому дому. Он видит отца одного, в ожидании, но сомнение не покидает его, так что он производит секретный условный стук, которому научил его Смердяков, и, убедившись, что Грушеньки нет, бежит прочь. В этот момент и замечает его вышедший на крыльцо своего домика камердинер Федора Павловича Григорий. Он бросается за ним и настигает, когда тот перелезает через забор.
Дмитрий бьёт его захваченным в доме Грушеньки пестиком. Григорий падает, Дмитрий спрыгивает к нему посмотреть, жив ли он, и вытирает ему окровавленную голову носовым платком. Затем он снова бежит к Грушеньке и уже там добивается от служанки правды. Дмитрий с внезапно оказавшейся в его руках пачкой сторублёвых кредиток направляется к чиновнику Перхотину, которому совсем недавно за десять рублей заложил пистолеты, чтобы вновь выкупить их.
Здесь он немного приводит себя в порядок, хотя весь вид его, кровь на руках и одежде, а также загадочные слова возбуждают у Перхотина подозрения. В соседней лавке Дмитрий заказывает шампанское и прочие яства, веля доставить их в Мокрое. И сам, не дожидаясь, скачет туда на тройке. Реклама На постоялом дворе он застаёт Грушеньку, двух поляков, симпатичного молодого человека Калганова и помещика Максимова, развлекающего всех своим шутовством.
Грушенька встречает Дмитрия с испугом, но затем радуется его приезду. Тот робеет и заискивает перед ней и перед всеми присутствующими. Разговор не клеится, тогда затевается партия в карты. Дмитрий начинает проигрываться, а потом, видя загоревшиеся глаза вошедших в азарт панов, предлагает «бывшему» деньги, чтобы тот отступился от Грушеньки.
Внезапно обнаруживается, что поляки подменили колоду и за игрой мухлюют. Их выводят и запирают в комнате, начинается гулянье — пир, песни, пляски... Грушенька, захмелев, вдруг понимает, что только одного Дмитрия и любит и теперь связана с ним навечно. Вскоре в Мокром появляются исправник, следователь и прокурор.
Дмитрия обвиняют в отцеубийстве.
Глава 5 28:09 059. Глава 6 55:45 060. Глава 7 51:36 061. Глава 8 21:50 062.
Книга 9. Глава 1 22:28 063. Глава 2 30:42 064. Глава 3 25:26 065. Глава 4 38:02 066.
Глава 5 26:34 067. Глава 6 39:33 068. Глава 7 33:00 069. Глава 8 13:34 070. Глава 9 18:45 071.
Часть 4. Книга 10. Глава 1 19:14 072. Глава 2 24:11 073. Глава 3 26:42 074.
Глава 4 57:04 075. Глава 5 23:03 076. Глава 6 14:50 077. Глава 7 34:44 078. Книга 11.
Глава 1 33:54 079. Глава 2 21:52 080. Глава 3 51:44 081. Глава 4 20:17 082. Глава 5 35:10 083.
Глава 6 33:45 084.
►▒"Братья Карамазовы" Ф.М. Достоевский
Он был для них еще современник, и по авторитетности уступал Жуковскому. Братьям не довелось встретиться с Пушкиным: в Петербурге они оказались спустя несколько месяцев после гибели поэта. Это событие потрясло их. А в июне 1837-го, когда братья ехали в Петербург поступать в училище, мечтали об одном - чтобы «тотчас же сходить на место поединка и пробраться в бывшую квартиру Пушкина, чтобы увидеть ту комнату, в которой он испустил дух». Пушкин навсегда остался собеседником Достоевского. Нет ни одного произведения Достоевского, в котором бы не присутствовал поэт. Уже в «Бедных людях» его герои читают Пушкина. И комментарий Вареньки, посылающей Макару «Повести Белкина», несомненно, автобиографичен: «Два года тому назад мы читали эти повести вместе с матушкой, и теперь мне так грустно было их перечитывать». О творчестве Пушкина Достоевский размышлял на протяжении всей жизни и знаменитая пушкинская речь, по словам современника, включала в себя «и оценку Пушкина как народного поэта, и исповедание веры самого г. ДостоевскогоДостоевский в последний раз выступил перед широкой аудиторией, и то, о чем он сказал, с тех пор воспринимается как духовное завещание классика.
Торжества в честь открытия памятника Пушкину в 1880 году были очень бурными. Состоялись публичные заседания Общества любителей российской словесности, литературно-музыкальные вечера, торжественные обеды и выступления известных деятелей культуры. Речь Достоевского вызвала настоящую эйфорию: люди обнимались, говорили, что изменятся, станут лучше. По словам современника, «своею огненною речью» Достоевский «дал этому празднику душу». Писателя единогласно избрали почетным членом Общества любителей российской словесности и увенчали огромным лавровым венком. Он возложил его к подножию памятника Пушкину.
Определены точные даты ключевых событий романа, а действия главных героев прослежены с точностью до дня «27 августа», «5 ноября» и часа «третий час пополудни», «восемь часов вечера». Воссоздана карта вымышленного города Скотопригоньевска, позволяющая узнать, на какой улице и в каком доме происходят события романа, а также увидеть научное обоснование выбора местоположения.
Мобильное приложение «Живые страницы» - интерактивная энциклопедия, которая позволяет изучать литературу в новых форматах. В библиотеке также доступны пьесы «Горе от ума» , «Ревизор» и «Вишневый сад» в формате чата.
Один Он для христианской культуры и для Достоевского есть причина и конечная цель всех вещей. И Достоевский показывает, как в глубине любого человека кроме того, который намеренно сделал себя мелким, отказавшись от любых других целей, кроме самообеспечения, и упорно держится за свою «поверхность», настаивает на своей мелкости проявляется Христос — не расколотый, конечно, целый, но иногда запертый слишком глубоко, так что, кажется, и не добраться, и все же в один миг могущий, если Ему только будет позволено, охватить все уровни человека, до самой поверхности. Именно такие моменты — преображение Раскольникова, речь к Алеше в тюрьме Дмитрия Карамазова — оказываются самыми мощными трансформирующими читателя моментами в тексте. Этот вопрос возникает потому, что само убийство от читателей романа скрыто и появляется возможность спекулировать на эту тему. Есть даже ряд работ, которые пытаются доказать, что убил Дмитрий, ведь о том, что преступление на руках Смердякова, мы знаем только с его слов, а он, как известно, был человеком с болезненной фантазией… Существует и немало театральных постановок, где, по замыслу режиссеров, все четыре брата оказываются на скамье подсудимых.
И это как бы убеждает нас в мысли, что убить Федора Павловича мог каждый и что убили его все. Убил Федора Павловича Смердяков, и Достоевский сделал все, чтобы у читателя не осталось сомнений по этому поводу, но поскольку Смердякова нельзя отнести к плоским, неглубоким героям, то у него, естественно, появляются сочувствующие и защитники. И это, с точки зрения замысла автора, хорошо — плохо, когда защитникам нужно непременно погрешить против истины и сказать, что впечатливший их герой такого не делал, даже если его вина падет при этом на других. Идея-то была в том, что и убившего можно полюбить, оправдать в своем сердце и защищать от небытия, — и именно потому, что свалить на него всю вину невозможно, ибо каждый из братьев внес в происшедшее свою лепту. Но это вовсе не значит, что каждый мог бы убить. Никто не мог бы убить, кроме Смердякова, — но Смердяков не мог бы убить без Иванова внутреннего согласия на смерть «гада» хотя сам Иван при этом не только не убил бы, но и всегда защитил бы — он только в самой глубине души хотел оставить за собой место, где он мог бы желать беспрепятственно, думая, что это безопасно, что оттуда ничто не придет в реальность: «вот такой у меня глубокий и свободный ум, в котором я все могу допустить». Смердяков не мог бы убить без Митиной безудержной хотя все же ограниченной словесной и физической агрессии, не скрываемой, выставляемой напоказ «вот такое у меня открытое и безудержное сердце, которого я не хочу сковывать всякими условностями».
Смердяков не мог бы убить без Алешиной забывчивости, без его поглощенности «единственным человеком на земле», его дорогим старцем, которым Алеша заслонил себе поначалу и Бога, и близких. То есть да, у Достоевского каждый из братьев виноват в смерти отца — но его мысль гораздо глубже и тоньше мысли его прямолинейных интерпретаторов. Достоевский изображает в романе двух страдающих детей: Илюшечку и Лизу Хохлакову. Ну еще заброшенных в первые годы жизни мальчиков Карамазовых, Пашу Смердякова, которому оплеуху дали за «неправильный вопрос», но вы же явно не о таких страданиях спрашиваете, правильно? И если спросить читателя о страдающих в романе детях, даже Лизу вспомнит далеко не каждый, потому что далеко не каждый воспринимает ее в этом качестве. И почему роман совсем не дает адекватных рассказам Ивана картин? Достоевский очень тонко показывает здесь, что реальность совсем не такова, какой ее представляют в тенденциозных подборках «фактов».
Она гораздо сложнее, многограннее, в ней невозможно поделить человечество на две группы: обиженных и обидевших — и расстрелять обидевших, усовершенствовав тем самым человечество, как пытается заставить признать Алешу Иван. И Ивану не автору! А вот у Достоевского в романе при том, что он весь — протест против детских страданий каждый обиженный оказывается еще и обидчиком. Илюша — безусловный страдалец романа, на чьей мученической смерти созидается новое братство, но он же и Колю Красоткина ножичком в бок ткнул, и Алеше палец до кости прокусил, и в других детей камнями кидал, и собаку Жучку убил, накормив хлебом с булавкой. Достоевский показывает не разделяющую, а связующую нас вину друг перед другом, потому что вина и обида — последнее, что нас ощутимо связывает, если мы-таки почти достигли своей цели и уединились друг от друга. Как Достоевский раскрывает глубинные смыслы самых жутких рассказанных историй про детишек Ивановой, о затравленном собаками мальчике, и Лизиной, о распятом мальчике , как в глубине каждого страдающего образа неизменно появляется образ Христов — и для чего Достоевский это делает с читателем, — об этом я писала подробно в книге «Священное в повседневном», она есть в сети , а в кратком интервью это в полноте пересказать невозможно, конечно. Он подчеркивает: антропология Достоевского — исключительно мужская антропология, а «женщина может быть интересна лишь как стихия и атмосфера, в которой протекает судьба мужчины, судьба личности по преимуществу».
Согласны ли вы с этим утверждением философа? Взгляд Достоевского сосредоточен на мужчине потому, что мужчина у него — становящаяся личность, в то время как женщина — изначально личность состоявшаяся, совершенная. Женщина изначально находится там, куда мужчина поднимается с великим усилием. Женщина у Достоевского — божество и место присутствия божества, она часто раненое и поруганное божество Соня в «Преступлении и наказании» , но таков и есть Бог в христианстве — Тот, Кто пришел все отдать и был за это опущен на самое дно иерархии тогдашнего мира. Заметим, что роман начинается с того, что все свадьбы Федора Павловича Карамазова совершались «увозом», а центральная романная сцена — увоз Грушеньки в Мокрое обманным женихом и опознание ею там жениха истинного. То есть женщина у Достоевского — дыхание, сердце и объятие божества в жизни мужчины, маркирующая момент его приближения к нуминозному, оказывающемуся так страшно разоблачительным именно потому, что оно все отдает с полной любовью и не защищается — хотя издалека представляется высоким и недоступным. Митя Карамазов — удивительный герой, дважды оказавшийся способным увидеть божественное в незащищающейся любви — и преклониться.
И, одновременно, женщина — та, что, увидев истинного жениха, самим узнаванием пробуждает и закрепляет в нем лик Христов, как это происходит и с Митей, которого полюбила Грушенька, и даже с Иваном, которого полюбила Катя Христос — истинный жених человечества на пире в Кане и пришедший жених-спаситель в «Великом инквизиторе», где инквизитор пытается умыкнуть у Него невесту-человечество — и даже произносит Ему в лицо торжествующую речь о том, что ему это удалось. Опять-таки, подробнее о сказанном здесь можно посмотреть в моей книге «Священное в повседневном».
И сам, не дожидаясь, скачет туда на тройке. Реклама На постоялом дворе он застаёт Грушеньку, двух поляков, симпатичного молодого человека Калганова и помещика Максимова, развлекающего всех своим шутовством. Грушенька встречает Дмитрия с испугом, но затем радуется его приезду.
Тот робеет и заискивает перед ней и перед всеми присутствующими. Разговор не клеится, тогда затевается партия в карты. Дмитрий начинает проигрываться, а потом, видя загоревшиеся глаза вошедших в азарт панов, предлагает «бывшему» деньги, чтобы тот отступился от Грушеньки. Внезапно обнаруживается, что поляки подменили колоду и за игрой мухлюют. Их выводят и запирают в комнате, начинается гулянье — пир, песни, пляски...
Грушенька, захмелев, вдруг понимает, что только одного Дмитрия и любит и теперь связана с ним навечно. Вскоре в Мокром появляются исправник, следователь и прокурор. Дмитрия обвиняют в отцеубийстве. Он поражён — ведь на его совести только кровь слуги Григория, а когда ему сообщают, что слуга жив, то он сильно воодушевляется и с готовностью отвечает на вопросы. Выясняется, что не все деньги Катерины Ивановны были им растрачены, а только часть, остальная же была зашита в мешочек, который Дмитрий носил на груди.
В этом была его «великая тайна». В том был и позор для него, романтика в душе, проявившего некоторую осмотрительность и даже расчётливость. Именно это признание даётся ему с наибольшим трудом. Следователю же понять это вовсе не под силу, а прочие факты свидетельствуют против Дмитрия. Реклама Во сне Митя видит плачущее в тумане дитё на руках измождённой бабы, он все домогается узнать, почему оно плачет, почему не кормят его, почему голая степь и почему не поют радостных песен.
Великое, никогда не бывалое умиление поднимается в нем, и хочется ему что-то сделать, хочется жить и жить, и в путь идти «к новому зовущему свету». Вскоре выясняется, что убил Федора Павловича лакей Смердяков, притворявшийся разбитым падучей. Как раз в тот момент, когда старик Григорий лежал без сознания, он вышел и, маня Федора Павловича Грушенькой, заставил отпереть дверь, несколько раз ударил по голове пресс-папье и забрал из известного только ему места роковые три тысячи. Теперь уже действительно больной Смердяков сам рассказывает обо всем посетившему его Ивану Карамазову, вдохновителю преступления. Ведь именно его идея вседозволенности произвела на Смердякова неизгладимое впечатление.
Иван не хочет признать, что преступление было совершено с тайного его согласия и при его попустительстве, но муки совести так сильны, что он сходит с ума. Ему мерещится черт, эдакий русский джентльмен в клетчатых панталонах и с лорнетом, который насмешливо высказывает собственные мысли Ивана, а тот пытает его, есть Бог или нет. Во время последнего свидания со Смердяковым Иван говорит, что признается во всем на предстоящем суде, и тот, растерянный, при виде нетвёрдости так много значившего для него Ивана, отдаёт ему деньги, а потом вешается. Однако между ней и Грушенькой продолжается соперничество, Катерина Ивановна ещё не уверена, как она выступит на суде — вызволительницей или погубительницей своего бывшего жениха. Дмитрий же во время свидания с Алешей выражает желание и готовность пострадать и страданием очиститься.
Судебный процесс начинается опросом свидетелей. Свидетельства за и против поначалу не складываются в ясную картину, но, скорее, все-таки в пользу Дмитрия. Поражает всех выступление Ивана Федоровича, который после мучительных колебаний сообщает суду, что убил повесившийся Смердяков, и в подтверждение выкладывает пачку полученных от него денег. Смердяков убил, говорит он, а я научил. Он бредит в горячке, обвиняя всех, его силой уводят, но сразу после этого начинается истерика Катерины Ивановны.
Она предъявляет суду документ «математической» важности — полученное накануне преступления письмо Дмитрия, где тот грозится убить отца и взять деньги. Это показание оказывается решающим. Катерина Ивановна губит Дмитрия, чтобы спасти Ивана. Далее ярко, красноречиво и обстоятельно выступают местный прокурор и известный столичный адвокат Фетюкович. Оба умно и тонко рассуждают, рисуют картину российской карамазовщины, проницательно анализируют социальные и психологические причины преступления, убеждая, что обстоятельства, атмосфера, среда и низкий отец, который хуже чужого обидчика, не могли не подтолкнуть к нему.
Оба заключают, что Дмитрий — убийца, хотя и невольный. Присяжные признают Дмитрия виновным. Дмитрия осуждают. Реклама После суда Дмитрий заболевает нервной лихорадкой.
Место и время действия
- Произведение Братья Карамазовы полностью
- Премьер Японии купил роман российского классика для новогоднего чтения: Общество: Мир:
- Значение романа и история создания
- «Роман „Братья Карамазовы“ осознанно писался как завещание»
- Братья Карамазовы · Краткое содержание романа Достоевского
- Краткое содержание «Братья Карамазовы»
Рекомендуем
- Рецензия на роман Достоевского Братья Карамазовы (Братья Бирт) / Проза.ру
- Об институте
- ►▒"Братья Карамазовы" Ф.М. Достоевский
- О чем роман "Братья Карамазовы" Достоевского | Белинский | Дзен
Братья Карамазовы. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
Но это идеологическое слово Ивана развивается как бы в двойном диалоге; в диалог Ивана с Алешей вставлен сочиненный Иваном диалог точнее, диалогизованный монолог Великого Инквизитора с Христом. В заключение мы должны коснуться еще одной разновидности слова у Достоевского - житийного слова. Впервые, может быть, оно появилось в рассказах Мышкина особенно эпизод с Мари. Житийное слово - слово без оглядки, успокоенно довлеющее себе и своему предмету.
Но у Достоевского это слово, конечно, стилизовано. Монологически твердый и уверенный голос героя в сущности никогда не появляется в его произведениях, но известная тенденция к нему явно ощущается в некоторых немногочисленных случаях. Когда герой, по замыслу Достоевского, приближается к правде о себе самом, примиряется с другим и овладевает своим подлинным голосом, его стиль и тон начинают меняться.
Когда, например, герой «Кроткой», по замыслу, приходит к правде: «Правда неотразимо возвышает его ум и сердце. К концу даже тон рассказа изменяется сравнительно с беспорядочным началом его» из предисловия Достоевского. Но все эти речи в большей или меньшей степени подчинены стилизованным тонам церковно-житийного или церковно-исповедального стиля.
В самом рассказе житийные тона появляются один лишь раз: в «Братьях Карамазовых» в главе «Кана Галилейская». Особое место занимает проникновенное слово, у которого свои функции в произведениях Достоевского. По замыслу оно должно быть твердо монологическим, не расколотым словом, словом без оглядки, без лазейки, без внутренней полемики.
Но это слово возможно лишь в реальном диалоге с другим, диалог же выходит за пределы настоящей главы. Вообще примирение и слияние голосов даже в пределах одного сознания - по замыслу Достоевского и согласно его основным идеологическим предпосылкам - не может быть актом монологическим, но предполагает приобщение голоса героя к хору; но для этого необходимо сломить и заглушить свои фиктивные голоса, перебивающие и передразнивающие истинный голос человека. В плане общественной идеологии Достоевского это выливалось в требовании слияния интеллигенции с народом: «Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи свою гордость.
Смирись, праздный человек, и прежде всего потрудись на народной ниве». В плане же его религиозной идеологии это означало - примкнуть к хору и возгласить со всеми «Hosanna! В этом хоре слово передается из уст в уста в одних и тех же тонах хвалы, радости и веселья.
Но в плане его романов развернута не эта полифония примиренных голосов, но полифония голосов борющихся и внутренне расколотых. Эти последние были даны уже не в плане его узкоидеологических чаяний, но в социальной действительности того времени. Социальная и религиозная утопия, свойственная его идеологическим воззрениям, не поглотила и не растворила в себе его объективно-художественного видения.
Несколько заключительных слов о стиле рассказчика. Слово рассказчика и в позднейших произведениях не приносит с собою по сравнению со словом героев никаких новых тонов и никаких существенных установок. Оно по-прежнему - слово среди слов.
В общем рассказ движется между двумя пределами: между сухоосведомительным, протокольным, отнюдь не изображающим словом и между словом героя. Но там, где рассказ стремится к слову героя, он дает его с перемещенным или измененным акцентом дразняще, полемически, иронически и. Между этими двумя пределами слово рассказчика движется в каждом романе.
Влияние двух пределов наглядно раскрывается даже в названиях глав: одни названия прямо взяты из слов героя но, как названия глав, эти слова, конечно, переакцентуируются ; другие даны в стиле героя; третьи носят деловой осведомительный характер; четвертые, наконец, литературно-условны. Вот пример для каждого случая из «Братьев Карамазовых»: гл. IV второй книги «Зачем живет такой человек» слова Дмитрия ; гл.
II первой книги «Первого сына спровадил» в стиле Федора Павловича ; гл. I первой книги «Федор Павлович Карамазов» осведомительное название ; гл. VI пятой книги «Пока еще очень неясная литературно-условное название.
Оглавление к «Братьям Карамазовым» заключает в себе, как микрокосм, все многообразие входящих в роман тонов и стилей. Ни в одном романе это многообразие тонов и стилей не приводится к одному знаменателю. Нигде нет слова-доминанты, будь то авторское слово или слово главного героя.
Единства стиля в этом смысле нет в романах Достоевского. Что же касается постановки рассказа в его целом, то он, как мы знаем, диалогически обращен к герою. Ибо сплошная диалогизация всех без исключения элементов произведения - существенный момент самого авторского замысла.
Рассказ там, где он не вмешивается, как чужой голос, во внутренний диалог героев, где он не вступает в перебойное соединение с речью того или другого из них, дает факт без голоса, без интонации или с интонацией условной.
Кроме того, 4 января Кисида планирует провести в храме Исэ в префектуре Миэ первую в 2023 году пресс-конференцию. А 8 января премьер Японии начнет турне по странам G7, где со следующего года страна принимает председательство. Цитаты Достоевского неоднократно вспоминал в рамках своих выступлений президент России Владимир Путин. В октябре глава государства порассуждал словами писателя о деспотизме Запада.
Большим разочарованием для верующих становится факт гниения старца. Этим обстоятельством спешит воспользоваться Ферапонт, праведность и святость которого уже ни у кого не вызывает сомнений. Такая минутка Для Алеши день смерти Зосимы становится «одним из самых тягостных и роковых дней» в его жизни. В подавленном состоянии Алешу находит его приятель Ракитин и уговаривает отправиться к Грушеньке. Луковка Грушенька ласково встречает молодых людей. Особенно она рада Алеше и бессовестно запрыгивает к нему «на колени, как ласкающаяся кошечка». Однако Алеша никак не реагирует на заигрывания Грушеньки — «великое горе души его поглощало все ощущения». Кана Галилейская Тем временем Алеша возвращается в скит, где засыпает у гроба Зосимы. Ему снится старец: он счастлив и весел и просит не бояться смерти, не бояться Господа. Книга восьмая. Митя В попытке отыскать нужную сумму, Дмитрий Федорович обращается за советом «к купцу Самсонову, покровителю Грушеньки». Тот, в свою очередь, хочет подшутить над горе-ухажером и советует ему продать рощицу скупщику леса по прозвищу Лягавый. Лягавый После долгих утомительных поисков Митя все же находит Лягавого. После разговора Митя осознает, что над ним жестоко подшутили. Беспрестанные мысли о Грушеньке гонят его обратно в город. Золотые прииски Дмитрий Федорович отправляется к госпоже Хохлаковой в надежде занять у нее три тысячи рублей. Помещица обещает ему «больше, бесконечно больше, чем три тысячи» — совет заняться золотыми приисками. В темноте Терзаемый лютой ревностью, Митя отправляется к отцу. Григорий замечает убегающего Митю и преследует его до самого забора. Недолго думая, Митя наносит старику сильный удар медным пестиком, который он взял у Грушеньки. Внезапное решение Дмитрий, весь перепачканный кровью, врывается к чиновнику Перхотину, которому ранее закладывал свои пистолеты. Он выкупает оружие и отправляется на поиски Грушеньки в соседнее село Мокрое. Сам еду!
О, это страшной силы аргумент, вековечный аргумент. А потому приму Бога тем более, что это вековечный старый Боженька и его не решишь. Итак, пусть Боженька. Это стыднее… — Это было движение любви: хоть посмотрю на них, хоть пройду между ними, хоть прикоснусь к ним… От риз Его исходила сила. Да разве Он был похож на нас, ведь Он — чудо, тайна небесная. В черновике «богохульство» Ивана показано с большей резкостью. Христос не воскрес; это была глупая проба. Бога Иван принимаег, но с какой убийственной насмешливостью: «вековечный старый Боженька, его не решишь». Идея о том, что людей любить невозможно, выражена в словах о бедных, которые «вонючи, грубы и пьяны». На другой странице тетради записана мысль, которая, несомненно, принадлежит Ивану: «Я бы желал совершенно уничтожить идею Бога». В этом весь смысл его «бунта»: отрицание безбожника непосредственно конкретизируется в историко—философской картине; бессмысленность мира раскрывается в мифе о Великом Инквизиторе. Иван хочет уничтожить идею Бога; Инквизитор уже уничтожил ее в своем сердце и действует так, как если бы Бога не существовало. Он борется против «страшного аргумента Распятия», так как в эту «пробу» не верит, отрицает загробную жизнь и противоставляет ей «землю». Так, безбожная аргументация Ивана логически рождает из себя «Легенду». Черновики отчетливо вскрывают духовную связь Ивана с атеистом Кириловым в «Бесах». Кирилов убежден, что эта идея погаснет в сознании человечества, поэтому отрекается от Богочеловека ради Человекобога и, чтобы убить Бога, — убивает себя. Последние записи о Христе «это было движение любви», «от риз Его исходила сила», «как Его узнали» , вероятно, относятся к опровержению богохульства и должны быть приписаны старцу Зосиме. На следующей странице мы находим такую заметку: «Исповедь старца. Не хочу оставить вас в неведении, как это сам понимаю». В черновике неверие Инквизитора выражено вполне открыто. Герой «Легенды» повторяет мысль Ивана о том, что после смерти нет воскресения. Знамя «хлеба земного» соединило бы всех людей в бесспорном согласии, тогда как идеал «хлеба небесного» обрек христианский мир на вечную войну. Вот этот замечательный отрывок: «Где же будет тут общность поклонения, когда большинство людей даже и не понимает, что такое. Вместо согласного преклонения воздвиглось знамя раздора и война вовеки, не то было бы со знаменем хлеба земного. Но взгляни, что религия невместима для безмерного большинства людей; а потому не может быть названа религией любви, что приходил Он лишь для избранных, для сильных и могучих и что и те, претерпев крест Его, не найдут ничего, что было бы обещано, точно так же, как и Он сам не нашел ничего после креста своего. Вот твой Единый Безгрешный, которого выставляли твои. А стало быть, идея рабства, порабощения и тайны — идея Римской церкви и, может быть, масонов, гораздо вернее для счастья людей, хотя бы основанного на всеобщем обмане. Вот что значит твой Единый Безгрешный». Изображение истории христианства как вечной вражды и мысль о невозможности религии для большинства человечества не соответствует образу Инквизитора, который «исправляет» дело Христа, прикрываясь Его именем. Эти страшные слова были исключены из «Легенды». Она стоила ему мучительных усилий. Главное — здоровье мое ухудшилось, были все больные, сначала сын — тифом, а потом оба теперь коклюшем. В этом состоянии духа и при таких обстоятельствах все время писал, работал по ночам, слушая, как воет вихрь и ломает столетние деревья…» Записки к 6—й книге состоят из кратких заметок к житию и беседам старца Зосимы. Автор намечает основные темы поучений. Много раз повторяется мотив «рая на земле», как центра религиозного мировоззрения старца: «Все рай. Раз в мириады веков дается». Писатель подготовляет «торжественное опровержение богохульства» Ивана. Атеист презрительно не принимает Божьего мира. Зосима утверждает, что жизнь есть радость и мир есть рай. Иван не желает мировой гармонии, купленной страданиями детей; Зосима утверждает, что «все за всех виноваты», а потому и всем простить можно. Эта идея развивается подробно: «Всякий за всех и за все виноват». Пойди и прими за кого нибудь муки — легче будет». Мог светить, как Единый Безгрешный. Ибо всяк может поднять ношу Его, всяк; если захочет такого счастья. Он был человеческий образ». Если же очень удручает тебя, — страдайья для себя ищи». Не возможешь спастися, не возможешь и спасти. Спасая других, ам спасаешься». Ответ Зосимы Ивану приобретает, наконец, свою окончательную формулу. Каждый за всех и все виноват, каждый потому за всех все в силах простить и станут тогда все Христовым делом, и явится сам среди их, и узнают Его и сольются с Ним, простит и Первосвященнику Каиафе, ибо на род свой любил, по—своему, да, любил, простит и Пилата высокоумного, об истине упавшего, ибо не ведал, что творил». Не которые изречения старца могли показаться слишком дерзновенными и были исключены из окончательной редакции, например: «Люби людей во rpecex их, люби и грехи их». Он комментирует ее по своему обыкновению в сопроводительном письме к Любимову: «Назвал эту шестую книгу «Русский инок» — название дерзкое и вызывающее, ибо закричат все нелюбящие нас критики: «Баков ли русский инок, как сметь ставить его на такой пьедестал! А уж я знаю, что не утерпят. Я же считаю, что против действительности не погрешил: не только как идеал справедливо, но и как действительность справедливо. Не знаю только, удалось ли мне. Сам считаю, — что и одной десятой доли не удалось того вы разил,, что хотел. Смотрю, однако, на эту книгу естую, как на кульминационную точку романа. Само собой, что многое из поучений старца Зосимы или, лучше сказать, способ их выражения принадлежит лицу его, т. Я же хоть и вполне тех же мыслей, какие он выражает, но если б лично от себя выражал их, то выразил бы их в другой форме и другим языком, он же не мог ни другим языком, ни в другом духе выразиться, как в том, который я придал ему. Иначе не создалось бы художественного лица. Взял я лицо и фигуру из древнерусских иноков и святителей. При глубоком смирении надежды беспредельные, наивные о будущем России, о нравственном и даже политическом ее предназначении. Сергий, Петр и Алексей митрополиты разве не имели всегда в этом смысле Россию в виду? Образ, созданный Достоевским, был отвергнут также и оптинскими старцами. Впрочем, я здесь и вообще в самом мрачном расположении духа. Узкое ущелье, положим, живописное, как ландшафт, но которое я посещаю 4—е лето и в котором каждый камень ненавижу, потому что трудно себе и представить, сколько тоски вынес я здесь в эти четыре приезда. Нынешний же приезд самый ужасный: многотысячная толпа всякого сброду со всей Европы русских мало, и все какие-то неизвестные из окраин России на самом тесном пространстве ущелье , не с кем ни одного слова сказать, и, главное, все чужое, все совсем чужое. Это невыносимо…» Победоносцев прочел «Великого Инквизитора» и смутился. Мало что я читал столь сильное. Только я ждал, откуда отпор, возражение и разъяснение, но еще не дождался». Замечание Победоносцева очень взволновало писателя, и он ответил ему из Эмса 24 августа 1879 г. Это один из важнейших комментариев автора к «Братьям Карамазовым». То-то и есть, и в этомто теперь моя забота и все мое беспокойство. Ибо ответом на всю эту отрицательную сторону я и предположил быть вот этой 6—й книге «Русский инок», которая появится 31 августа. А потому и трепещу за нее в том смысле — будет ли она достаточным ответом? Тем более, что ответто ведь не прямой, не на положения прежде выраженные в В. Инквизиторе и прежде по пунктам, а лишь косвенный. Тут представляется нечто прямо противоположное выше выраженному мировоззрению, но представляется опять-таки не по пунктам, а, так сказать, в художественной картине. Вот это меня и беспокоит, то есть буду ли понятен и достигну ли хоть каплю цели? А тут вдобавок еще обязанность художественности: потребовалось представить фигуру скромную и величественную, между тем жизнь полна комизма и только величественна лишь во внутреннем смысле ее, так что поневоле, из-за художественных требований, принужден был в биографии моего инока коснуться и самых пошловатых сторон, чтобы не повредить художественному реализму. Затем есть несколько поучений инока, на которые прямо закричат, что они абсурд, ибо слишком восторженны; конечно, они абсурдны в обыденном смысле, но в смысле ином, внутреннем, кажется, справедливы». Итак, «Русский инок» задуман как теодицея. Писатель отказывается от схоластических «доказательств бытия Божия» по пунктам и параграфам. Логической аргументации Ивана Карамазова противоставляется религиозное мировоззрение старца Зосимы. Эвклидов разум отрицает, мистический опыт утверждает. Ответ дается не в плане вопроса. Достоевский боится, что ответ его покажется «недостаточным»; он сам не сознает всей гениальности своей религиозной диалектики. Ему пятьдесят восемь лет, он уверен, что умрет через год или два; он болен неизлечимой болезнью, но сердце его горит любовью. Но я не покупаю, некому подарить, царица моя не здесь. А кто моя царица, — вы моя царица. Я так здесь решил, ибо, сидя здесь, влюбился в вас, так что и не предполагаете…» «…И вот я убедился, Аня, что я не только люблю тебя, но и влюблен в тебя и что ты единая моя Госпожа, и это после 12—ти лет! Да и в самом земном смысле говоря, это тоже так, несмотря на то, что ведь уж, конечно, ты изменилась и постарела с тех пор, когда я тебя узнал девятнадцати лет… Но теперь, веришь ли, ты мне нравишься в этом смысле несравненно более, чем тогда. Это бы невероятно, но это так…» Вернувшись из Эмса, Достоевский усиленно работает над 7—й, 8—й и 9—й книгами романа и заканчивает их к началу января 1880 года. Черновые записи очень близки к печатной редакции. В набросках к главе «Такая минута» 7—й книги мы встречаем план идеологического спора между Алешей и Ракитиным. В романе Ракитин изображен беспринципным карьеристом без собственных идей. Он — семинарист, автор брошюры духовного содержания «Житие в Бозе почившего старца Зосимы», но в Бога он не, верит и над всем глумится. Иван предсказывает ему блестящее будущее: «Изволил выразить мысль, — говорит Ракитин, — что если я-де не соглашусь на карьеру архимандрита в весьма недалеком будущем, и не решусь постричься, то непременно уеду в Петербург и примкну к толстому журналу, непременно к отделению критики, буду писать лет десяток и, в конце концов, переведу журнал на себя. Затем буду опять его издавать и непременно в либеральном и атеистическом направлении, с социалистическим оттенком». Достоевский вспоминает о своем журнальном враге 60—х годов, сотруднике «Искры» и «Современника» Г. Елисееве и рисует на него злую карикатуру. Елисеев был бакалавром Казанской духовной академии, написал «Историю жизни первых насадителей и распространителей Казанской церкви. Святителей Гурия, Варсонофия и Германа», но потом сделался сотрудником «Современника», писал «внутреннее обозрение» с «социалистическим оттенком» и оставил после себя капитал в 50 тысяч. В черновике семинарист—атеист Ракитин спорит с Алешей о религии и народе. Вот этот набросок: «Алеша: Да этого народ не позволит. Ракитин: Что—ж, истребить народ, сократить его, молчать его заставить. По тому что европейское просвещение выше народа.. Алеша молчал, а Ракитин пустился говорить: «Без религии все сделать, просвещение… Люди все гуманнее делаются. Религия дорого стоит. Ты бы хопчь Бокля прочел. А мы ее уничтожим». Черновые записи дорисовывают личность Ракитина. Это — шестидесятник, бу дущий социалист и обличитель, сторонник. Европейского «просвещения» и почитатель Вокля. Но, советуясь с одним прокурором, большим практиком вероятно, А. Кони , решил осветить и ту часть судебного процесса, которая называется «предварительным следствием», со старою рутиною и с новейшею отвлеченностью в лице молоденьких правоведов, судебных следователей и пр. Черновик доказывает, что критику государственного суда автор задумал в широком масштабе, в духе тех обличений, которые мы находим в «Воскресенин» Толстого. В окончательном тексте сатира была очень смягчена. Кроме того, в девятой книге писатель хотел «наметить сильнее характер Мити Карама зова: он очищается сереем и совестью под грозой несчастья и ложного обвинения. Принимает душой наказание не за то, что он сделал, а за то, что он был чиж безобразен, что мог и хотел сделать преступление». Эта тема стала доминирующей в печатной редакции и заслонила собой критику судопроизводства. Обещанную столь утвердительно девятую книгу Карамазовых на декабрь я не могу прислать в декабре. Причина та, что зарабо тался до болезни, что ема книги предварительное следствие удлинилась и усложнилась, а главное, что эта книга выходит одна из важнейших для меня в романе и требует я вижу это такой тщательной отделки, что если б я понатужился и скомкал, то повредил бы себе, как писателю и теперь и навеки. Да и идея моего романа слишком бы пострадала, а она мне дорога». Он работает над этой книгой целых два месяца и посылает ее в редакцию только в начале января 1880 года. Самым патетическим местом девятой книги является сон Мити в Мокром: он видит погорелую деревню, худых баб с коричневыми лицами, слышит, как плачет иззябшее и голодное «дате». И вдруг в сердце его «подымается какое-то, никогда еще не бывшее в нем, умиление, что плакать ему хочется, что хочет он всем сделать что-то такое, чтобы не плакало больше «дате», не плакала бы и черная, иссохшая мать дити, чтобы не было вовсе слез, от сей же минуты ни у кого». Это — «экстаз» Мити, соответствующий экстазу Алеши Кана Галилейская. Оба брата после духовного потрясения и страдания у Алеши — смерть старца, у Мити — обвинение в отцеубийстве очищаются сердцем и испытывают просветленное умиление. Черновики доказывают, что сопоставление «видений» двух братьев было сознательным художественным приемом автора. Мы находим в рукописи следующую запись. Вспомнил про Грушеньку и крик ее. Начало очищения духовного патетически, как и главу Кана Галилейская ».