Неделя мытаря и фарисея называется так потому, что на литургии читается Евангелие – притча о мытаре и фарисее, а в церковных песнопениях, находящихся в Триоди постной, ставится в пример смирение мытаря и порицается гордыня и самохвальство фарисея. В притче о мытаре и фарисее Христос предостерегает от широко распространенного фарисейства, свойственного почти каждому из нас. Так, 13 февраля Церковь вспоминает притчу о мытаре и фарисее. Притча о мытаре и фарисее задаёт определённую тональность особому периоду в богослужебном календаре Церкви — так называемым «подготовительным седмицам».
Толкование притчи о мытаре и фарисее
Среди них притчи о мытаре и фарисее, о талантах и безжалостном должнике и другие. Притча о мытаре и фарисее – это призыв Христа подумать и искоренить фарисейство, живущее в каждом из нас. Притча о мытаре и фарисее Проповеди, поучения, толкования евангельского чтения Видео. – В сегодняшнем Евангельском чтении, дорогие братья и сестры, мы слышали притчу Спасителя о мытаре и фарисее. Но одному, видно, этот мытарь научился в той страшной, жестокой жизни, которую он вел среди себе подобных и среди жертв ожесточения людского. И начинают они с прочтения притчи о мытаре и фарисее.
О мытаре и фарисее (Лк. 18, 10-14)
Он не просит справедливости — это было бы попранием справедливости. Великий подвижник седьмого века святой Исаак Сирин писал: «Никогда не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, ты давно был бы в аду. Полагайся только на Его несправедливость, в которой — милосердие, любовь и прощение». Вот положение мытаря, и вот, что он узнал о жизни. Мы многому можем научиться у него. Почему бы и нам смиренно и терпеливо, в смутном или ясном сознании своей греховности, не встать, подобно ему, на пороге? Можем ли мы притязать на право встретить Бога лицом к лицу? Можем ли мы, такие, какие мы есть, рассчитывать на место в Его Царстве? Если он решит явиться к нам, как явился в Воплощении, во дни Его плотской жизни и на протяжении человеческой истории, как наш Спаситель и Искупитель, припадем к Его ногам в изумлении и благодарности!
А пока будем стоять у двери и взывать: «Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, кто устоит? Господи, прими меня в Свою область, в область милости, а не в область правды и возмездия! Фарисей, по крайней мере, был праведен в понятиях закона; мы не можем похвастаться даже этим, и, однако, воображаем, будто достойны предстать перед Богом. Если бы только мы остановились у притолоки и со смирением, робко постучали, ожидая в ответ приглашения войти, мы с изумлением и в восхищении услышали бы, что по ту сторону тоже Кто-то стучит: Се стою у двери и стучу, — говорит Господь Откр. Быть может, мы увидели бы, что с Его стороны дверь не заперта; она заперта с нашей стороны, наши сердца запечатаны; наше сердце узко, мы так страшимся рискнуть, отбросить закон и вступить в область любви, где все столь же хрупко и непобедимо, как сама любовь, как жизнь. Бог не перестает стучать с надеждой, настойчиво и терпеливо; Он стучится через людей, через обстоятельства, через тихий, слабый голос нашей совести, как нищий стучится у врат богача, потому что, избрав нищету, Он ждет, что наша любовь и милость откроет Ему глубины человеческого сердца. Чтобы Он мог прийти и вечерять с нами, необходимо нам отвергнуться наших каменных сердец и заменить их сердцами плотяными см. II, 19 ; взамен Он предлагает прощение и свободу. Он Сам ищет встречи с нами.
В опыте христианства эта тема встречи центральна; она лежит в основе всей истории спасения, всей человеческой истории. Она в сердцевине новозаветного благовестия. Современный христианский мир все яснее осознает, что все Евангелие можно воспринять мыслью, опытом, жизнью как непрестанно возобновляющуюся встречу, в которой содержится и спасение и суд. Задолго до событий Нового Завета первое Божие действие творения — уже встреча, которой Бог возжелал и вызвал к реальности; весь тварный мир восстает из небытия и с чувством первозданного изумления открывает и Творца, Живого Бога, Подателя жизни, и каждое другое Его создание, дело Его рук. Какое диво! Какое чудо! Какая радость!.. Так начинается процесс становления, который когда-то приведет нас к такому переизбытку жизни, который апостол Павел описывает, говоря: Бог будет все во всем, когда человек станет, по слову апостола Петра, причастникам Божеского естества, получит участие в Божественной природе. Эта первая встреча, первый шаг на пути, который приведет к встрече окончательной, не просто встрече лицом к лицу, а к приобщенности, к общности жизни — к совершенному и чудесному единению, которое явится нашей полнотой.
А когда человек отвернулся от своего Творца, когда он оказался одиноким и сирым в мире, который сам же предал, изменив Богу и отказавшись от своего призвания, эта таинственная встреча продолжалась, но уже по-другому. Бог посылал Своих пророков, святых, вестников и судей, чтобы напоминать нам о пути, который приведет нас обратно к Нему и к самим себе. А когда все было приготовлено, произошла главная встреча, встреча par excellence главная встреча, встреча в полном смысле слова — фр. Всеобъемлющая, космическая встреча, в которой потенциально нашли свое исполнение и человеческая история, и весь космос. Бог сделался человеком, Он обитал среди нас; Его можно было видеть, воспринимать чувствами, к Нему можно было прикоснуться. Он совершил исцеления. Слова, которые мы теперь читаем и повторяем, были произнесены Им и давали жизнь людям, — новую жизнь, жизнь вечную. И вокруг Него люди — мужчины, женщины, дети — встречались друг с другом, и это была такая встреча, которой они никогда раньше не испытывали и о которой даже не мечтали. Они и раньше видели друг друга, но в присутствии Живого Бога они прозревали друг в друге то, чего не видели раньше.
И эта встреча, которая — и спасение, и суд, продолжается из века в век. Как в начале всего, мы находимся в присутствии Бога нашего. Как во времена Христа, мы стоим лицом к лицу с Богом, Который пожелал стать человеком; как и прежде, изо дня в день люди, узнавшие в Иисусе из Назарета Сына Божиего, и через Него увидевшие Отца, встречаются друг с другом совершенно по-новому. Эта встреча происходит все время, но сознание наше столь затуманено, что мы проходим мимо ее значения, ее безмерных возможностей, но и мимо того, чего она требует от нас. Настоящая встреча, в полном смысле слова, происходит крайне редко. Человеческие пути пересекаются, люди сталкиваются друг с другом, — сколько человек проходит мимо нас за один-единственный день, совершенно не замечая нас? И на скольких мы глядим невидящим взором, не уделив им ни взгляда, ни слова, ни улыбки? А вместе с тем каждый из этих людей — Присутствие, образ Живого Бога; и, возможно, Бог послал их нам с какой-то вестью или наоборот, через нас они должны были получить весть от Бога — слово, жест, взгляд, полный признания или сочувствия и понимания.
И вот он стал у притолоки, зная, что по правде людской и по правде Божией он заслуживает ту же беспощадную жестокость, какую он сам применяет изо дня в день; и он стал там, бия себя в грудь, ибо знал, что заслужить никакого милосердия нельзя, —милосердие не заслуживается, никакого милосердия купить нельзя, ни быть достойным его нельзя — его только вымолить можно; оно может прийти как чудо, как непонятное, совершенно неожиданное чудо, когда праведность склоняется перед грехом, когда милосердие вдруг прорывается там, где должна бы проявиться правда — высокая, беспощадная правда. Он стоит весь в грехе своем, не смея войти в область правды Божией, потому что там для него нет прощения, а стоит он у притолоки, надеясь, что до края этого храма, до края праведности и через край её перельется милость, жалость, сострадание, милосердие, что с ним случится незаслуженное и невозможное.
И потому что он верит в это, потому что жизнь его именно этому научила — что случается невозможное, и только невозможное делает жизнь людскую возможной, — он стоит, и до него доходит Божие прощение. Христос нам говорит, что этот ушёл более оправданным, чем другой. Фарисей не был просто осуждён: до часа смертного можно надеяться на прощение, и он был праведен, он был труженик, он вкладывал усилие души и тела в праведность свою. Она была бесплодна, из неё не высекалась даже и искра сострадания и любви — и, однако, это была праведность... А неправедность получила прощение. Вот, подумаем об этом; подумаем о том, во-первых, являемся ли мы хотя бы фарисеями, есть ли в нас вообще какая-то правда, правда перед людьми, с доброделанием, правда перед Богом — то есть отдаем ли мы Ему должное, то, на что Он просто имеет право? А потом поставим перед собой вопрос: лишённые даже и праведности фарисея, не являемся ли мы такими же, как и он, безлюбовными, бессердечными, мёртвыми душой?
Если ты с негодованием скажешь: «Я-то праведен, а это относится к тем грешникам вокруг меня», — значит, твоя болезнь в самом разгаре. Если же ты, покаянно ударяя себя в грудь, ответишь: «Воистину, я болен и имею нужду во Враче», — значит, ты на пути к выздоровлению. В таком случае не бойся — ты выздоровеешь. Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Два человека, два грешника, с тою только разницею, что фарисей не признавал себя грешником, а мытарь признавал. Фарисей принадлежал к наиболее уважаемому в тогдашнем обществе классу людей, а мытарь — к наиболее презираемому. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! Фарисей стал в передней части храма, у самого алтаря, по обычаю всех фарисеев проталкиваться на первые места. То, что фарисей стал совсем впереди, видно из дальнейшего описания, говорящего, что мытарь стоял вдали. Таковы горсть фарисея и его уверенность в собственной праведности, то есть в своем духовном здравии, что он ищет первенства не только пред людьми, но и пред Богом и ищет его не только на пиршестве и в собрании, но и на молитве. Одного этого довольно, чтобы показать: фарисей тяжело болен неправдою и в ней закоренел. Почему сказано: молился сам в себе? Почему не вслух? Потому что Бог внимательнее слушает, что Ему говорит сердце, а не язык. То, что человек думает и чувствует, когда молится Богу, важнее для Бога, нежели то, что он произносит языком. Язык может и обмануть, но сердце не обманывает, оно показывает человека таким, каков он есть, — черным или белым. Так дерзает говорить в храме пред лицем Божиим грешный человек! Что есть храм, если не место встречи больного с Врачом? Болящие грехом приходят, дабы исповедать свою болезнь Богу Врачу, дабы попросить лекарства и здравия у Того, Кто является истинным Исцелителем всех скорбей и немощей человеческих и Подателем всех благ. Идут ли здоровые в больницу, чтобы похвалиться своим здоровьем перед врачом? Но фарисей этот пришел в храм, чтобы похвалиться своим здравием, не как человек с душою здравою и невредимою, но как тяжко болящий неправдою, который, находясь в болезненном бреду, более не ощущает своего недуга. Однажды, когда я посетил больницу для душевнобольных, врач подвел меня к решетке, за которою был человек, наиболее тяжело больной безумием. Он тут же ответил: — А как я могу себя чувствовать среди этих сумасшедших? Вот так и фарисей говорит: Боже! На самом деле, благодаря Бога, фарисей не хочет поставить Богу в заслугу, что не таков, как прочие люди. Нет; слова: Боже! Ибо из всего, что он сказал, он ничем не благодарит Бога; напротив, он хулит Бога, хуля прочие Божии творения. Он не благодарит Бога ни за что, ибо все, что он сказал о себе, он отметил как свои собственные заслуги, приобретенные без помощи Божией. Он не хочет сказать, что он не грабитель, не обидчик, не прелюбодей и не мытарь, так как Бог сохранил его Своею силой и Своею милостью, да не будет с ним того. Никак; он хочет сказать только: он лично, якобы, является человеком такого исключительного рода и цены, что ему во всем мире нет равных. А кроме того, что он такого исключительного рода, он и сам прилагает усилия и приносит жертвы, дабы удержаться на сей необыкновенной высоте над всеми прочими людьми. А именно: он постится два раза в неделю и дает десятую часть из всего, что приобретает. Ах, какой легкий путь спасения избрал для себя фарисей, более легкий, нежели наилегчайший путь погибели! Из всех заповедей, данных народу Богом чрез Моисея, он выбрал только две, самые легкие. Но и эти две заповеди он на самом деле не исполняет. Ибо Бог дал сии две заповеди не потому, что Ему нужно, дабы люди постились два раза в неделю и давали десятину. Бог нисколько в этом не нуждается. И Он дал людям сии, как и все прочие, заповеди не для того, чтобы они были самоцелью, но да принесут они плоды смирения пред Богом, послушания Богу и любви к Богу и к людям; одним словом, да согреют, да умягчат и да просветят сердце человеческое. Между тем фарисей исполняет эти две заповеди бесцельно. Он постится и дает десятину, но ненавидит и презирает людей и гордится пред Богом. И так он остается подобен древу бесплодному. Плод не в посте, плод — в сердце; плод даже не в исполнении заповеди, плод — в сердце. Все заповеди и все законы служат сердцу: согревают сердце, очищают сердце, освещают сердце, орошают его, ограждают, пропалывают, засевают, — лишь бы плод на ниве сердца зародился, вырос и созрел. Все доброделание есть средство, а не цель, метод, а не плод. Цель — в сердце, и плод — в сердце. И так фарисей своею молитвой не достиг того, чего хотел. Он показал не красоту своей души, но ее уродство; не здравие свое явил, но свою болезнь. А Христос именно это и желал открыть сею притчей, и при том не только в одном данном фарисее, но вообще в фарисейской группировке, тогда господствовавшей в народе израильском.
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаза на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Милостив буди мне грешному! Говорю вам, — заканчивает Христос эту притчу, — что мытарь пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». Всего три строчки в Евангелии, а сказано в них нечто вечное, такое, что действительно относится ко всем временам и ситуациям. Но возьмем только наше время, возьмем самих себя. Если что-нибудь лежит в основе нашей государственной, общественной, да, наконец, и частной жизни, так это — не правда ли? Вслушайтесь в пульс нашей эпохи. Неужели не поразимся мы этой чудовищной саморекламе, хвастовству, бесстыдству самовосхваления, которые так вошли в нашу жизнь, что мы уже почти не замечаем их. Всякая критика, пересмотр, переоценка, всякое проявление смирения — не стали ли они уже не только недостатком, пороком, а, хуже того, — общественным и даже государственным преступлением. Оказывается, любить родину — это все время бесстыдно восхвалять ее, унижая чужие родины. Оказывается, быть лояльным — это провозглашать все время безгрешность власти. Оказывается, быть человеком — это унижать, топтать других людей, это возвышать себя путем их унижения. Проанализируйте свою жизнь, жизнь своего общества, самые основы его устройства, и вы должны будете признать, что это именно так. Читайте также — Проповеди. О мытаре и фарисее Тот мир, в котором мы живем, так пронизан оглушительным и грубым бахвальством, что уже сам этого больше не замечает, оно уже стало его природой.
Притча о мытаре и фарисее
А что на эту тему говорят правила? Ибо благодать не продаема и мы не за деньги преподаем освящение Духа, но неухищренно должно преподавать оное достойным сего дара. Если же кто из числящихся в клире усмотрен будет требующим какого-либо рода воздаяния от того, кому преподает пречистое причастие: да будет извержен, яко ревнитель Симонова заблуждения и коварства». И Зонара толкует сие правило: «Это правило возбраняет тем, которые преподают людям божественныя и страшныя таинства, требовать от приемлющих денег, или чего-нибудь другого; ибо, говорит, благодать не продается, и освящение не за деньги преподается, но даром разделяется достойным. А кто требует от приемлющих чего-нибудь, хотя бы самого малого, тот должен быть извержен, как ревнитель Симонова заблуждения и коварства; ибо он искал, чтобы продана была ему за деньги благодать Духа». Мы, христиане, знаем, что Таинства так называются потому, что таинственным образом их совершает Дух Святой. Священнослужители только молятся, а тайнодействие совершает Бог. А если совершает таинства Бог, то есть ли право у священника и Церкви назначать цену и требовать деньги за их совершения? И если Христос сказал апостолам: «Туне приясте, туне и дадите», — могут ли преемники апостолов назначать цены за требы? Да, многие у нас говорят: «Само таинство у нас бесплатно, но вот сопутствующие моменты…» Вы обязаны купить столько-то свечей, пожертвовать столько-то денег на необходимые вещи и так далее…» Но чем это отличается от назначения цены? И назвать это иначе чем торговлей благодатию Святого Духа трудно.
И если в таком важном деле некоторые наши приходы позволяют себе вольности, то как мы можем говорить о соблюдении правил, о дораскольном благочестии, об истинном православии? И если мы говорим о том, что соблюдаем дораскольное православное благочестие, свято и строго храним древние уставы и правила, то чем мы отличаемся от фарисеев?
Непостижимо для нас, как так — творение добрых дел, или праведность, для нас обязательны, как необходимое условие спасения, а между тем мы не можем основывать на них сей надежды своей: но сколько бы ни было у нас правых дел, все их должны счесть недостаточными и для восполнения их прибегать к другим средствам. Непостижимо сие для нас, но так есть. Христианин в чувстве сердца своего должен носить глубокое убеждение в своем непотребстве при всей праведности, или при всем обилии добрых дел, о которых однако ж, должен ревновать неусыпно. Так спасались все, которые спаслись, и оставили нам в своем примере указание возможности таких чувств и побуждение к возгреванию их в себе самих. Посмотрите на покаянные молитвы, кои суть излияние душ святых Божиих, прославленных Церковью. Как они там осуждают себя перед Господом!
Приди, припади и всплачься пред Господом, сотворившим нас, с верою в Господа нашего Иисуса Христа, Своею бесценною кровью, пролитою на Кресте, омывающего все грехи наши и Своею беспредельною святостью восполняющего все недостатки наши. Ревнуй о добродетели, сна не давай очам, чтоб не пропустить случая к добру, не допустить недоброго чувства и не ослабнуть в ревности: но надежду спасения всю полагай в Господе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением 1 Кор. Григорий Богослов Боже, милостив буди мне грешному. Обманулся я, Христе мой, и , чрез меру понадеявшись на Тебя, занесся высоко — и очень глубоко ниспал. Но опять подними меня вверх, ибо сознаю, что сам себя ввел я в обман. А если опять превознесусь, то пусть опять паду, и падение мое да будет сокрушительно! Если Ты меня примешь, я спасен: а если нет, то я погиб. Но ужели для меня одного исчерпана Твоя благость?
О мой злой день! Как избегну его?
Это не был час общей молитвы; они пришли в храм для личного поклонения Богу, как обычно поступали благочестивые люди в то время, когда храм был не только местом, но и средством богослужения.
Бог обещал в ответ на просьбу Соломона, что всякая молитва, совершенная в храме, или в сторону храма, будет скорее услышана. Христос — наш храм, обращаясь к Богу, мы должны взирать на Него. Фарисей и мытарь вошли в храм помолиться.
Отметим, среди поклоняющихся Богу в видимой церкви существует смесь добрых и плохих, тех, кто принимается Богом, и тех, кто не принимается Им. Так было всегда, с тех пор как Каин и Авель принесли свои жертвы на одном жертвеннике. Фарисей, при всей своей гордости, не мог ставить себя выше молитвы, и мытарь, при всем своем смирении, не мог смотреть на себя как на лишенного права прибегать к молитве.
Однако у нас есть основание думать, что они пришли с разными намерениями. Фарисей пришел помолиться в храм, потому что это было общественное место, более общественное, чем углы улиц, и поэтому здесь на него будет устремлено множество глаз и люди похвалят его набожность; возможно, это было больше, нежели ожидалось. Основанием для такого предположения является данная Христом характеристика фарисеев: все дела свои делают с тем, чтобы видели их люди.
Отметим, лицемеры соблюдают внешние религиозные обряды только для того, чтобы сохранить или приобрести добрую репутацию. Существует много тех, которых можно каждый день увидеть в храме, но вполне возможно, что мы никогда не увидим их по правую руку Христа в тот великий день. Мытарь пришел в храм, потому что это был дом молитвы для всех народов, Ис 56:7.
Фарисей пришел в храм ради похвалы, а мытарь ради дела; фарисей пришел для того, чтобы показать себя, а мытарь — чтобы принести свое прошение к Богу. Бог видит, с какими настроениями и намерениями мы приходим на служение Ему, и соответственно этому будет судить нас. Обращение фарисея к Богу ибо назвать это молитвою я не могу : Фарисей став молился сам в себе так, ст.
Став сам по себе, он молился так — так переводят некоторые это место. То есть он был всецело занят самим собой, не видя никого, кроме самого себя, ища только собственной похвалы, а не славы Божьей. Или, став на видном месте, чтобы выделиться среди остальных, или, приняв на себя очень торжественный и официальный вид, он таким образом молился.
Из того, что он говорил, можно заключить следующее: 1. Он был уверен о себе, что он праведен. Он сказал много хорошего о самом себе, и мы можем предположить, что это было правдой.
Он был свободен от грубых и позорных грехов, он не был грабителем, не был ростовщиком, не притеснял должников и арендаторов, но был справедлив и добр со всеми, кто зависел от него. Он ни в чем не поступал несправедливо, он никому не сделал зла, он мог сказать как Самуил: У кого я взял вола, у кого взял осла? Он не был прелюбодеем, но содержал свой сосуд в чистоте и чести.
И это было еще не все: он постился дважды в неделю, отчасти в силу своего воздержанного характера, а отчасти в силу своей набожности. Фарисеи и их ученики постились дважды в неделю — в понедельник и четверг. Таким образом, он прославлял Бога в своем теле.
Мало того, согласно закону, он давал десятую часть из всего, что приобретал, то есть прославлял Бога и имением своим. Все это было весьма хорошо и достойно похвалы. Плохо, если кто не достиг праведности этого фарисея.
Однако он не был оправдан; почему же? Он не сказал: благодатью Божией есмь то, что есмь, как сказал о себе Павел, но заменил это небрежным: Боже, благодарю Тебя. Это было лишь прелюдией к гордому и тщеславному восхвалению самого себя.
Он пришел в храм помолиться, но забыл о своем намерении. Он был настолько полон собою, собственной праведностью, что думал, будто ни в чем не нуждается, ни в благоволении Божьем, ни в Его благодати; он, кажется, считал, что об этом вовсе не стоит просить. Он уничижал других.
Он высказывается неопределенно, так, как если бы был лучше любого человека. Мы можем иметь основание благодарить Бога за то, что не таковы, как некоторые, известные своими пороками и низостью, но говорить так опрометчиво, как если бы мы были единственно хорошими людьми, а все остальные распутники и негодяи, значит судить слишком обобщенно. Он знал о том, что это был мытарь, и на этом основании очень немилостиво заключил, что он был грабитель, обидчик, во всех отношениях испорченный человек.
Предположим, это так и было и фарисей знал об этом, но какое ему до этого дело? Разве он не мог возносить свои молитвы это было все, что делали фарисеи без упреков в адрес своего ближнего? Или это было частью его Боже, благодарю тебя?
И не доставляла ли ему греховность мытаря такое же наслаждение, как его собственная праведность? Это самое очевидное доказательство не только недостатка смирения и милосердия, но и преобладания гордости и злобы. Обращение мытаря к Богу было совершенно противоположно обращению фарисея: оно было исполнено смирения и унижения в такой же степени, в какой обращение фарисея — гордости и надменности; исполнено покаяния в грехах и желания к Богу, тогда как фарисей был полон уверенности в себе, в собственной праведности и достаточности.
Он обнаружил свое покаяние и смирение в своих действиях: его поза во время обращения к Богу выражала глубокое смирение и серьезность, одежда свидетельствовала о сокрушении, раскаянии и покорности сердца. Фарисей стоял, но забрался так высоко, как только мог, в верхний конец двора; мытарь же держался на расстоянии, сознавая себя недостойным подходить близко к Богу и, вероятно, опасаясь оскорблений от фарисея, смотревшего, как он заметил, с презрением на него, а также помех для молитвы. Этим самым он признавал, что Бог по справедливости мог смотреть на него издали и мог навеки удалить его от Себя, что это было великим благоволением Бога — допустить его до такой близости.
Он вознес свое сердце к Богу на небесах, выражая святое желание, но, одолеваемый чувством стыда и сокрушения, не мог поднять глаза свои с уверенностью и святым дерзновением. Его беззакония постигли его, так что он видеть их не может, Пс 39:13. Его потупленный взор свидетельствовал об унынии его духа, вызванного сознанием греха.
Сначала сердце поражает грешника своими укоризнами, 2Цар 24:10: И вздрогнуло сердце Давида... Грешник, что ты натворил? А потом он поражает свое сердце угрызениями и сожалениями: Бедный я человек!
О Ефреме сказано, что он бил себя по бедрам, Иер 31:19. Великие плакальщики описываются как ударяющие себя в грудь, Наум 2:7. Затем он выразил это и в произнесенных им словах.
Молитва его была краткою. Страх и стыд не позволяли ему сказать больше, слова потонули в стенаниях и вздохах. Однако все сказанное им было сказано с определенной целью: Боже!
Да будет благословенно имя Божье — молитва эта была услышана, и мы уверены, что произнесший ее человек пошел домой оправданным. И мы получим оправдание через Иисуса Христа, если будем молиться, как молился мытарь: «Боже! Если Ты не помилуешь меня, я навеки погибну, буду вечно страдать.
Боже, будь милостив ко мне, ибо я был жесток к самому себе». Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Фарисей не признает себя грешником, никто из его ближних не может его упрекнуть ни в чем, и он сам не видит причины, чтобы укорять себя, он чист, чист от греха.
А мытарь не видит себя никем иным, как только грешником, виновным преступником пред судом Божьим. Фарисей опирался на заслуги своих постов и десятин, а бедный мытарь отвергает всякую мысль о своих заслугах и прибегает к милости Божьей как к своему городу убежища, хватается за роги этого жертвенника. Он приходит как нищий за милостыней, когда уже был готов умереть голодной смертью.
Вероятно, он повторял эту молитву все с большим и большим чувством, возможно, он еще что-то прибавлял, исповедовался в конкретных грехах и просил о конкретных милостях, в каких он нуждался и какие ожидал от Бога. Но при этом он все повторял и повторял, как припев песни: Боже! Оправдание мытаря Богом.
Мы видели, как по-разному обращались к Богу эти два человека; теперь посмотрим, чего они достигли. Некоторые, наверно, превозносили фарисея, сопровождали его одобрительными возгласами, когда он уходил домой, и с презрением смотрели на этого поникшего, стенающего мытаря. Однако наш Господь Иисус, перед Кем открыты все сердца, Кому известны все желания, от Кого не сокрыта никакая тайна и Кто в совершенстве знает все дела небесного суда, уверяет нас в том, что этот бедный, кающийся, сокрушенный сердцем мытарь пошел в дом свой оправданным более, нежели тот.
Фарисей полагал, что если один из них должен быть оправдан, то, конечно, этим одним должен быть он, но никак не мытарь. Гордый фарисей уходит отвергнутым Богом, он не оправдан, его благодарения не только не приняты Богом, но они отвратительны для Него. Он не оправдан, его грехи не прощены, он не избавлен от осуждения.
Он не может быть праведным в очах Божьих, потому что праведен в своих собственных глазах. Мытарь же в ответ на свое смиренное обращение к небесам получает прощение грехов своих. Того, кого фарисей не поместил бы со псами стада своего, Господь помещает с чадами Своего дома.
Причина этого в том, что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Гордые люди, возвышающие сами себя, являются противниками Богу, поэтому они обязательно будут унижены. Бог, в Своем разговоре с Иовом, прибегает к следующему доводу: Он есть Бог, Который, посмотрев на все гордое, смиряет его, Иов 40:6.
Смиренные люди, унижающие сами себя, покоряются Богу, поэтому они будут возвышены.
Неужели не поразимся мы этой чудовищной саморекламе, хвастовству, бесстыдству самовосхваления, которые так вошли в нашу жизнь, что мы уже почти не замечаем их. Всякая критика, пересмотр, переоценка, всякое проявление смирения — не стали ли они уже не только недостатком, пороком, а, хуже того, — общественным и даже государственным преступлением. Оказывается, любить родину — это все время бесстыдно восхвалять ее, унижая чужие родины. Оказывается, быть лояльным — это провозглашать все время безгрешность власти.
Оказывается, быть человеком — это унижать, топтать других людей, это возвышать себя путем их унижения. Проанализируйте свою жизнь, жизнь своего общества, самые основы его устройства, и вы должны будете признать, что это именно так. Читайте также — Проповеди. О мытаре и фарисее Тот мир, в котором мы живем, так пронизан оглушительным и грубым бахвальством, что уже сам этого больше не замечает, оно уже стало его природой. Да так и сказал один из самых больших и тонких поэтов нашего времени — Пастернак — в знаменитой своей строчке: «…все тонет в фарисействе».
Самое страшное, конечно, в том, что фарисейство признается добродетелью. Нас так долго, так упорно глушили славой, достижениями, взлетами и полетами, нас так долго держали в атмосфере этого призрачного псевдовеличия, что все это в действительности нам стало казаться хорошим и благим, что в душе целых поколений возник образ мира, в котором только сила, только гордость, только бесстыдное самовосхваление оказываются нормой. Пора ужаснуться этому, вспомнить слова Евангелия: «всякий, возвышающий себя, унижен будет». Сейчас тех немногих, кто исподволь, шепотом говорят об этом, напоминают об этом, — влекут в суды или заключают в психиатрические лечебницы. И на них науськивают других: смотрите на этих изменников и предателей!
Они против величия и силы своей родины!
Толкование притчи о мытаре и фарисее
| Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев). Неделя о мытаре и фарисее | Неделя о Мытаре и Фарисее: содержание притчи, экскурс в историю, толкование, духовный смысл, значение и особенности этого периода. |
| Неделя о мытаре и фарисее: Богу понты не нужны | Традиционная современная интерпретация притчи приводит к ложному понятию о молитве в храме праведника-мытаря и фарисея-лицемера. |
| Настоящий фарисей: какой он? | Притча о мытаре и фарисее, с одной стороны, раскрывает нам трагичность человека, который, казалось, был прав по букве закона. |
| Подготовка к Великому посту. В чём смысл притчи о мытаре и фарисее? | Притча о мытаре и фарисее (Лк 18:9–14) также раскрывает, какой должна быть молитва. |
24 февраля. Притча о мытаре и фарисей
Традиция установилась со времен Крестителя страны, свт. Григория Армянского как воспоминание о принятии страной христианства. Однако, когда Армянская Церковь уклонилась к ереси, православные, как бы в противовес, отменили пост именно на этой седмице, не желая ни в чем быть похожими на еретиков. Возможно, тогда появилась традиция читать в первый день седмицы, воскресный, Евангелие с рассказом о фарисее, который превозносился тем, что «постился дважды в неделю».
Однако, со временем у Евангельской притчи появились и более глубокие толкования — и другим образом стали осмысливать и дни, следующие за Неделей о мытаре и фарисее. Ее связали не с антиеретической борьбой, а с подготовкой к Великому Посту. Сейчас воскресный день, когда читается это Евангелие: приходится за 3 седмицы до начала поста; так как «Святая Четыредесятница» каждый год начинается в разные дни, даты Недели о мытаре и фарисее тоже различны; если в 2024 г.
Молитва фарисея и молитва мытаря Слова притчи были обращены Господом к современным Ему иудеям, которым хорошо было известно, о какого рода людях говорит Христос. Современный же человек, живущий в иных реалиях, нуждается в пояснениях. Во времена Христа иудеи находились под оккупацией от языческой Римской империи, которой платили налоги.
Сборщики их были из числа самих же иудеев, а потому считались: предателями веры, ведь они служили язычникам; грешниками, так как постоянно притесняли народ, брали взятки, творили другие беззакония.
Иерей Максим Массалитин Сюжет притчи о мытаре и фарисее. Роспись стены в притворе храма. Валаамский монастырь, Карелия Что мы имеем? Мытарь — это человек очень низких моральных устоев, предатель своего народа, рэкетир-вымогатель, запятнавший себя общением с язычниками, в общем, грешник, изгой, которому в лицо могли ничего не говорить, но люто ненавидели в иудейском обществе. Теперь к фарисею. Фарисеи представляли собой религиозно-политическое движение, и буквально их наименование переводится как «обособленные». Среди фарисеев было и иудейское духовенство, и просто набожные граждане.
Во времена Христа они не занимали каких-то значимых постов во власти, но пользовались уважением среди простого народа. Фарисеи скрупулезно соблюдали религиозные предписания закона пророка Моисея и к тому же призывали остальных иудеев. Правда, Иисус Христос обличал фарисеев за то, что они настаивали на строгом соблюдении вероучительных правил, при этом сами соблюдали их далеко не так ревностно, как учили простых иудеев. В современном церковном языке слово «фарисей» стало обозначать религиозное лицемерие, показушность и позерство. Как имя духовных авторитетов Ветхого Завета в Новом Завете превратилось в презрительное прозвище? Об этом как раз рассказывает Иисус Христос в знаменитой притче. Два иудея вошли в храм. Как вы уже догадались, один из них был фарисеем, а второй — мытарем.
Оба человека приступили к молитве. Фарисей принялся благодарить Бога за то, что не имеет ничего общего как он сам считал с грешными людьми, «грабителями, обидчиками, прелюбодеями» Лк. Напоследок фарисей глянул на стоявшего поодаль мытаря и решил подвести чертой под своей исключительностью. Мол, этот сборщик податей настоящий мерзавец. Не чета мне, человеку Божьему, постящемуся дважды в неделю и регулярно отчисляющему в пользу Ветхозаветной Церкви десятую часть своих доходов. В общем, разговор с Богом у фарисея складывался на явном противопоставлении себя обществу людей неправедной жизни и одновременном восхвалении собственной набожности.
Два человека вошли в храм помолиться. Один фарисей, а другой мытарь.
Два человека, два грешника с одной только разницей, что фарисей не видел себя грешником, а мытарь глубоко сознавал и переживал это. Фарисей стал на видном месте, посередине храма или перед самым алтарем, он — достойная личность в обществе и в Церкви, а мытарь, не смея пройти вперед, стал у самого порога, как сказано в Евангелии, вдали. Гордость фарисея и уверенность его в собственной праведности были таковы, что он искал первого места не только в глазах людей, но и перед Богом, и занимал лучшее место не только за обедами и собраниями, но и за молитвой. Одного этого достаточно, чтобы понять, какой страшной неправедностью поражен фарисей и как ослепил его грех. Грех ослепляет. Предел нечестия заключается в том, что мы, будучи лживыми, как свидетельствует слово Божие, считаем себя праведными, а «Пришедшего в мир грешныя спасти» представляем лживым Сравн. Обратим внимание на то, что о фарисее сказано: он молился сам в себе: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди». Святитель Феофан Затворник говорит, что наружно в Церкви все молятся истинными словами, теми, которые поются и читаются за богослужением, и все эти слова исполнены покаяния.
Но Богу важнее, как молится каждый из нас сам в себе. Бог слушает более внимательно то, что сердце говорит, а не уста, то, что человек думает и чувствует во время молитвы. Язык может обманывать, но сердце не обманывает, оно показывает человека таким, каков он есть. Фарисей тот, кто «бородой Авраам, а делами — Хам». Грешный человек пришел в храм, чтобы бесчестить других людей и похвалиться своими добрыми делами. Он не грабитель, не обидчик, не прелюбодей, как другие. Мало того! Он постится два раза в неделю и десятую часть из всего, что имеет, отдает на Церковь и нищим.
Запомним, братья и сестры, с самого начала нашего пути к Великому Посту: пост и молитва, и добрые наши дела, оказывается, могут не приближать нас к Богу, а наоборот, удалять от Бога и от людей. Пост и молитва, и милостыня существуют для того, чтобы мы научились смирению и любви к Богу и человеку.
Время чтения 6 мин Равеннская мозаика V века на тему притчи 9 февраля сего года в календаре Русской православной церкви посвящено Неделе о мытаре и фарисее. В славянском языке слово «неделя» буквально обозначает «воскресенье», время «неделания» привычной работы или домашних дел. Церковь вообще в каждый воскресный день призывает верующих оставить все заботы за бортом сознания и прислушаться к очередной истории божественной мудрости. А сегодня она посвящена поучительной притче о мытаре и фарисее. Прежде, чем перейти к повествованию, нужно немного погрузиться в контекст истории и пролить свет на сущность каждого из описываемых в притче персонажей. Итак, мытарь — это сборщик налогов с населения. Во времена Иисуса Христа Иудея, в которой и происходили описываемые события, находилась под властью Римской империи. Проще говоря, страна была оккупирована.
Мытари же собирали налоги в пользу римлян-оккупантов, выступая неким синтезом и налоговиков, и рэкетиров. Среди иудеев сборщики податей были крайне презираемы, а общение с ними считалось, ни больше, ни меньше, грехом. Естественно, в мытари шли далеко не лучшие сыны еврейского народа, что сказывалось и на отношениях с согражданами. Отправляясь на мыт место сбора податей , сборщики не просто брали установленную налогом сумму сбора, а бессовестно обирали местное население, не разбираясь в уровне достатка и социального положения своих жертв. А поскольку мытари назначались на сбор налогов территориально, а не, скажем, только среди своих братьев по крови, то им приходилось общаться с представителями язычников. У иудеев активное общение с другими народами считалось грехом. Иерей Максим Массалитин Сюжет притчи о мытаре и фарисее. Роспись стены в притворе храма. Валаамский монастырь, Карелия Что мы имеем? Мытарь — это человек очень низких моральных устоев, предатель своего народа, рэкетир-вымогатель, запятнавший себя общением с язычниками, в общем, грешник, изгой, которому в лицо могли ничего не говорить, но люто ненавидели в иудейском обществе.
Теперь к фарисею. Фарисеи представляли собой религиозно-политическое движение, и буквально их наименование переводится как «обособленные». Среди фарисеев было и иудейское духовенство, и просто набожные граждане.
Притча о мытаре и фарисее
Христос показывает, что презрение и горделивое осуждение ближних противны Богу. Мытарь — презираемый обществом слуга римской власти, — был принят Богом через свое искреннее покаяние. По слову Христа, «возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» Лк 18:14; ср. Пс 50:19. Важно понять, что у человека не может быть таких заслуг, которые бы давали ему право требовать у Бога достойной награды.
Святые отцы говорят, что всякое доброе дело или мысль приходят нам от Бога. Мы делаем добро не своими силами, но силой Божией: мы исполняем правило, ходим на службу, молимся, потому что Господь нам помогает.
Стоит нам только присвоить это себе, мы теряем благодатную силу и помощь Божию, и нам становится очень тяжело, так как своими собственными силами ничего доброго сделать не можем. Чтобы нам избежать гордости фарисея, будем бегать славы человеческой, а своими делами и поступками будем прославлять не себя самих, а Бога, будем помнить, что мы лишь инструмент в руках Божиих, через который, если он правильно настроен, проявляется Слава Божия, а мы только рабы неключимые. Как говорили еще древнегреческие философы и святые отцы, познай себя: познай, что ты ничто, ты глина, прах и пепел, червь, — только на этом основании познания себя, своей немощи, нищеты духовной, можно преуспеть в добродетели и обрести сердечную молитву. Такой пример духовной нищеты и самопознания дает нам молитва евангельского мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному». Дорогие братья, будем стараться избегать гордости фарисея и учиться смирению мытаря. Господь ждет от нас, чтобы мы отдали ему свое сердце.
Будем искренни пред Ним. Если нас борет зло, греховные страсти, не будем унывать и отчаиваться. Господь ждет нашего покаяния, откроем пред ним свое сердце, веря в Его любовь и прощенье.
Это побуждает нас к размышлению: а кто мы в этой притче?
Какой бывает наша молитва? Чего мы ищем в молитве к Богу — собственной правоты или милости Божией?
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов.
Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Мытаря и Фарисея 2023. Смысл притчи, молитва, что можно есть по дням Седмицы
Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости. "Ныне притчею о мытаре и фарисее говорится каждому из нас: Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю: Боже, милостив буди мне грешному. Притча о мытаре и фарисее хорошо известна, всё же приведем ее еще раз.
Кого Бог не может спасти? Евангелие в Неделю о мытаре и фарисее
Фарисей мог бы в мытаре увидеть своего брата сейчас и протянуть ему руку, поднять его, и возблагодарить Бога едиными устами с ним за то, что Бог тебя и его привёл в храм. Как в случае с притчей о мытаре и фарисее. Неделя о мытаре и фарисее. Притчами приводя всех к исправлению жизни, Христос мытаря возвышает за смирение, показав и фарисея, возношением смиряемого. Толкование притчи «Мытарь и фарисей». одна из тех притч, которые заканчиваются не так, как могли бы ожидать слушатели.
Значение и смысл притчи о мытаре и фарисее, что собой представляет эта неделя
Притча о мытаре и фарисее представляет собой фрагмент учения, говорящий о принципах Иисуса Христа. Фарисей тешит самолюбие, а мытарь в покаянии наоборот испытывает к себе неприязнь. Толкование притчи о мытаре и фарисее Чтобы понять притчу, необходимо знать, кто были действующие лица во времена Римского господства над. Во святом Евангелии Господь притчами наставляет нас на путь спасения, приуготовляет нас к Великому посту — времени воздержания и покаяния, а в нынешнюю неделю напоминает нам поучительную притчу о мытаре и фарисее. Итак, опять напомню вам благодатную притчу о мытаре и фарисее.
13 февраля Православная Церковь вспоминает притчу о мытаре и фарисее
Господь на самом деле не осуждает фарисея за его добрые дела, но говорит о его неправоте только в связи с тем, что он начинает кичиться своими добродетелями, а также осуждает грешного человека — мытаря. С другой стороны, Господь и не оправдывает этого грешника, который творил злые дела. Он говорит только, что в данном случае мытарь вышел из храма более оправданным, нежели фарисей после его молитвы. Господь учит нас тому, как нужно правильно молиться и относиться к людям.
Не превозноситься и не кичиться перед Богом, Который и так знает все. Но, творя добрые дела, смиряться и помнить о своем недостоинстве. В этом состоит главный урок притчи, который нам сегодня предлагает Церковь.
Будем же, дорогие братья и сестры, сочетать в себе добродетели фарисея, жившего праведно, избегая при этом его гордости, и грешного мытаря, у которого мы можем поучиться смирению.
Два человека пришли в храм Божий помолиться, один из них был мытарь, а другой — фарисей. Фарисей прошел в переднюю часть храма, мытарь же стоял у входа, преклонив главу. И Евангелие показывает их образ молитвы, как они молились.
Возможно, уста их молчали, но Господь Сердцеведец, Он зрит на сердце человеческое и видит их мысли и желания. Фарисей молился так: «Благодарю Тебя, Господи, за то, что я хороший человек: даю милостыню, живу по заповедям, благочестиво, а не как блудники, разбойники или как этот мытарь». Фарисей в своей молитве не обращается с благодарностью Богу, а просто любуется самим собой. Когда они окончили молитву, мытарь был более оправдан Богом, чем фарисей.
В конце притчи сказано, что всякий возносящий себя смирится, а смиряющий — вознесется. Через эту притчу Господь обращается к нам с вами, он ждет, чтобы мы пробудились от сна нечувствия и посмотрели в свою душу и сердце. Мытаря и фарисея можно рассмотреть как два разных устроения души человеческой, одно — приятное Богу смиренное сердце, а другое — противное Богу, гордое и надменное сердце. Устроение фарисея таково, что внешне он старается быть безупречным, хорошим, соблюдать все церковные предписания и обряды, и в этом нет ничего плохого, а даже похвально.
Поделиться: Читайте также 11. Из 28 приступивших в этот день к Святым Христовым Тайнам 20 носят имя святой мученицы Татианы.
Всякая критика, пересмотр, переоценка, всякое проявление смирения — не стали ли они уже не только недостатком, пороком, а, хуже того, — общественным и даже государственным преступлением. Оказывается, любить родину — это все время бесстыдно восхвалять ее, унижая чужие родины. Оказывается, быть лояльным — это провозглашать все время безгрешность власти.
Оказывается, быть человеком — это унижать, топтать других людей, это возвышать себя путем их унижения. Проанализируйте свою жизнь, жизнь своего общества, самые основы его устройства, и вы должны будете признать, что это именно так. Читайте также — Проповеди. О мытаре и фарисее Тот мир, в котором мы живем, так пронизан оглушительным и грубым бахвальством, что уже сам этого больше не замечает, оно уже стало его природой. Да так и сказал один из самых больших и тонких поэтов нашего времени — Пастернак — в знаменитой своей строчке: «…все тонет в фарисействе». Самое страшное, конечно, в том, что фарисейство признается добродетелью.
Нас так долго, так упорно глушили славой, достижениями, взлетами и полетами, нас так долго держали в атмосфере этого призрачного псевдовеличия, что все это в действительности нам стало казаться хорошим и благим, что в душе целых поколений возник образ мира, в котором только сила, только гордость, только бесстыдное самовосхваление оказываются нормой. Пора ужаснуться этому, вспомнить слова Евангелия: «всякий, возвышающий себя, унижен будет». Сейчас тех немногих, кто исподволь, шепотом говорят об этом, напоминают об этом, — влекут в суды или заключают в психиатрические лечебницы. И на них науськивают других: смотрите на этих изменников и предателей! Они против величия и силы своей родины! Против ее достижений!
Притча о мытаре и фарисее: важность смирения
о мытаре и фарисее - записана в 18-ой главе Евангелия от Луки. Притчу о двух мужчинах, мытаре и фарисее, рассказал Иисус Христос людям, пришедшим на проповедь. В конце притчи сказано, что мытарь пошёл домой более оправданным, чем фарисей, ибо сердце его было наполнено сокрушением о грехах, а не бахвальством. Поэтому мытаря и фарисея с одной стороны, а Каина и Авеля с другой, можно сравнивать.