Новости кто такая придворная дама

Среди придворных дам было свое расслоение: статсдамы, гофмейстерины и свитные фрейлины ее Величества и их Высочеств.

Фрейлины российского императорского двора

Придворная дама была назначена на свою должность благодаря родственным связям, политическим соображениям, способностям или доверию монарха. Придворная фрейлина. Некоторые из придворных дам королевы служат у нее уже несколько десятилетий. Камер-фрейлины были приближенными государыни, они, как и статс-дамы, не имели особых обязанностей, появляясь лишь на различных церемониях. Петру не нравился пышный Московский двор — придворные должности с его точки зрения были абсолютно бесполезны. это привилегированная дама во времена монархии, которая служила при дворе и принимала участие в общественных мероприятиях королевской.

Неужели фрейлины королевы Елизаветы — это всего лишь горничные с титулом?

Она считала, что дело выиграно, а дружба с императрицей, теперь уже венценосной Екатериной II, продолжается, и ей, Дашковой, должна быть отведена при дворе первенствующая роль, а отношения с Екатериной должны оставаться дружескими, как бы на равных. И она стала вести себя в соответствии со своими представлениями: показывать своё неудовольствие относительно фавора Григория Орлова, отдавать приказания караульным офицерам и солдатам, при солдатах спорить с их командиром и так далее. Екатерина пробовала её как-то урезонить, но поняла, что это бесполезно, что лучше сохранить приличные отношения. После воцарения Екатерина наградила всех, помогавших ей захватить трон. Но при дворе прилично было считать эти награды обычными пожалованиями перед коронованием монархини, тем более что отмечены были государыниной милостью даже те, которые не участвовали в заговоре, но которых желательно было привлечь на сторону новой императрицы, например, такие, как Скавронские.

Не забыта была и Екатерина Романовна Дашкова. Екатерина II возвела её в звание статс-дамы высочайшего двора, пожаловала ей орден Св. Екатерины I степени с титулованием «Её высокопревосходительство кавалерственная дама Большого креста» и денежную премию в размере 24 тысяч рублей. Насчёт премии Дашкова долго сомневалась и со многими советовалась: брать её или не брать, ведь она старалась не за деньги, но в конце концов взяла, а шуму при дворе своими рассуждениями сделала много.

Но таков был характер княгини. В первые же дни после переворота Екатерина пригласила Дашкову, как свою фаворитку, и Григория Орлова, как своего фаворита, во дворец на обед. Когда Дашкова пришла в зал, где был накрыт обеденный стол, и увидела там Орлова, сидящего на диване с вытянутой ногой он её сильно ушиб , а к нему был придвинут стол, она поняла, что между императрицей и Орловым была связь, и это открытие ей чрезвычайно не понравилось. Екатерина II сразу заметила неудовольствие на лице Дашковой, и поняла, что Дашкова далека от её жизненного кредо, что с её особенно «честным» пониманием жизни ни один правитель не удержится на троне более двух месяцев.

Дашкова, придерживаясь православной морали, не понимала, что такое фаворитизм, почему Екатерина, такая умная, образованная и культурная женщина, теперь уже Всероссийская императрица, избрала себе фаворитом грубого, невежественного солдафона, каким был Григорий Орлов. Она не понимала, что Екатерина взошла на трон на плечах гвардейских солдат, руководимых Орловыми, а не благодаря 19-летней Дашковой, которая рассказала о заговоре шести офицерам, трём вельможами и Панину. Екатерина II никогда ни с кем не порывала взаимоотношений внезапно и грубо, потому что знала, что каждый человек, тем более умный, воспитанный и образованный, всегда когда-нибудь может пригодиться. А потому на глазах придворных она всегда относилась к Дашковой как к своей фаворитке, но дружеских встреч с ней стала избегать.

Екатерина Романовна чувствовала это охлаждение к ней, но всегда приветливый тон Екатерины при встрече с ней, приглашения во дворец на обед, на балы, на императорские выходы, просто на проживание во дворце вместе с мужем, как фаворитке, - всё это не давало Дашковой официального повода считать себя отвергнутой, но холодок отношения она всегда ощущала. Когда однажды она пожелала жить во дворце рядом с Екатериной, то почему-то во дворце не нашлось для неё нужного помещения: все комнаты были заняты фавориткой императрицы Анной Никитичной Нарышкиной, с которой Дашкова находилась в конфликте «за клок земли», как это определила Екатерина II. Екатерина Романовна не знала, что комнат не нашлось по распоряжению императрицы, но почувствовала, что это неспроста. Муж Екатерины Романовны - князь Михаил Дашков - был тайным поверенным Екатерины II, которая назначила князя Дашкова незадолго до его отъезда в Польшу начальником кирасирского полка, до того возглавлявшегося только немецкими командирами.

Дашкова гордилась тем, что её муж, по её мнению, сумел сделать кирасирский полк самым лучшим полком в России. Странно, но своего мужа в «Записках» она всегда называет только «князь Дашков», как чужого человека, так что читатель до конца её воспоминаний так от неё и не узнаёт, каково было его имя. Екатерина II доверила князю Дашкову с его кирасирским полком возведение Понятовского на польский трон. Дашков при поддержке введённого в Польшу российского войска должен был обеспечить где уговорами, где подкупом, где намёком на присутствие войска положительное голосование Сейма за Понятовского.

Что и было сделано безупречно. Но в Россию Дашков не вернулся. Он умер в Польше от «лихорадки, связанной с болезнью горла». Так ли было это?

В своих воспоминаниях, спустя много лет, Дашкова несколько раз упоминает о его болезни горла и в связи с этим о жестокой лихорадке, которой он был подвержен. Может, так было надо? Известие о смерти князя Дашкова, который, выполнив задание, уже возвращался со своими кирасирами домой, но простудился в дороге и умер, подкосило двадцатилетнюю вдову с двумя детьми: сыном Павлом и дочерью Анастасией. Она долго болела.

По её словам, князь Дашков оставил огромные долги, по выплате которых семья оказалась бы на грани разорения. Но 24 тысячи, подаренные ей Екатериной, от которых она было хотела отказаться, полностью покрыли долги, и разорение не состоялось. Чувствуя холодок в отношениях с Екатериной и влиятельными при дворе людьми, Дашкова, как статс-дама, ссылаясь на тяжёлое материальное положение семьи, испросила у Екатерины отпуск и уехала с детьми в деревню, в имение мужа. Жизнь в деревне была значительно дешевле, чем в столице, и за 5 лет проживания в деревне Екатерине Романовне удалось скопить сумму, достаточную для длительного путешествия по Европе.

Под предлогом необходимости дать сыну Павлу английское образование и воспитание после домашнего, проходившего по разработанной Дашковой методе, Екатерина Романовна, как статс-дама, должна была испросить у императрицы разрешение на выезд за границу. Посланные ею императрице два письма не получили ответа, и Дашкова сама отправилась в Петербург за ответом Екатерина II встретила её весьма радушно, в разговоре выяснила, что Дашкова собирается вернуться и за границей будет развенчивать негативные мифы о России, и, разумеется, дала добро на выезд. А когда Дашкова вернулась в своё имение, курьер привез ей в подарок от императрицы 4 тысячи рублей. Екатерина Романовна возмутилась ничтожной, по её мнению, суммой, не хотела её брать, но затем, как она пишет в «Записках», составила список необходимых вещей, которые нужно было купить в дорогу, подсчитала их стоимость, взяла именно эту сумму, а оставшиеся деньги вернула курьеру.

Она знала, что курьер доложит Екатерине в точности, как Дашкова приняла её подарок. В декабре 1768 года Екатерина Романовна Дашкова с дочерью Анастасией и сыном Павлом отправилась в путешествие по Европе под псевдонимом «княгиня Михалкова». Европа уже знала статс-даму, кавалерственную даму Большого креста княгиню Дашкову, фаворитку российской императрицы, 18-летнюю девушку, по слухам, посадившую Екатерину II на престол. Придуманный псевдоним не мог скрыть её тайны: многие знатные и знаменитые люди в Европе знали Дашкову в лицо, потому что бывали в России и видели её при дворе рядом с Екатериной.

Поэтому её радушно встречали многие знаменитости: и глава энциклопедистов Дидро, и Вольтер, и новые знакомые из высоких сфер и во Франции, и в Австрии, и в Швейцарии, и в Германии, и в Англии. Дашкова ездила по европейским городам, знакомилась с их достопримечательностями, вела беседы с важными людьми , многих принимала у себя в гостинице или в арендованном ею доме. Она не стала беседовать только с одним человеком, настигшим её у Дидро, - Рюльером, написавшим мемуары о русской революции то есть о перевороте. Она не приняла Рюльера для беседы по настоянию Дидро.

Дашкова не слышала о его «мемуарах», а потому вначале хотела встретиться с этим человеком, но Дидро предостерёг её: «Я расскажу вам содержание их. Вы представлены во всей прелести ваших талантов, в полной красе женского пола. Но императрица обрисована совершенно в ином свете, как и польский король, с которым связь Екатерины раскрыта до последней подробности. Вследствие этого императрица поручила князю Голицыну перекупить это сочинение.

Торг, однако, так глупо был поведен, что Рюльер успел сделать три копии своего сочинения и одну передать в кабинет иностранных дел, другую - в библиотеку мадам де Граммом, а третью преподнес парижскому архиепископу. После этой неудачи Екатерина поручила мне заключить условие с Рюльером, но все, что я мог сделать, - взять с него обещание не издавать этих записок во время жизни как автора, так и государыни. Теперь вы видите, что ваш прием, сделанный Рюльеру, придал бы авторитета его книге, в высшей степени противной императрице, тем более что ее уже читали у мадам Жофрэнь, у которой собираются все наши знаменитости, все замечательные иностранцы, и, следовательно, эта книга уже в полном ходу. Это, впрочем, не мешает мадам Жофрэнь быть другом Понятовского, которого она во время пребывания его в Париже осыпала всевозможными ласками и потом писала ему как своему любимому сыну».

Конечно, и Дидро, и Вольтер, которые состояли с Екатериной II в постоянной переписке, и художники, получавшие от Екатерины денежную помощь и продававшие ей свои картины, и агенты Екатерины, следившие за Дашковой, - все отзывались о княгине с большим пиететом, отмечая её ум, образованность, воспитанность, деликатность, уважение к своей императрице и любовь к Отечеству. По возвращении в Петербург Дашкова с детьми остановилась у своей сестры Полянской, бывшей фаворитке Петра III, теперь уже вышедшей замуж за Полянского. Это было не случайно: она могла остановиться у своего отца и в семье дяди, но ей надо было проверить Екатерину, прочна ли её милость. Явившись ко двору, Екатерина Романовна была очень ласково встречена Екатериной.

Эту перемену отношения к ней Дашкова приписала отставке Григория Орлова, которого считала своим врагом, от которого исходили наветы на неё. Правда, Дашкова говорила, что Екатерина к ней всегда была милостива, и отметила это в «Записках»: «Что бы ни писали люди, пользующиеся, за неимением другого авторитета, обыденной молвой, я должна оговориться, что совершенного разрыва между мной и Екатериной никогда не было». А охлаждение к ней императрицы она всегда относила на счёт негативного влияния на Екатерину фаворита Григория Орлова, который не любил Дашкову, видя, что она относится к нему презрительно, как к человеку второго сорта. В июне 1779 года с благословения Екатерины II, пославшей Дашковой на дорогу 60 тысяч рублей, её статс-дама с сыном и дочерью отправилась в новое путешествие по Европе.

Цель поездки - завершение обучения и воспитания сына князя Павла Михайловича Дашкова за границей. В своих мемуарах Дашкова ни словом не обмолвилась о её договорённостях с Екатериной II относительно программы пребывания в Западной Европе, кроме обучения сына и свадебного путешествия дочери, однако из отдельных упоминаний о занятиях Дашковой и её сына за границей мы можем сделать вывод, что поручение от Екатерины Дашкова всё же получила и строго его выполняла, отправляя своей императрице отчёты о проделанной работе. Разгадать, каковы это были поручения, нетрудно: это карантинный госпиталь в Ливорно, устроенный великим герцогом Леопольдом; план госпиталя, порядок содержания и его администрирование; это план, устройство, работа порта Террачино, считавшегося в то время самым лучшим и благоустроенным в Европе. Об этих объектах Дашкова написала так, словно она сама выбрала эти объекты для императрицы, потому что знает, что Екатерина вынуждена постоянно воевать, что ставит «нас в соприкосновение с южными народами и, следовательно, с эпидемическими болезнями».

Екатерина II помнила эпидемию чумы и связанный с ней бунт в Москве, куда для борьбы с чумой и бунтовщиками был ею послан Григорий Орлов, вынужденный тогда превратить свой дом в карантинный госпиталь. Наличие такого госпиталя, где всё продумано и предусмотрено, было очень важно и для Москвы, и для Петербурга, Что касается плана и подробного отчёта о работе лучшего в Европе порта, то Екатерине II это было необходимо вдвойне, потому что в это время Потёмкин строил порты на Чёрном море и для него чертежи и всё расчёты представляли огромную ценность, а для Екатерины II ознакомление с документами о порте Террачино было важно, чтобы читать отчёты Потёмкина о строительстве портов в Крыму со знанием дела. Чертежи порта Террачино делал сын Дашковой, которая постоянно показывала перед императрицей его знания, его умения после окончания воспитания и образования по системе, разработанной лично Дашковой, чтобы объявить, что её сын может быть востребован как специалист и в России, и за рубежом. При этом в письмах к императрице тщеславная Дашкова демонстрировала и свои педагогические способности, и преимущества её системы образования, потому что Екатерина открыла в эти годы Воспитательный дом Смольный институт для благородных девиц, систему воспитания и образования для которого разработала сама императрица при участии Бецкого, а Дашкову к этой работе не привлекла.

Путешествуя по Европе с благословения Екатерины II, как её статс-дама, её фаворитка, а не так, как в прошлое путешествие, какая-то княгиня Михалкова «в черном платье и такой же шали, с самой скромной причёской», Дашкова была принята государями разных стран и княжеств. В Берлине король Пруссии Фридрих II, который в эти годы вместе с российской императрицей и австрийским императором Иосифом II занимался разделом Польши, принял её без какой-либо задержки. В Париже королева Мария-Антуанетта встретилась с Дашковой в доме своей ближайшей подруги-фаворитки Жюли Полиньяк что, заметим, к сожалению, не делало особой чести Дашковой, потому что не только Париж - вся Франция уже знала, какие оргии проходят в этом доме. Петра, удостоил её беседы и даже предложил сообщить ему о её отъезде в Неаполь по восстановленной им старой дороге, чтобы приготовить ей лошадей, «потому что там еще нет ни почты, ни других необходимых удобств».

В Неаполе Дашкова была представлена королю, и он принял её настолько ласково и гостеприимно, что её сын мог иногда участвовать в королевской охоте. В Вене император Иосиф II, несмотря на недомогание, дал ей аудиенцию. В Ливорно герцог Леопольд предоставил ей полную возможность снять план и получить документацию карантинного госпиталя. В Лондоне Екатерину Романовну Дашкову тоже ждал благожелательный приём, потому что было много людей высокого ранга, знакомых с семейством Воронцовых.

Её старший и любимый брат Александр Романович Воронцов в течение двух лет 1761—1763 был в Лондоне полномочным представителем России. Екатерина Романовна искала и покупала для своей коллекции особенно ценные минералы. И нашла продававшуюся недорого коллекцию минералов, которую с её подачи купила Екатерина II для основанного ею в 1764 году Императорского Эрмитажа. Однажды Дашкова в подземелье, куда её привели в поисках минералов, случайно наткнулась, даже ушибив ногу, на два больших полудрагоценных камня.

Она купила их и заказала сделать из них декоративные столики в подарок Екатерине. Но Екатерина такой дорогой подарок не приняла. Дашкова после кончины Екатерины подарила их Александру I. Эти столики до сих пор украшают интерьер одного из залов Эрмитажа.

В Неаполе Дашкова получила письмо от Екатерины, в котором та очень любезно благодарила её за план карантинного госпиталя, обещала по её возвращении в Петербург устроить её сыну блестящую карьеру, назначить его камер-юнкером, что давало чин бригадира V класс Табели о рангах. Эта любезность Екатерины, с одной стороны, её очень обрадовала, но с другой - взволновала. Еще в первую поездку по Европе «княгиня Михалкова» с сыном случайно встретили путешествующего с женой Григория Орлова. Грубый солдафон, он напрямую заявил им, что сожалеет о том, что, когда они вернутся в Петербург, его там не будет, и он, к сожалению, не удостоится чести рекомендовать князя Павла Дашкова императрице в качестве фаворита.

На испуганное возражение Дашковой, что такие вещи нельзя говорить, да еще в присутствии молодого человека, Орлов заявил; весь двор знает, что Дашкова столько лет даёт особое воспитание и образование своему сыну, готовя его в фавориты для императрицы. Конечно, слушать такое, да ещё при сыне, Дашковой было весьма неприятно. Вот почему полученное ласковое и доброжелательное письмо государыни с предложением карьеры для сына при дворе, начиная с камер-юнкерства, читать было и сладко, и тревожно. По возвращении Дашковых на родину Екатерина обласкала Екатерину Романовну так, что весь двор увидел: Дашкова не формально, а реально - фаворитка императрицы.

По желанию, высказанному Екатериной Романовной, Екатерина пригласила её вместе с детьми в Царское Село на обед. Во дворце её встретил светлейший князь Потёмкин, который спросил, чего желает княгиня относительно князя Дашкова и каков его чин в армии. По тогдашним правилам Дашков был в юном возрасте зачислен в армию юнкером, чтобы ежегодно его заочно повышали в чине. Но пока повышения не были зарегистрированы, юнкер Дашков, по дворцовым правилам, не имел права сидеть за одним столом с императрицей.

Однако Екатерина сказала громко, чтобы слышала вся свита: «Я нарочно хотела оставить вашего сына юнкером еще на один день и в этом качестве пригласила его обедать с собой, чтобы показать мое отличное внимание, с которым я ставлю ваших детей выше всех других». За обедом Екатерина посадила Дашкову рядом с собой и говорила исключительно с ней. Княгиня Дашкова была счастлива настолько, что пренебрегла мучившим её ревматизмом и весь вечер сопутствовала императрице в её вечерней прогулке. На следующий день Екатерина Романовна получила копию указа, по которому князь Дашков был произведён в капитаны Семёновского гвардейского полка, что давало ему армейский чин лейтенант-полковника.

Теперь первая статс-дама княгиня Дашкова два раза в неделю непременно виделась со своей благодетельницей. Узнав, что Дашкова живёт за городом, на даче, где от сырости осложняется её ревматизм, Екатерина подарила ей дом в Петербурге на выбор, какой Дашкова захочет купить. А через некоторое время она подарила Екатерине Романовне поместье Круглово. С помощью Потёмкина, которого Дашкова считала своим другом, лейтенант-полковник Павел Дашков был направлен в действующую Южную армию, возглавляемую светлейшим князем, на такое место, которое исключало всякие опасения за его жизнь.

Чем можно объяснить такую государынину милость к Дашковой? Ну, во-первых, Дашкова за границей безупречно выступила перед европейскими правителями как представительница великой державы и великой самодержицы Российской Екатерины II. Во-вторых, Екатерина, видимо, соскучившись по общению с высокообразованной и умной женщиной, которая понимает важность для России воспитания новых людей, образования, развития науки, культуры, искусства, уже поняла, что преданная ей талантливая Дашкова может очень много сделать для России в этой области. Поэтому Дашкова неожиданно для неё получила от императрицы предложение стать директором Академии наук.

Екатерина Романовна отказывалась от этой престижной, но и весьма ответственной должности. Её аргументом было то, что она не занимается наукой, не оканчивала университета и не имеет ни научной степени, ни учёного звания, не читает лекций в университете, да к тому же она - женщина, а женщине не положено руководить учёными мужами. Но Екатерина твёрдо настаивала на своём, потому что знала, что по всем необходимым параметрам ум, совесть, работоспособность, знания, финансовый расчёт, честность и щепетильность в решении любых задач никто не подходит к этой должности так, как княгиня Дашкова. И несмотря на отказы и уверения в невозможности этого со стороны Екатерины Романовны, Екатерина II издала указ о назначении Дашковой на пост директора Академии наук.

Каков был вклад княгини Дашковой в развитие Академии наук и в создании Российской Академии наук? С первого дня своего назначения Дашкова повела себя как опытный руководитель. Вот как написала об этом сама Дашкова: «Первым моим делом после этого назначения была отсылка копии указа в Академию. Я хотела, чтобы комиссия еще два дня заседала и немедленно довела до моего сведения отчет о различных отраслях академической деятельности, о состоянии типографии вместе с именами библиотекарей и смотрителей разных кабинетов, чтобы начальники каждого отделения представили мне на другой день рапорт о своих должностях и обо всем, что подлежит их управлению.

В то же время я просила комиссию сообщить мне все, что она считает наиболее важным относительно обязанностей директора». Вот так сумела Дашкова, что называется, «взять быка за рога». По принятому обычаю, придворные один за другим стали поздравлять княгиню Дашкову с царской милостью, а затем профессора Академии посетили её, чтобы выразить своё почтение. Екатерина Романовна обещала им, что в любом случае, если понадобится, дверь её дома всегда будет открыта для членов Академии.

В свою очередь Дашкова стала навещать известных академиков, чтобы поближе познакомиться с ними, и начала со знаменитого математика Леонарда Эйлера, а затем познакомилась и с другими: с биологом и географом П. Палласом, путешественником и натуралистом И. Лепёхиным, астрономами П. Иноходцевым, А.

Лекселем, С. Встречи с цветом профессуры обеспечили ей поддержку в научных кругах. Даже на первое заседание - представление членам академии нового директора княгини Дашковой - Екатерина Романовна приехала с Эйлером. В своей речи она засвидетельствовала своё высокое уважение к науке и выразила глубокое почтение Эйлеру, «одному из величайших математиков своего века», как она его охарактеризовала.

Это был тонкий расчёт: никогда до этого в Академии не признавали так научных заслуг, что внушало надежду на поддержку научных изысканий - самое дорогое для настоящего учёного. Тотчас после официальной части Дашкова прошла в канцелярию и потребовала от академических чиновников список всех экономических дел Академии, то есть сразу начала работать как директор. Она сказала им, что «за стенами академии носится слух о великих беспорядках при последнем директоре», который будто бы «не только разорил академическую казну, но и ввел ее в долги». И предложила общими усилиями изживать злоупотребления.

Новый директор княгиня Дашкова предупредила своих сотрудников относительно Академии: «Я не хочу обогащаться за её счёт и отнюдь не позволю своим подчиненным разорять ее взятками. И если я увижу, что ваше поведение совершенно отвечает моему желанию, я не замедлю наградить ревностного и достойного повышением в чине или прибавкой жалования». Обратите внимание, дорогой читатель, она не стала угрожать наказаниями, как это - увы! Обычно коронные чиновники перед вхождением в должность приводились к присяге, и Дашковой тоже предстояло пройти через этот обряд.

Тем более что Екатерина II, отвечая на вопрос, нужно ли княгиню Дашкову, ввиду её придворного статуса, приводить к присяге, сказала: «Без сомнения. Я не тайком назначила княгиню Дашкову директором академии. Хотя я не нуждаюсь в новом доказательстве ее верности мне и Отечеству, но этот торжественный акт мне очень угоден: он дает гласность и санкцию моему определению». На заседании Сената княгиня Дашкова принесла присягу в верности государыне Всероссийской и Отечеству.

Чтобы не брать на себя чужие грехи источники академических доходов были истощены, за академией числились немалые долги, финансовые отчёты были смешаны и запутаны , Дашкова попросила генерал-прокурора Сената князя Вяземского передать ей документы, свидетельствующие об академических неурядицах, особенно жалобы на отставного директора Домашнева, его ответы с защитой и протестами, «чтобы уяснить свою собственную деятельность». Из первого источника Дашковой удалось оплатить долги книгопродавцам: русским, французским и голландским, а после освобождения от этих долгов копить деньги для восполнения недоимок казенного фонда. Ввиду запущенности здания академии и её служб Дашкова испросила у государственного казначейства, которым заведовал государственный казначей князь Вяземский, сумму в соответствии с предстоящими затратами по ремонту, но и для повышения оплаты труда как членам академии, так и обслуживающему персоналу. Екатерина Романовна всеми силами старалась увеличить доход от издания академических трудов для того, чтобы были деньги на непредвиденные расходы, на награждения, на покупку оборудования, необходимого в исследовательской работе учёных.

И это ей очень неплохо удавалось, так что за счёт «экономических сумм» она сумела увеличить число слушателей Академии, получающих образование за казённый счёт, до 90 человек, открыла три новые кафедры: математики, геометрии и естественной истории - и открыла двери Академии для всех желающих посещать лекции, которые читались на русском языке. Эти действия директора повысили престиж Академии, а с тем и русского языка. Чтение лекций Дашкова оценила таким образом «Я часто сама слушала их и с радостью убедилась в том, что это учреждение принесло большую пользу сыновьям бедных дворян и низших гвардейских офицеров». Профессора, читавшие эти лекции, в конце курса получали вознаграждение в размере двухсот рублей, которые отпускались тоже из «экономического» источника, доход которого складывался в основном от продажи переводов наиболее интересных европейских книг.

Надо сказать, что Екатерина II ежегодно отпускала «из своей шкатулки» пять тысяч рублей на оплату переводов книг классических зарубежных писателей. Дашкова собрала под крышей Академии наиболее талантливых и работоспособных переводчиков английского, французского, немецкого, голландского и других языков, которые переводили вновь вышедшие книги как художественной, так и научной литературы. Они печатались в академической типографии и успешно продавались в лавках, с которыми был заключён договор. Отчёты о доходах от этой деятельности Дашкова направляла Екатерине I.

Так Екатерина Романовна поставила своё предпринимательство на службу науке и просвещению. Сама Дашкова увлеклась составлением новых и более точных карт различных местностей России. Это было необходимо ввиду реформы Екатерины II в области административнотерриториального деления Российской империи, что требовало новых карт каждой местности: установления на них новых границ между областями, обозначения новых дорог и построек. Пользуясь тем, что Екатерина II установила местное самоуправление, учредила местную администрацию, местные суды, полицию и предводительство дворянское в каждой губернии и в каждом уезде, Дашкова связалась с областными наместниками с целью получения от них сведений для картографирования.

Дело шло, но с затруднениями, потому что вся документация пересылалась через казначейство князя Вяземского и очень долго доходила до Академии. Составление новых карт стало одной из программ деятельности Академии. В Академии, возглавляемой княгиней Дашковой, не было ни филологического факультета, ни даже кафедры русского языка. Но Екатерина Романовна, путешествуя за границей, видела во Франции и других странах национальные академии, занимавшиеся составлением национальных словарей и филологическими изысканиями в области своих национальных языков.

Было ясно, что уже назрел вопрос о создании подобной академии в России. О том, как зародилась эта идея, по мнению Дашковой, и как она осуществилась, мы найдём в её «Записках»: «Однажды я гуляла с императрицей по Царскосельскому саду. Речь зашла о красоте и богатстве русского языка. Я выразила удивление, почему государыня, способная оценить его достоинство и сама писатель, никогда не думала об основании Российской академии.

Я заметила, что нужны только правила и хороший словарь, чтобы поставить наш язык в независимое положение от иностранных слов и выражений, не имеющих ни энергии, ни силы, свойственных нашему слову. Я сама удивляюсь, - сказала Екатерина, - почему эта мысль до сих пор не приведена в исполнение.

Энн Форчун Фицрой, которую помнят как «дорогую подругу», была одной из двух Правительниц гардеробной и отвечала за одежду и украшения Елизаветы. Королева также выступила крестной второй дочери Максвелл. Диана Спенсер и фрейлина герцогиня Графтон в 1981 году Ближайшими придворными к королеве и супруге короля были мужчины, и все должности были политическими.

Только в эпоху Возрождения, когда женщины играли более важную роль при дворе, количество женщин на службе увеличилось в соответствии с их властью и влиянием. Кто такие фрейлины? В Британии фрейлинами называют титулованных дворянок, которые служат не только королеве, но и высокопоставленным женщинам в королевском доме. Одна есть у Кейт Миддлтон, а у сестры королевы, принцессы Маргарет, их было много. Королева Елизавета и фрейлина Аннабель Уайтхед в 2021 году Хотя они не живут в Букингемском дворце, они иногда останавливаются там или в королевских апартаментах в Лондоне, если этого требуют их обязанности.

Кто такие фрейлины, что они делают и какие секреты хранят IiNews 11. Ими становились девушки из дворянских семей в возрасте от 16 до 20 лет, хотя иногда это были и девочки-подростки. Заполучить такую должность — была мечта каждой дамы знатного происхождения, поскольку она считалась вершиной карьерной лестницы. Фрейлины становились близкими подругами королевы, однако это довольно тяжелый труд, требующий абсолютной преданности и отдачи. Довольно часто фрейлинами становятся девушки, которые были близки к правительнице с детства. Они происходят из титулованных семей, чьи родословные восходят к королевской семье.

Видео дня Такие ассистентки сопровождают свою «начальницу-подругу» во всех поездках и во время визитов, помогают разбирать и отправлять почту, организовывают корреспонденцию, а порой просто прогуливаются по территории дворца.

Пимен Орлов портрет неизвестной. Кукла придворных.

Куклы дамы придворные. Придворная кукла авторская. Авторские куклы 18 века.

Фрейлины императрицы Александры Федоровны. Александра Федоровна и фрейлины. Мария Антуанетта стиль рококо.

Рококо костюмы Мария Антуанетта. Рококо фотосессия Мария Антуанетта. Мария Антуанетта 2006.

Мария Антуанетта Королева Франции фильм. Мария Антуанетта 2005. Мария Антуанетта кадры из фильма мода.

Костюм придворной дамы женский. Костюм придворная дама с пером. Придворный костюмер.

Придворная дама фото. Жозеф Дезире кур 1797-1865 портреты. Художник Жозеф Дезире кур.

Жозеф Дезире корт картины. Фильм Королева Версаля. Королева Версаля фильм 2012.

Блистательный Версаль эпоха. Платье в стиле Версаль. Адольф Ладюрнер «Гербовый зал зимнего дворца» 1838 г..

Адольф Ладюрнер Гербовый зал зимнего дворца. Платье фрейлины Екатерины 2. Костюм Южанка 19 век взрослый.

Костюм придворной дамы. Наряд придворной дамы. Дама в костюме.

Придворная дама. Фрейлина Аманда. Фиалковые платья в стиле фрейлины.

Прическу королевы принцессы придворных. Елизавета Австрийская! Франц Ксавер Винтерхальтер, 1865..

Франц Ксавер Винтерхальтер красавицы. Мария-Антуанетта фильм 2006. Мария Антуанетта бал.

Версаль Мария Антуанетта. Мария Антуанетта мода. Беатриса Йоркская в фильме молодая Виктория.

Принцесса Беатрис в фильме молодая Виктория. Королева Виктория и Беатрис Йоркская. Беатрис Йоркская в фильме молодая Виктория.

Корсетные платья 18-19 века фрейлины. Исторические костюмы женские. Дама в платье 18 века.

Наряды 18 века женские. Парик королевы. Парик императрицы.

Парик придворной дамы. Парик королевы из поролона. Платье королевы.

Наряд королевы. Фрейлины Тюдоры. Тюдоры Ренессанс.

Платья эпохи Марии Стюарт. Костюм эпохи Возрождения Стюарт. Царицыно платье Екатерины 2.

Царицыно исторические костюмы. Фотосессия в Царицыно в исторических костюмах. Наряды Екатерины в Царицыно.

Парик Мария Антуанетта. Парик Марии Антуанетты.

История этого термина

• Чем занимались фрейлины
• Придворные дамы Российской империи
• Придворная дама •
• Чем занимаются фрейлины?

Обратите внимание:

• Придворные дамы Королевской Семьи
• Что еще почитать
• Придворные дамы россии. Фрейлина - это привилегии и обязанности
• В образе Придворной Дамы

Откройте свой Мир!

При дворе средневекового короля. Как жили придворные | Наука | Мир фантастики и фэнтези	это привилегированная дама во времена монархии, которая служила при дворе и принимала участие в общественных мероприятиях королевской.
Кто такие фрейлины и зачем они нужны | homsk	Придворные дамы не только занимаются личными делами королевы, но и являются обязательной свитой в королевских поездках и визитах.
Придворное форменное платье. Часть 1: История рукоделия в журнале Ярмарки Мастеров	Придворные дамы составляли свиту императриц и великих княгинь.
Ответы : Кто такие фрейлины?	Мать Генриетты, Улла Обель, была придворной дамой королевы с 1996 по 2004 год.

5 причин посмотреть дораму “Придворная дама”

Есть и правительница гардеробной, отвечающая за одежду и украшения королевы. Ими практически всегда становятся герцогини и старшие женщины в королевском доме. Отметим, что у действующей королевы Великобритании Елизаветы II до 2021-го было 9 фрейлин. В прошедшем году она потеряла двух своих верных ассистенток. В декабре умерла ее правительница гардеробной Энн Форчун Фицрой, а спустя короткий промежуток времени ушла из жизни и Первая леди опочивальни Дайана Максвелл.

Они прослужили Ее Величеству около 40 лет. В СМИ заявили, что это является публичным признанием растущего влияния Камиллы и ее возможного статуса королевы, если Чарльз взойдет на трон.

Все отличали ее исключительную нравственную чистоту и стремление к духовному развитию. Здесь стоит уделить немного времени женщинам, окружавших свою государыню Маргариту Ангулемскую и почти неотлучно состоявших при ней. Первая дама - Эма дэ Лафайет. Вдова Франциска де Селли близкий друг королевы, ездившая вместе с ней в Испанию в 1525г. Маргарита, лишенная возможности лично наблюдать за своей дочерью, возложила эту обязанность на самого близкого и преданного ей человека, выражая этим поступком более, чем какими-либо словами, свое безусловное доверие к госпоже де Лафайет.

Вторая дама - это бабушка знаменитого хроникера Брантома, Луиза де Дальон. Она повсюду сопровождала Маргариту в ее носилках и когда королева в своих путешествиях что-нибудь сочиняла, Луиза де Дальоне держала ее чернильницу или писала под диктовку. Так были написаны многие стихи Маргариты и многие из ее новелл, составившие в последствие знаменитый сборник «Гептамерон». Далее можно назвать Анну де Вивонн, мать Брантома, выведенную, по словам Маргариты, одной из рассказчиц «Гептамерона». Теперь скажем пару слов о фрейлине де Сент-Патерь. Маргарита ей очень доверяла и через нее оказывала тайную помощь тем, кому по разным обстоятельствам, не могла помогать открыто. И наконец, стоит упомянуть о двух дамах де Орсонвилье и де Авогур.

Дамы своим присутствием оживляли общество. Это уже не робкие шателенки средних веков, а женщины эпохи Возрождения, воспитанные при блестящем дворе Франциска, умеющие вести тонкий, умный разговор, умеющие ценить произведения искусства, литературы и иногда даже науки. Словом, это те женские фигуры, в которых без труда можно увидеть будущих держательниц салонов. Маргарита вывела некоторых из них в качестве рассказчиц своих новелл. Но до сих пор ещё не разгаданы те личности, которые рассказываются под вымышленными именами дам Гептамерона. Преобразования при дворе начались с изменения статуса женщин. Культ женщин стал основным мотивом жизни двора: с Анны Бретонской женщины начинают жить при дворе, имея оплачиваемые должности.

Дом королевы Франции или же двор королевы как составная часть большого королевского двора организационно существовал во все времена французской монархии, однако выделился в самостоятельное образование только в конце XV в. Именно тогда был создан список служащих при королеве знатных дам, которые получали жалование за свою службу. Постепенно штат дома королевы стал состоять из больших и малых служб, где были заняты лица благородного и неблагородного происхождения в зависимости от выполняемых функций , которые обеспечивали поддержание ее частной и публичной жизни. Во многом именно они создали придворный этикет и церемонии; они обучали мужчин искусству галантного обращения и разговора. Они изменили моду, превратив одежду в род искусства. Женщины влияли, как на литературу и искусство, так и на политику и дипломатию. Однако, отношение мужчины к росту придворной активности женщин было настороженным и ревнивым.

Дворяне-мужчины не упускали случая напомнить о своем первостепенном месте в королевской свите. Тем не менее, женщины вышли на политическую и культурную арену и стали впервые в европейской истории самостоятельными действующими лицами.

Служанка куннё династии Чосон, обыкновенная служащая, без услуг которой огромный Дворец не смог бы работать. Они разделены на Ведомства Дворца, основные дела которых: готовка, устраивание праздников, стирка, уборка, услуги остальному персоналу Дворца музыкантам, художникам, дознавателям , обязанности медсестры.

Ранги и "разновидности" У служанок куннё были руководители, которые были в качестве главы групп Куннё и Санггуна. Они осуществляли политическую власть в то время. Бомо Санггун Bomo sanggung - няни или кормилицы, которые кормили и воспитывали принцев или принцесс. Синьё Санггун Sinyeo sanggung были помощницами короля, королевы и вдовствующей королевы, когда происходили национальные церемонии или праздники.

Некоторые куннё, которые были одобрены царем, могли улучшить свое положение.

Первое назначение — в 1744 году. Павел I своим указом от 30 декабря 1796 года поставил во главе придворного женского штата обер-гофмейстерину, в распоряжении которой находились гофмейстерина, 12 статс-дам и 12 фрейлин В дальнейшем количество фрейлин постоянно возрастало. Так, в 1826 году насчитывалось уже 104 фрейлины Характеристика Фрейлина — было званием, жалующимся наиболее часто 1881 год: 189 фрейлин из 203 придворных дам со званиями; 1914 год: 261 из 280. Камер-фрейлинами и фрейлинами могли быть только незамужние. Лишь немногим из них в замужестве давалось более высокое звание; остальные по выходе замуж отчислялись от двора. В 1826 году Николай I установил комплект фрейлин — 36 человек. Часть «комплектных» фрейлин назначалась «состоять» при императрицах, великих княгинях и великих княжнах эти фрейлины назывались свитными.

Из фрейлинской свиты назначались воспитательницы великих княжон.

Придворная дама это - 84 фото

false Фрейлины – и прислуга, и участницы «пикантной» жизни особ императорского двора. Так как фрейлина является главным помощником на свадьбе, она может иметь больше обязанностей и ответственности, чем подружки невесты. Придворная дама – это особая позиция в истории и обществе, которая длительное время играла важную роль при дворах монархов. Общая ответственность за отпрыска короля возлагалась сразу на нескольких придворных дам, присягнувших монарху на верность и обладавших безупречной репутацией. Стать фрейлиной при царском дворе — это была мечта большинства девушек знатного происхождения в царской России. Платье фрейлин при Петре 1. Фрейлины российского Императорского двора.

Спутницы Королевы: кто такие фрейлины и какую роль они выполняют при дворе на самом деле

это привилегированная дама во времена монархии, которая служила при дворе и принимала участие в общественных мероприятиях королевской. Придворная дама вела светскую жизнь, участвовала в мероприятиях при дворе, узнавала сплетни, но самое главное, она выполняла поручения королевы. Смотрите видео на тему «придворная дама» в TikTok (тикток). Простите за пропажуДорамка: Придворная дама #. Придворные дамы Российской империи дамы, состоявшие в придворном штате при императорском дворе и имевшие дамские звания (чины).

Придворная дама Царицы наук

Придворная дама. Придворные дамы средневековья. Петру не нравился пышный Московский двор — придворные должности с его точки зрения были абсолютно бесполезны. Придворные дамы при дворе делились на фрейлин и статс-дам. При назначении на должность дамам жаловался отличительный знак. Придворная фрейлина.

Женщины, как действующие лица королевского двора

А еще различные миниатюрные антикварные вещи: прорезыватель для первых зубиков в виде золотой симки - такой ребенку вешали на шею как украшение; декоративный флакончик для духов, брошь - цветы из шёлка, и кружевное бельё. Пышные платья прошлых веков популярны и сегодня. Мария получает заказы через интернет и отправляет наряды в другие города России и за рубеж. Особенно красиво оно смотрится на фоне снега. И наши барышни идут - видите, какой открытый лиф, но тем не менее девушки одевают его, чтобы сфотографироваться на фоне нашей сибирской природы», - говорит художница по косnюмам. Сейчас Мария работает над платьем эпохи первого Рококо, когда женщины носили такие пышные юбки, что с трудом проходили в дверь, и невообразимо высокие причёски.

Обер-гофмейстер двора их высочеств Александр Нарышкин с супругой Анной Никитичной, его брат обер-шталмейстер Лев Нарышкин 1733—1799 , главный любимец Петра III и «помощник всех его страстей», а при великой княгине Екатерине Алексеевне - главный острослов и весельчак, а также Станислав Понятовский, а после его отъезда в Польшу братья Орловы - вот был круг друзей Екатерины, зародыш заговора, приведшего её на трон. Конечно, были еще и доброжелатели, помогавшие её возведению на трон, такие как Н. Панин, Е. Дашкова, также участвовавшие в этом процессе. Однако в сравнении, например, с Анной Никитичной Нарышкиной, Екатерина Романовна Дашкова хоть и слыла фавориткой императрицы, но не была в таком фаворе, как Анна Никитична, которая была лишь на один год моложе Екатерины фактически они были одногодки и с которой они очень подходили друг другу, обе молодые, весёлые; любвеобильная великая княгиня Екатерина Алексеевна со своими любовными интригами и преданная пособница её увлечений, хранительница её интимных тайн - Анна Нарышкина. Разве можно было сравнить Анну Никитичну, самого преданного и лучшего друга , никогда ни за что не осуждающего, не обижающегося, а только помогающего и советом, и делом, с Екатериной Романовной, носительницей высочайшей морали, всегда назидательной, недовольной и осуждающей? Поэтому однажды это было в мае 1788 года императрица Екатерина II распорядилась приготовить в Царскосельском дворце комнаты для А. Нарышкиной и расположить их таким образом, чтобы не осталось комнат для княгини Дашковой. Екатерина II в своих «Записках» писала о причинах её сближения с Анной Никитичной Нарышкиной, не имевшей детей: «Этот брак имел не более последствий, чем наш; это сходство в положении Нарышкиной и моем много способствовало дружеской связи, которая долго нас соединяла; мое состояние изменилось по прошествии 9 лет, считая со дня моей свадьбы, но она и поныне находится в том же положении, а уже 24 года замужем». Особенно много сделала Анна Никитична для Екатерины в те тяжёлые дни, когда выяснилось предательство фаворита Дмитриева-Мамонова. Для императрицы это было наглое и грубое оскорбление, это был удар в самое сердце. Двое молодых наглецов - фаворит Александр Мамонов и фрейлина Дарья Щербатова, - почти два года встречавшихся и водивших её за нос, просто надсмеялись над ней, пожилой женщиной, презрев её титул императрицы и её власть. При этом фаворит ломал комедию, устраивая Екатерине сцены ревности, следя за её расположением к другим мужчинам. А мог бы просто рассказать о своей любви к фрейлине Дарье. Анна Никитична все эти кошмарные дни проводила со своей покровительницей и повелительницей, которая буквально рыдала и никак не могла успокоиться. Её потрясла неблагодарность и глупость Мамонова, его постоянные неискренние признания в любви, эта ничем не оправданная ложь. Нарышкина присутствовала при объяснениях Екатерины с фаворитом, а однажды она так отругала его, что Екатерина потом написала: «Я никогда прежде не слышала, чтобы так ругали кого-нибудь». Анна Никитична, проводя наедине с императрицей по нескольку часов в день, помогла ей собраться с духом, провести помолвку, а затем венчание и свадьбу Александра Дмитриева-Мамонова с Дарьей Щербатовой, одеть свою фрейлину к венчанию и одарить их деньгами и ценными подарками. Справедливость, величие императрицы были сохранены и продемонстрированы перед российским двором, высшим светом и дворами Западной Европы. Статс-дама Нарышкина быстро отреагировала на ситуацию, понимая, что «клин вышибают клином», и через считаные дни представила Екатерине нового фаворита - Платона Александровича Зубова, еще более красивого и более угодливого, чем Мамонов, и на много лет более молодого. Реванш был взят, и Мамонов до конца своих дней чувствовал себя дураком, променявшим положение «Красного кафтана» в императорских дворцах на затворническую жизнь в Москве в обществе недалёкой, а потому скучной Дарьи. Через несколько дней после своего вступления на престол Павел I не только не уволил бывшую фаворитку своей матери - Анну Никитичну Нарышкину, - но 12 ноября 1796 года через 7 дней после смерти Екатерины И назначил её гофмейстериной Высочайшего двора. Скончалась гофмейстерина Высочайшего двора, кавалерственная дама графиня Анна Никитична Нарышкина, бывшая подруга и наперсница Екатерины Великой, её статс-дама и главная фаворитка, 2 февраля 1820 года, не дожив всего 9 дней до своего дня рождения, когда бы ей исполнилось 90 лет. Екатерина Романовна Дашкова Воронцова 1744—1810. Графиня Екатерина Романовна Воронцова по мужу княгиня Дашкова родилась в Петербурге 17 марта 1744 года по другой версии - 1743 года. Сама она в своих «Записках княгини» определяет дату своего рождения 1744 годом, «примерно около того времени, когда императрица Елизавета возвратилась из Москвы после своей коронации». В Петербург императрица явилась в том же 1742 году: 24 октября 1742 года она своим Указом объявила наследником Российского престола своего племянника Петра. Следовательно, Екатерина Воронцова слукавила: она родилась в марте 1743 года. Екатерина Романовна родилась в семье сенатора графа Романа Илларионовича Воронцова. Но с двухлетнего возраста, после смерти её матери, она воспитывалась в семье своего дяди графа Михаила Илларионовича Воронцова, который в царствование Елизаветы Петровны был видным государственным деятелем, дипломатом, государственным канцлером Российской империи. В своих «Записках» Екатерина Романовна дала такую характеристику своей фамилии и своему отцу: «Я не стану распространяться о фамилии своего отца. Древность ее и блистательные заслуги моих предков ставят имя Воронцовых на таком видном месте, что моей родовой гордости нечего больше желать в этом отношении. Граф Роман, мой отец, второй брат канцлера, был человек разгульный и в молодости лишился моей матери. Он мало занимался своими делами и потому охотно передал меня дяде. Этот добрый родич, признательный моей матери и любивший своего брата, с удовольствием меня принял». Михаил Илларионович был женат на Анне Карловне Скавронской, двоюродной сестре Елизаветы Петровны, поэтому семью Воронцовых императрица считала себе родственной и принимала участие в её семейных делах, заботясь о племянниках-сиротах Михаила Илларионовича Она запросто приезжала к Воронцовым и часто приглашала их к себе в гости, в Царское Село. Тем более что графиня Анна Карловна имела придворное звание статс-дамы 1742 , а затем получила высшее придворное дамское звание обер-гофмейстерины 1760 и была награждена орденом Св. Екатерины I степени Большого креста. Но сёстры были старше Екатерины. После смерти их матери Елизавета Петровна назначила их ещё в детстве фрейлинами во дворец, где они и жили. С сёстрами Екатерина встречалась редко, почти совсем с ними не общалась. Своё воспитание и образование она получала вместе с дядиной дочерью. По тем временам для придворной жизни это было превосходное воспитание. Что касается образования, то Екатерина Романовна считала его недостаточным, хотя знала четыре языка, по-французски говорила свободно, хорошо танцевала и неплохо рисовала. Но она была неудовлетворена полученными знаниями и задавала себе вопрос: «Но что было сделано для образования характера и умственного развития? Хотя для придворной жизни такое образование считалось самым блестящим. Екатерина Воронцова ещё в отроческих годах проявляла большую любознательность: всех, кто посещал дом её дяди, а это были политики, посланники, литераторы, артисты, она расспрашивала «о чужих краях, о формах правления и законах». Иногда она получала позволение своего дяди пересмотреть его старые дипломатические бумаги, и это соприкосновение с историческим прошлым российской дипломатии доставляло ей величайшее удовольствие. Но главное - она страстно любила читать книги. Она перечитала почти все книги из библиотеки дяди а библиотека насчитывала около 900 томов , покупала новинки, поступавшие в книжные лавки, пользовалась любезностью Ивана Ивановича Шувалова, фаворита Елизаветы Петровны, который передавал ей все выписанные им новые книжные и журнальные поступления из Парижа. Это самообразование уже в юности сделало Екатерину Воронцову одной из самых образованных женщин России. Знакомство с князем Михаилом Кондратом Дашковым и взаимная их приязнь были одобрены Елизаветой Петровной, и вскоре, в 1759 году, графиня Воронцова стала княгиней Дашковой и с этим именем вошла в историю России. Зимой 1759 года Екатерина Романовна познакомилась с великой княгиней Екатериной Алексеевной. В «Записках княгини» этот факт был отмечен таким образом «Зимой также посетил и ужинал у нас великий князь, будущий потом Пётр III, с ею супругой, впоследствии Екатериной II. Благодаря многим посетителям моего дяди, я уже была известна великой княгине как молодая девушка, которая проводит почти всё своё время за учением, причем, разумеется, было прибавлено много и других лестных отзывов. Уважение, которым она впоследствии почтила меня, было результатом этой дружеской предупредительности; я отвечала на него с полным энтузиазмом и преданностью, которая потом бросила меня в такую непредвиденную сферу и имела большее или меньшее влияние на всю мою жизнь. В ту эпоху, о которой я говорю, наверное, можно сказать, что в России нельзя было найти и двух женщин, которые бы, подобно Екатерине и мне, серьезно занимались чтением; отсюда, между прочим, родилась наша взаимная привязанность, и так как великая княгиня обладала неотразимой прелестью, когда она хотела понравиться, легко представить, как она должна была увлечь меня, пятнадцатилетнее и необыкновенно впечатлительное существо». Эта встреча оказалась для Дашковой судьбоносной. Великая княгиня стала для молодой княгини предметом восхищения и сердечной преданности, поэтому Екатерина Романовна приняла участие в перевороте с целью низвержения Петра III и возведения на престол его супруги Екатерины Алексеевны. Несмотря на то, что великий князь Пётр Фёдорович Пётр III был крестным отцом Екатерины Дашковой, она, умная и очень наблюдательная, ещё девочкой поняла, что он глуп и не любит Россию. Она видела и понимала, что Елизавета Петровна, будучи уже на краю своей жизни, очень встревожена тем, что передаёт великую Россию недостойному наследнику, хоть и внуку Петра Великого. Однако что-либо предпринимать было уже поздно. Когда он стал императором, то его поведение, его высказывания окончательно убедили Дашкову, что такой император ни России, ни её народу не нужен, что императрица Екатерина Алексеевна, умная, весьма образованная и воспитанная, любящая Россию, достойна быть правительницей Российской империи и имеет право на правление хотя бы как мать несовершеннолетнего Наследника престола Павла Петровича. Екатерина Романовна знала, что так думает не только она, но и многие люди и среди придворных, и среди высшего света, но главное - среди офицерского состава самых привилегированных полков. Все были возмущены заключённым Петром III миром с Пруссией на самых унизительных для победившей России условиях и началом войны с Данией, войны, совершенно не нужной России. Унижениям со стороны мужа-императора, которым стала подвергаться при дворе, причём прилюдно, императрица Екатерина Алексеевна, публичное изъявление его желания видеть императрицей свою фаворитку-любовницу Елизавету Романовну Воронцову которую, кстати, он, как простолюдинку, называл просто «Романовной» , и намерение сослать в монастырь ненавистную ему Екатерину Алексеевну - всё это показывало, какая участь ждёт ту, которую Дашкова просто обожала и, как честный человек, считала своим долгом спасти. Тем более что многие «деяния» её крестного отца Петра III происходили у неё на глазах. И Дашкова, приняв решение произвести, как она говорила, «революцию» и свергнуть Петра III с престола, стала искать соучастников задуманного ею заговора с целью посадить на трон императрицу Екатерину Алексеевну. Все, предпринятые ею меры, Дашкова описала в своих «Записках княгини»: «После разлуки с мужем я не щадила никаких усилий, чтобы одушевить, вдохновить и укрепить мнения, благоприятные осуществлению задуманной реформы. Самыми доверенными и близкими ко мне людьми были друзья и родственники князя Дашкова: Пасек, Бредихин - капитан Преображенского полка, майор Рославлев и его брат, гвардейский измайловский капитан. Между ними был маршал Разумовский, начальник измайловской гвардии, очень любимый своим корпусом». Услышав от английского посланника, что «гвардейцы обнаруживают расположение к восстанию, особенно за Датскую войну», Дашкова переговорила с некоторыми офицерами полка Разумовского - «с двумя Рославлевыми и Ласунским», затем вовлекла в заговор Панина, воспитателя великого князя Павла Петровича, который, впрочем, горел желанием посадить на трон своего питомца, а Екатерине Алексеевне отвести роль только регентши, но со свержением Петра III был совершенно согласен. Поговорив с Паниным напрямую, Екатерина Романовна открыла ему участников заговора, ею уже привлечённых к делу: двух Рославлевых, Ласунского, Пасека, Бредихина, Баскакова, Гетрофа, князей Барятинских и Орловых. Дашковой удалось уговорить Панина не афишировать в настоящее время его планы относительно Наследника, пока не сделаны реальные шаги. Архиепископ Новгородский, «известный своей ученостью, любимый народом и обожаемый духовенством, конечно, не сомневался в том, чего могла ожидать церковь от такого повелителя, как Петр III». И юная заговорщица привлекла его на свою сторону, «если не как деятельного участника, то по крайней мере как ревностного покровителя наших замыслов». Примкнул к её замыслу и князь Волконский, который сообщил ей, что дух ропота против императора появился и среди солдат: они были недовольны, что их заставляют обратить оружие в пользу прусского короля против Марии-Терезии, которая совсем недавно была их союзницей, а прусский король врагом. Екатерина Романовна Дашкова, хлопоча о создании заговора, не предполагала, что Екатерина Алексеевна уже держит в своих руках все нити его, уже разработала план переворота, опираясь на гвардию и на высокий авторитет у гвардейцев братьев Орловых, особенно Григория и Алексея. И ей не нравились эти переговоры Дашковой со всеми и каждым, притом «без предварительного переговора с Екатериной », как писала сама Дашкова. Екатерина Алексеевна уже изучила опыт российских переворотов с целью возведения на трон Екатерины I, Анны Леопольдовны, Елизаветы Петровны, по примеру которой она тоже решила одеться в мужское военное платье, чтобы явиться в таком внушительном виде в казармы и принять у гвардейцев присягу. Она рассчитала, что в России военные чины верно служат прежде всего своим возлюбленным, а потому главный гвардейский авторитет - Григорий Орлов - стал её любовником О том, что это она тайно руководила подготовкой переворота, Екатерина написала своему бывшему любовнику, польскому королю Станиславу-Августу Понятовскому, но своему близкому окружению кроме братьев Орловых этой тайны она не открывала. Впоследствии она написала об этом в своих «Записках». А у Дашковой сложилось наивное представление о том, что переворот был подготовлен ею, но совершился как бы сам собой, по воле Провидения, как она писала позже, в своих «Записках»: «…без плана, без достаточных средств, людьми различных и даже противоположных убеждений, подобно их характерам, а многие из них едва знали друг друга, не имели между собой ничего общего, за исключением одного желания, увенчанного случайным sic! Екатерина Романовна даже не поняла, что за Екатериной и за ней сам по себе не мог бы приехать в Петергоф Алексей Орлов, не посмел бы разбудить императрицу и без предварительной договорённости сказать такие слова: «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас». Ведь Дашкова не готовила всего этого. Не причастна она была ни к появлению императорского кортежа на Невском проспекте, ни к провозглашению её подруги в Казанском соборе «самодержавнейшею императрицей всей России Екатериной II». Дашкова писала свои воспоминания на склоне лет, за все годы с 18-летнего возраста, когда происходили эти события, у неё было много времени, чтобы всё осмыслить и понять, но и в конце своей жизни свою роль в этой «революции» она оценила очень высоко: «Что касается меня, я, положа руку на сердце, говорю, что, хотя мне принадлежала первая роль в этом перевороте - в низвержении неспособного монарха, вместе с тем я изумляюсь факту: ни исторические опыты , ни пламенное воображение восемнадцати веков не представляют примера такого события , какое осуществилось перед нами в несколько часов» выделено мною. Какова сила заблуждения человека, перечитавшего огромное количество книг, особенно по истории России, как в русских, так и во французских изданиях, в том числе и о восшествии на трон Елизаветы Петровны, которую Дашкова к тому же знала лично! И для неё восшествие на российский престол Елизаветы Петровны, которая так же в военном мундире, так же опираясь на гвардию, так же для всех неожиданно и так же быстро была провозглашена императрицей Всероссийской, не явилось «примером такого события»? Екатерина II в своих «Записках», оценивая своё восхождение на российский трон, писала: «Княгиня Дашкова, меньшая сестра Елизаветы Воронцовой, хотя и хочет приписать себе всю честь этой революции, но она не пользовалась большим доверием за ее родство; вдобавок ее девятнадцать лет не вселяли никому большого уважения. Она утверждала, что все шло ко мне через ее руки. Однако я уже шесть месяцев переписывалась со всеми начальниками, прежде чем она узнала первое имя одного из них. Правда, она очень умна; но ум ее испорчен ее чрезмерным тщеславием, и характер ее взбалмошен; она ненавидима начальниками и дружна с ветреными головами, которые сообщали ей то, что знала, т. Екатерина дала Дашковой очень точную, как мы потом увидим, характеристику: «Очень умна, но ум ее испорчен чрезмерным тщеславием и характер ее взбалмошен». Что касается «начальников», то действительно Дашкова ненавидела всех Екатерининых любовников: фаворитизм ей был чужд. Для 19-летней, романтически настроенной Дашковой, которая большую часть своей жизни провела в уединении, с книгами, эти события представлялись какой-то таинственной и захватывающей игрой по спасению любимой подруги и устранению грубого и неумного императора. Она считала, что дело выиграно, а дружба с императрицей, теперь уже венценосной Екатериной II, продолжается, и ей, Дашковой, должна быть отведена при дворе первенствующая роль, а отношения с Екатериной должны оставаться дружескими, как бы на равных. И она стала вести себя в соответствии со своими представлениями: показывать своё неудовольствие относительно фавора Григория Орлова, отдавать приказания караульным офицерам и солдатам, при солдатах спорить с их командиром и так далее. Екатерина пробовала её как-то урезонить, но поняла, что это бесполезно, что лучше сохранить приличные отношения. После воцарения Екатерина наградила всех, помогавших ей захватить трон. Но при дворе прилично было считать эти награды обычными пожалованиями перед коронованием монархини, тем более что отмечены были государыниной милостью даже те, которые не участвовали в заговоре, но которых желательно было привлечь на сторону новой императрицы, например, такие, как Скавронские. Не забыта была и Екатерина Романовна Дашкова. Екатерина II возвела её в звание статс-дамы высочайшего двора, пожаловала ей орден Св. Екатерины I степени с титулованием «Её высокопревосходительство кавалерственная дама Большого креста» и денежную премию в размере 24 тысяч рублей. Насчёт премии Дашкова долго сомневалась и со многими советовалась: брать её или не брать, ведь она старалась не за деньги, но в конце концов взяла, а шуму при дворе своими рассуждениями сделала много. Но таков был характер княгини. В первые же дни после переворота Екатерина пригласила Дашкову, как свою фаворитку, и Григория Орлова, как своего фаворита, во дворец на обед. Когда Дашкова пришла в зал, где был накрыт обеденный стол, и увидела там Орлова, сидящего на диване с вытянутой ногой он её сильно ушиб , а к нему был придвинут стол, она поняла, что между императрицей и Орловым была связь, и это открытие ей чрезвычайно не понравилось. Екатерина II сразу заметила неудовольствие на лице Дашковой, и поняла, что Дашкова далека от её жизненного кредо, что с её особенно «честным» пониманием жизни ни один правитель не удержится на троне более двух месяцев. Дашкова, придерживаясь православной морали, не понимала, что такое фаворитизм, почему Екатерина, такая умная, образованная и культурная женщина, теперь уже Всероссийская императрица, избрала себе фаворитом грубого, невежественного солдафона, каким был Григорий Орлов. Она не понимала, что Екатерина взошла на трон на плечах гвардейских солдат, руководимых Орловыми, а не благодаря 19-летней Дашковой, которая рассказала о заговоре шести офицерам, трём вельможами и Панину. Екатерина II никогда ни с кем не порывала взаимоотношений внезапно и грубо, потому что знала, что каждый человек, тем более умный, воспитанный и образованный, всегда когда-нибудь может пригодиться. А потому на глазах придворных она всегда относилась к Дашковой как к своей фаворитке, но дружеских встреч с ней стала избегать. Екатерина Романовна чувствовала это охлаждение к ней, но всегда приветливый тон Екатерины при встрече с ней, приглашения во дворец на обед, на балы, на императорские выходы, просто на проживание во дворце вместе с мужем, как фаворитке, - всё это не давало Дашковой официального повода считать себя отвергнутой, но холодок отношения она всегда ощущала. Когда однажды она пожелала жить во дворце рядом с Екатериной, то почему-то во дворце не нашлось для неё нужного помещения: все комнаты были заняты фавориткой императрицы Анной Никитичной Нарышкиной, с которой Дашкова находилась в конфликте «за клок земли», как это определила Екатерина II. Екатерина Романовна не знала, что комнат не нашлось по распоряжению императрицы, но почувствовала, что это неспроста. Муж Екатерины Романовны - князь Михаил Дашков - был тайным поверенным Екатерины II, которая назначила князя Дашкова незадолго до его отъезда в Польшу начальником кирасирского полка, до того возглавлявшегося только немецкими командирами. Дашкова гордилась тем, что её муж, по её мнению, сумел сделать кирасирский полк самым лучшим полком в России. Странно, но своего мужа в «Записках» она всегда называет только «князь Дашков», как чужого человека, так что читатель до конца её воспоминаний так от неё и не узнаёт, каково было его имя. Екатерина II доверила князю Дашкову с его кирасирским полком возведение Понятовского на польский трон. Дашков при поддержке введённого в Польшу российского войска должен был обеспечить где уговорами, где подкупом, где намёком на присутствие войска положительное голосование Сейма за Понятовского. Что и было сделано безупречно. Но в Россию Дашков не вернулся. Он умер в Польше от «лихорадки, связанной с болезнью горла». Так ли было это? В своих воспоминаниях, спустя много лет, Дашкова несколько раз упоминает о его болезни горла и в связи с этим о жестокой лихорадке, которой он был подвержен. Может, так было надо? Известие о смерти князя Дашкова, который, выполнив задание, уже возвращался со своими кирасирами домой, но простудился в дороге и умер, подкосило двадцатилетнюю вдову с двумя детьми: сыном Павлом и дочерью Анастасией. Она долго болела. По её словам, князь Дашков оставил огромные долги, по выплате которых семья оказалась бы на грани разорения. Но 24 тысячи, подаренные ей Екатериной, от которых она было хотела отказаться, полностью покрыли долги, и разорение не состоялось. Чувствуя холодок в отношениях с Екатериной и влиятельными при дворе людьми, Дашкова, как статс-дама, ссылаясь на тяжёлое материальное положение семьи, испросила у Екатерины отпуск и уехала с детьми в деревню, в имение мужа. Жизнь в деревне была значительно дешевле, чем в столице, и за 5 лет проживания в деревне Екатерине Романовне удалось скопить сумму, достаточную для длительного путешествия по Европе. Под предлогом необходимости дать сыну Павлу английское образование и воспитание после домашнего, проходившего по разработанной Дашковой методе, Екатерина Романовна, как статс-дама, должна была испросить у императрицы разрешение на выезд за границу. Посланные ею императрице два письма не получили ответа, и Дашкова сама отправилась в Петербург за ответом Екатерина II встретила её весьма радушно, в разговоре выяснила, что Дашкова собирается вернуться и за границей будет развенчивать негативные мифы о России, и, разумеется, дала добро на выезд. А когда Дашкова вернулась в своё имение, курьер привез ей в подарок от императрицы 4 тысячи рублей. Екатерина Романовна возмутилась ничтожной, по её мнению, суммой, не хотела её брать, но затем, как она пишет в «Записках», составила список необходимых вещей, которые нужно было купить в дорогу, подсчитала их стоимость, взяла именно эту сумму, а оставшиеся деньги вернула курьеру. Она знала, что курьер доложит Екатерине в точности, как Дашкова приняла её подарок. В декабре 1768 года Екатерина Романовна Дашкова с дочерью Анастасией и сыном Павлом отправилась в путешествие по Европе под псевдонимом «княгиня Михалкова». Европа уже знала статс-даму, кавалерственную даму Большого креста княгиню Дашкову, фаворитку российской императрицы, 18-летнюю девушку, по слухам, посадившую Екатерину II на престол. Придуманный псевдоним не мог скрыть её тайны: многие знатные и знаменитые люди в Европе знали Дашкову в лицо, потому что бывали в России и видели её при дворе рядом с Екатериной. Поэтому её радушно встречали многие знаменитости: и глава энциклопедистов Дидро, и Вольтер, и новые знакомые из высоких сфер и во Франции, и в Австрии, и в Швейцарии, и в Германии, и в Англии. Дашкова ездила по европейским городам, знакомилась с их достопримечательностями, вела беседы с важными людьми , многих принимала у себя в гостинице или в арендованном ею доме. Она не стала беседовать только с одним человеком, настигшим её у Дидро, - Рюльером, написавшим мемуары о русской революции то есть о перевороте. Она не приняла Рюльера для беседы по настоянию Дидро. Дашкова не слышала о его «мемуарах», а потому вначале хотела встретиться с этим человеком, но Дидро предостерёг её: «Я расскажу вам содержание их. Вы представлены во всей прелести ваших талантов, в полной красе женского пола. Но императрица обрисована совершенно в ином свете, как и польский король, с которым связь Екатерины раскрыта до последней подробности. Вследствие этого императрица поручила князю Голицыну перекупить это сочинение. Торг, однако, так глупо был поведен, что Рюльер успел сделать три копии своего сочинения и одну передать в кабинет иностранных дел, другую - в библиотеку мадам де Граммом, а третью преподнес парижскому архиепископу. После этой неудачи Екатерина поручила мне заключить условие с Рюльером, но все, что я мог сделать, - взять с него обещание не издавать этих записок во время жизни как автора, так и государыни. Теперь вы видите, что ваш прием, сделанный Рюльеру, придал бы авторитета его книге, в высшей степени противной императрице, тем более что ее уже читали у мадам Жофрэнь, у которой собираются все наши знаменитости, все замечательные иностранцы, и, следовательно, эта книга уже в полном ходу. Это, впрочем, не мешает мадам Жофрэнь быть другом Понятовского, которого она во время пребывания его в Париже осыпала всевозможными ласками и потом писала ему как своему любимому сыну». Конечно, и Дидро, и Вольтер, которые состояли с Екатериной II в постоянной переписке, и художники, получавшие от Екатерины денежную помощь и продававшие ей свои картины, и агенты Екатерины, следившие за Дашковой, - все отзывались о княгине с большим пиететом, отмечая её ум, образованность, воспитанность, деликатность, уважение к своей императрице и любовь к Отечеству. По возвращении в Петербург Дашкова с детьми остановилась у своей сестры Полянской, бывшей фаворитке Петра III, теперь уже вышедшей замуж за Полянского. Это было не случайно: она могла остановиться у своего отца и в семье дяди, но ей надо было проверить Екатерину, прочна ли её милость. Явившись ко двору, Екатерина Романовна была очень ласково встречена Екатериной. Эту перемену отношения к ней Дашкова приписала отставке Григория Орлова, которого считала своим врагом, от которого исходили наветы на неё. Правда, Дашкова говорила, что Екатерина к ней всегда была милостива, и отметила это в «Записках»: «Что бы ни писали люди, пользующиеся, за неимением другого авторитета, обыденной молвой, я должна оговориться, что совершенного разрыва между мной и Екатериной никогда не было». А охлаждение к ней императрицы она всегда относила на счёт негативного влияния на Екатерину фаворита Григория Орлова, который не любил Дашкову, видя, что она относится к нему презрительно, как к человеку второго сорта. В июне 1779 года с благословения Екатерины II, пославшей Дашковой на дорогу 60 тысяч рублей, её статс-дама с сыном и дочерью отправилась в новое путешествие по Европе. Цель поездки - завершение обучения и воспитания сына князя Павла Михайловича Дашкова за границей. В своих мемуарах Дашкова ни словом не обмолвилась о её договорённостях с Екатериной II относительно программы пребывания в Западной Европе, кроме обучения сына и свадебного путешествия дочери, однако из отдельных упоминаний о занятиях Дашковой и её сына за границей мы можем сделать вывод, что поручение от Екатерины Дашкова всё же получила и строго его выполняла, отправляя своей императрице отчёты о проделанной работе. Разгадать, каковы это были поручения, нетрудно: это карантинный госпиталь в Ливорно, устроенный великим герцогом Леопольдом; план госпиталя, порядок содержания и его администрирование; это план, устройство, работа порта Террачино, считавшегося в то время самым лучшим и благоустроенным в Европе. Об этих объектах Дашкова написала так, словно она сама выбрала эти объекты для императрицы, потому что знает, что Екатерина вынуждена постоянно воевать, что ставит «нас в соприкосновение с южными народами и, следовательно, с эпидемическими болезнями». Екатерина II помнила эпидемию чумы и связанный с ней бунт в Москве, куда для борьбы с чумой и бунтовщиками был ею послан Григорий Орлов, вынужденный тогда превратить свой дом в карантинный госпиталь. Наличие такого госпиталя, где всё продумано и предусмотрено, было очень важно и для Москвы, и для Петербурга, Что касается плана и подробного отчёта о работе лучшего в Европе порта, то Екатерине II это было необходимо вдвойне, потому что в это время Потёмкин строил порты на Чёрном море и для него чертежи и всё расчёты представляли огромную ценность, а для Екатерины II ознакомление с документами о порте Террачино было важно, чтобы читать отчёты Потёмкина о строительстве портов в Крыму со знанием дела. Чертежи порта Террачино делал сын Дашковой, которая постоянно показывала перед императрицей его знания, его умения после окончания воспитания и образования по системе, разработанной лично Дашковой, чтобы объявить, что её сын может быть востребован как специалист и в России, и за рубежом. При этом в письмах к императрице тщеславная Дашкова демонстрировала и свои педагогические способности, и преимущества её системы образования, потому что Екатерина открыла в эти годы Воспитательный дом Смольный институт для благородных девиц, систему воспитания и образования для которого разработала сама императрица при участии Бецкого, а Дашкову к этой работе не привлекла. Путешествуя по Европе с благословения Екатерины II, как её статс-дама, её фаворитка, а не так, как в прошлое путешествие, какая-то княгиня Михалкова «в черном платье и такой же шали, с самой скромной причёской», Дашкова была принята государями разных стран и княжеств. В Берлине король Пруссии Фридрих II, который в эти годы вместе с российской императрицей и австрийским императором Иосифом II занимался разделом Польши, принял её без какой-либо задержки.

Если она выходила замуж, то должна была покинуть свой пост. При этом ей разрешалось бывать при дворе только по праздникам. К кандидатке на роль фрейлины предъявлялись строгие требования. Девушка должна быть хорошо образована, иметь безупречные манеры. Важным пунктом было безукоризненное знание придворного этикета: насколько низко нужно держать голову при реверансе, чем отличается поклон великому князю от поклона императору, сколько шагов нужно сделать в сторону монарших особ на приёме и так далее. Чётких обязанностей фрейлин не существовало. Главный долг фрейлины — постоянно находиться рядом с императрицей и выполнять любое её требование. Придворные дамы несли подневное, а иногда и понедельное дежурство. Фрейлина Александры Фёдоровны Анна Вырубова вспоминала, что при императрице постоянно находились три фрейлины. Они дежурили в течение недели, деля между собой обязанности. Кто-то из дам присутствовал при утреннем туалете Александры Фёдоровны, кто-то сопровождал её в поездках или прогулках, читал государыне. Анна Вырубова. Порой фрейлины не могли отдохнуть даже в свои нерабочие дни. Когда одна из дам не успевала выполнить какое-то поручение, «выходная» должна была заменить её.

Придворная дама вела светскую жизнь, участвовала в мероприятиях при дворе, узнавала сплетни, но самое главное, она выполняла поручения королевы. При этом времени на развлечения у нее тоже хватало. На фрейлину мог обратить внимание король, и история знает несколько таких примеров, когда придворные дамы могли выбиться в жены монарху. Джейн Сеймур, о которой шла речь выше, была фрейлиной, но стала королевской женой. После своей кончины она была похоронена по-королевски. Она захоронена вместе со своим мужем Генрихом Восьмым на территории Виндзорского замка, в часовне Святого Георгия. Обязанности фрейлин перед королевой Фрейлины входили в ближайшее окружение королевы. Они сопровождали ее, когда это требовалось, помогали ей наряжаться. Фрейлина сопровождала знатную даму на верховой езде, занималась вместе с ней живописью, рукоделием и развлекала разговорами. Королева собирала от фрейлины нужную информацию с королевского двора. Для этого фрейлина посещала балы и маскарады, общалась с другими придворными. Придворная дама знала обо всем, что происходит в знатном доме. При ней монархи вели свои разговоры, поэтому она была в курсе всех событий, и это нередко приводило к скандалам, в которые оказывалась втянута фрейлина.

5 причин посмотреть дораму “Придворная дама”

Платье фрейлин при Петре 1. Фрейлины российского Императорского двора. Придворная дама вела светскую жизнь, участвовала в мероприятиях при дворе, узнавала сплетни, но самое главное, она выполняла поручения королевы. В 1881 г. из 203 дам, имевших придворные звания, 189 являлись фрейлинами. В большой степени, видимо, благодаря ее придворной карьере и близости к официальным политическим партиям. Придворная фрейлина.

Похожие новости: